Вуду. Тьма за зеркалом - Соколов Глеб Станиславович - Страница 10

20

В трюме корабля были выстроены своеобразные многоярусные полки, на каждой из которых располагался не один десяток длинных узких пеналов. Там человек мог только лежать, время от времени переворачиваясь с боку на бок. С внешней стороны стенка пенала открывалась наподобие дверцы. В ней существовала еще одна, более маленькая, распа-хивавшаяся форточка, удерживаемая с внешней стороны крепкой щеколдой. Надсмотрщики, нещадно отпуская болезненные удары длинных кожаных бичей, загнали Огу вместе с остальными несчастными африканцами – мужчинами и женщинами – в трюм и затолкали в одну из продолговатых клеток. С этого момента дверца пенала, в котором он лежал, была закрыта на крепкий замок. Корабль тем временем был готов к плаванию…

Уже через несколько суток Огу начал сходить с ума. В трюме, набитом более чем семьюстами человек, которые вдыхали и выдыхали воздух, испражнялись, болели, была чудовищная атмосфера. Работорговцы, которым принадлежал этот медленно двигавшийся по волнам тяжелый и неповоротливый парусный корабль, не любили тратить свои силы на занятия, которые считали бессмысленными. Так или иначе, проветривай или не проветривай трюм, выжить в нем могли лишь самые сильные.

Путешествие, которое длилось несколько месяцев, становилось своеобразной выбраковкой – до плантаций на Карибах добирались лишь самые сильные. А иные там нужны не были.

При проведении всех коммерческих расчетов купцы придерживались железного правила: в лучшем случае треть, в худшем – половина загнанных в трюм на Рабском Берегу, никогда не доберутся до другого берега.

Малочисленная команда, состоявшая из низкорослых матросов, не могла по соображениям безопасности выводить рабов на палубу. Здоровенные, доведенные до отчаяния негры представляли большую опасность. На Рабском Берегу они были достаточно безразличны к своей судьбе – среди африканских народов рабство было весьма распространенным явлением. Бесчисленные стычки племен, а временами и достаточно серьезные войны больших народов всегда заканчивались пленением и рабством для многих. Однако само рабство в местных африканских условиях не было слишком жестоким – убогие хижины, крытые пальмовыми листьями не годились для того, чтобы устраивать тюрьмы. Раб был скорее подчиненным, бесправным членом семьи, нежели узником… В чужой деревне он точно так же выполнял нехитрую сельскую работу, ходил вместе со всеми на охоту и иногда, если он поражал новых односельчан каким-нибудь особыми качествами или умением, его делали равным остальным.

Однако работорговцы научили местных племенных вождей менять пленников на ткани, украшения, вино…

Только когда Огу попал в трюм корабля, до него начало доходить, что такое оказаться невольником у белых… Но из трюма вырваться было невозможно.

Время от времени – день и ночь в этом аду были неразличимы, появлявшийся надсмотрщик открывал по очереди форточки клетушек и кидал в каждую кукурузный початок. Это было невыносимо мало, но строгие законы коммерции не позволяли капитанам занимать место запасами еды. К тому же, при таких условиях транспортировки еда была для «живого товара» не самым главным…

Еще хуже было с водой – пленников непрерывно мучила жажда. Корабль не был рассчитан на то, чтобы тащить в трюмах пресную воду, достаточную для такого количества пассажиров. Небольшая кружка – вот и все, что полагалось Огу на день.

Через какое-то время люди начали умирать. Равнодушный надсмотрщик не сразу замечал, что в пенале находится не живой человек, а труп: он не заглядывал в каморки, просто в какой-то момент обнаруживал – вода не выпита…

Мертвые тела вышвыривали за борт, и за кораблем всегда следовала стая акул-трупоедов.

21

– Свою веру африканцы принесли в новые земли, в которых, по воле рабовладельцев, им пришлось поселиться, – продолжал рассказ Мак-Магон. – Вера предков – единственное, что смогли взять негры с родной земли. Но и это у них попытались отнять.

На плантациях негров принудительно обращали в христианство и хотя католических священников там было не так уж много, им удавалось следить, чтобы новообращенные не участвовали ни в каких обрядах, кроме христианских. Тогда-то, по словам Мак-Магона, и произошло самое ужасное.

Рабы продолжали исповедовать вудун, но в противоестественных условиях рабства их вера извратилась, вместо вудуна появилось вуду. Рабовладельцы сами виноваты в этом. Пользуясь известной формулировкой, можно сказать, что вуду стало естественным ответом на противоестественные условия. Вуду возник не повсеместно, ведь масса рабов была неоднородной.

Можно привести такой пример. Любой университет – это место, где сосредоточены знания. Но если случайно выхватить какое-то количество людей, которые в этот момент будут идти по коридорам, то часть из них окажется первокурсниками, обладающими минимальными знаниями, часть – студентами, дипломниками, почти уже окончившими курс и, может быть, среди этих людей попадутся один-два профессора.

Так же и с приверженцами религии вудун. С Рабского Берега на плантации попало очень незначительное количество истинных знатоков веры. Вокруг них стал распространяться истинный, настоящий вудун – так называемый вудун правой руки.

Но среди некоторых групп рабов, в основном молодых, просто не оказалось тех, кто мог бы наставить верующих на путь истинный, и тогда среди них под воздействием окружающего зла, несправедливости и жестокостей стало распространяться нечто подобное тому, что применительно к христианству именуется ересью – «левый» вудун, вудун левой руки, вуду. Смесь суеверий, черной магии и колдовства, вызванная к жизни самими рабовладельцами, быстро распространялась в противоестественном мире насилия, зла и несправедливости. Не в силах одолеть зла при помощи добра, некоторые из рабов решили противопоставить ему точно такое же зло, извлекая его из потустороннего мира, царства духов, мистики и дьявольской тьмы.

Однако некоторых рабовладельцев такой поворот дела устраивал. Словно они нарочно с самого начала хотели добиться именно того, чтобы зла в мире стало как можно больше. Они живо интересовались новым странным изобретением своих невольников и именно они, рабовладельцы, познакомили весь остальной, лежавший за пределами плантаций мир, с вуду. Ведь рабы наоборот стремились скрыть свою тайную духовную жизнь подальше от посторонних глаз…

22

В первый момент Огу, который был захвачен врасплох в небольшом шалашике, устроенном в самом углу плантации, невероятно испугался. Хозяин вошел так тихо, что Огу несколько мгновений даже не замечал его. Отступать было некуда, здоровенный пес-негролов, с которым хозяин, бродя по плантации, не расставался, с грозным рычанием натягивал цепь… Именно это рычание и заставило негра обернуться. Огу выпрямился, гордо вскинул голову и пристально посмотрел хозяину в глаза. Несчастный раб понял – смертный час пришел… Он выжил на ужасном португальском корабле, не сошел с ума, да, видно, лучше бы его выбросили в океан! Разве это удача, что остался в живых! На проклятых плантациях оказалось не лучше, чем на корабле.

То, за чем хозяин застал Огу, считалось поклонением дьяволу. Отчасти это и было так. Но дело в том, что поклонением дьяволу считалось не только это, но и вообще любое поклонение нехристианским святыням. Вудун, в котором никто и никогда не поклонялся дьяволу, тоже считался сатанинским занятием. Христианскими миссионерами он был строжайше запрещен, и по их подсказке власти острова провозгласили закон: за нарушение запрета исповедовать вудун отвечали не только рабы. Наказание накладывалось и на белого, которому они принадлежали.

Слуг Христовых – представителей Ватикана – в округе было крайне мало. Однако они из кожи вон лезли, чтобы поймать рабов за отправлением «сатанинского культа».