Скалолазка и мировое древо - Синицын Олег Геннадьевич - Страница 26

– Чш, чш! – успокоила я.

– Мама, – пробормотал Максимка во сне, – мама.

У меня сжалось сердце. Сбежал из дома, полгода живет в диком лесу, а ведь совсем ребенок!

Когда я проснулась, то обнаружила, что лежу одна, а мир вокруг меня кардинальным образом переменился. Впечатление такое, словно меня забросило в другое измерение. Или Локапалы-Махараджи вознесли на небеса к Вишне (что было бы весьма кстати, Вишна-то знает, где искать древо Ашваттха).

Мир вокруг меня – леса, гряды Гималайских гор и речку – заволокло густым туманом. Если вытянуть руку, то пальцы скроются в молочной пелене. (Я даже проверила это предположение, но оно не подтвердилось.)

Максимки рядом не было. Куда он исчез? Ветви, на которых он лежал, еще хранили тепло, но сам-то он где? А что, если?..

Я похлопала ладонью по скале вокруг себя. Нашла медальон и прижала к груди. Нет, плохо я подумала. Максимка так поступить не мог. Но где он? И что мне делать?

В таком тумане понять, где что находится, можно только на ощупь. Органы зрения бессильны. Солнца не видно, стороны света не определишь, я даже не могла понять, с какой стороны горы, а с какой лес. Даже шума воды на перекате не слышно – туман поглотил и его. Такое впечатление, словно тебя сунули в стакан с молоком.

Я сидела в растерянности не больше пяти минут, когда слева послышались легкие скачки по камням. Я невольно напряглась. Из тумана вынырнул Максимка, несущий полную рубашку диких фруктов.

– Я рано проснулся, – пояснил он, опускаясь рядом со мной. – Подумал, ты есть захочешь.

– Верно подумал, – согласилась я и с хрустом откусила налитой бочок у яблока. Спросила, жуя: – Долго туман будет стоять?

– Может и до полудня простоять, – ответил Максимка, обсасывая зернышки граната. – Но мы не станем ждать до полудня.

– Но как мы пойдем? Ничего ж не видать!

– Пойдем вдоль склона. Монастырь как раз на нем стоит.

Позавтракав, мы тронулись в путь.

Шли вдоль скал по краю леса. Максимка двигался первым. Он подобрал себе деревянный посох и при ходьбе забрасывал его вперед, проверяя, нет ли на нашем пути ям, провалов или расщелин. Иногда из тумана возникали валуны, перегораживающие путь, некоторые размером с автомобиль. Приходилось карабкаться через них. В сари это занятие оказалось чересчур утомительным. Пусть моя индийская одежда и спасла меня пару раз, но сейчас я бы с удовольствием поменяла ее на шорты.

Туман, по-моему, сделался только гуще. Максимку это не смущало. Он держался склона и не пересекал границы леса, упрямо твердя, что этот путь приведет нас к монастырю. Я не спорила, полностью доверившись знаниям и интуиции своего проводника.

Должна признаться, что идти в монастырь мне не хотелось. На то были две веские причины. Во-первых, это заведение, в котором мужчины обходятся без дамского общества много лет. Как себя вести среди них? Да и пустят ли меня вообще? А во-вторых, я еще с Камбоджи недолюбливаю буддийских монахов. Конечно, если бы я не стащила у них кусочек святых мощей, наши отношения сложились бы куда успешней. А так в душе остался неприятный осадок. И еще глодала идиотская мысль: а вдруг между буддистами проложена какая-нибудь астральная связь и здешние монахи знают о том, что я натворила в Камбодже? Может быть, во всех концах света, во всех буддийских монастырях на самой главной стене висит изображение моей ауры с надписью: «Будьте бдительны! Расхитительница гробниц!»

Во время очередного шага под сандалию попало что-то скользкое. Я спешно убрала ногу и тут же почувствовала укол в щиколотку, словно напоролась на шип.

– Черт! – Я замерла на одной ноге, задрав вторую, чтобы ощупать ранку. – Здесь что, колючки?

Максимка обернулся. И вдруг кинулся на меня, отбросив посох. Я ничего не успела понять, как оказалась на камнях.

– Да ты что…

Он вывернул мою ногу. В руке сверкнуло лезвие, а следом я почувствовала острую боль, когда он рассек ножиком кожу.

– Эй! – воскликнула я и осеклась.

Максимка впился губами в щиколотку. Сплюнул высосанную кровь и снова припал к ней.

Я покрылась холодным потом.

– Это была змея, да? – Я едва сдерживала истерику. – Скажи мне!

Он снова сплюнул кровь. Не ответил. Снова припал к ноге.

Мне стало дурно.

Я почувствовала головокружение и нервную дрожь в кончиках пальцев. Отчего это у меня? Яд начал действовать? Или от истерики? Господи, да я сейчас дуба дам!

Укушенная нога начала неметь, но, когда Максимка объявил, что вроде бы все, она моментально ожила.

– Гадюка, – поведал он, вытирая губы. Камни возле него усеяли кровавые плевки. – Будь осторожнее, они здесь попадаются.

– Да? А раньше ты не мог сказать?

– Раньше не попадались.

– Блин! – в сердцах воскликнула я.

Максимка помазал ранку смолой. Я постепенно приходила в себя. Меня убивали двести пятьдесят раз. Пытались и застрелить, и замуровать в подземной пещере, зарубить при помощи мачете и утопить в Темзе. Много чего было. Однако погибать от укуса змеи еще не доводилось. Видимо, в жизни все надо испробовать.

– Спасибо, Максимка. – Я чмокнула его в макушку. – Теперь ты мне жизнь спас.

Он недовольно отмахнулся. Ну конечно, настоящему мужчине не до телячьих нежностей.

Глава 2

Благодарность и гостеприимство

Через час туман поредел, сквозь него стали прогладывать очертания скал и деревьев. А еще через двадцать минут мы наткнулись на яму, на дне которой в позе «лотоса» сидел старик в выцветшем, когда-то оранжевом халате. Глаза его были закрыты.

Я присела на краешек, оглядывая находку. Яма была глубиной метра три. Стенки гладкие, выбраться из нее самостоятельно невозможно. Необычное место для медитаций.

– Монахи стали встречаться, – сказала я Максимке. – Видать, мы на верном пути к монастырю.

– Оставьте меня, демоны! – проскрипел монах, не открывая глаз. – Вас не существует. На самом деле вы являетесь иллюзией моего разума! Покиньте меня! Идите прочь!

– Может, пойдем, а? – попросил Максимка. – Не надо ему мешать, мало ли чего…

– Уважаемый, – сказала я. – Подскажите, пожалуйста, далеко ли до монастыря?

Он поднял веки, обвисшие, словно складки занавеса.

– Люди? – прошептал он. И неожиданно заорал так, что Максимка выронил свой посох: – Люди-и!!

Трудно сказать, обрадовался он или испугался при виде нас. В любом случае я поспешила обратиться к нему:

– Не требуется ли вам помощь, чтобы выбраться из ямы? А то мне кажется, что вы не по своей воле оказались здесь.

– Вы совершенно правы! – заявил старик, поднимаясь. – Совершенно! Волею судеб эта яма подставилась мне под ноги, когда я бродил вдали от стен монастыря в глубоких раздумьях о судьбах нашей братской обители.

Максимка подобрал шест и опустил его конец в яму. Старик кряхтел, пыжился, но не мог подтянуться. Все закончилось тем, что спрыгивать в яму и подсаживать монаха под тощий зад пришлось мне.

– Тысяча благодарностей! – рассыпался в любезностях старик, наконец перебравшись через край. – Меня зовут Гецзюн Ньяма… – Кряхтя, он поднялся на ноги и уставился в туман. – Кто это с вами?

Я обернулась.

Кто с нами? Нас преследуют? Лесной хищник взял наш след? Или, может, люди Тома Кларка? Сверхъестественное чутье монаха может оказаться очень кстати, чтобы предвосхитить появление неожиданных гостей.

– С нами никого нет, – беспечно ответил Максимка. – Мы одни!

Монах недоверчиво посмотрел на него.

– Нет, это вполне возможно, – возразила я. – За мной могут следить.

– Они следят не за вами, – ответил Ньяма зловещим шепотом. – А за мной!

Я стала думать о том, кто за ним следит и может ли в буддийском монастыре сформироваться настолько сложная политическая ситуация, чтобы перерасти в гонения и преследования. Пока я ломала над этим голову, Максимка протянул Ньяме бурдюк. Монах жадно выхлебал воду, отбросил бурдюк в туман и опять странно посмотрел на малолетнего Маугли. Максимка под этим взглядом поежился.