Любовница на двоих - Шилова Юлия Витальевна - Страница 19

Наутро мы забрали мою дочку и поехали к Галине. Малышка спала все время, пока мы ехали в такси.

– Курносая, – улыбнулась Галина и поправила детское одеяльце.

– Вся в папку, – тихонечко засмеялась я, вспомнив, что у нашего папки с улицы Академика Скрябина и в самом деле курносый нос.

– Я тут немножко подготовилась к вашему приезду, – сказала Галина, впуская меня в квартиру, которую она снимала, и закурила. – Ой, извини. – Она тут же затушила сигарету. – Все мои холостяцкие замашки. Теперь придется курить на балконе. – Галина заметно нервничала. – Вот ванночка для купания малышки. Вот кое-что из одежды. Вот различные смеси. В клинике ее стали подкармливать.

– Зачем?

– У тебя же молока совсем мало. Практически нет. Оно и понятно, столько нервничать. Тут смеси хорошие, ты не переживай. Они по составу ничем не уступают материнскому молоку.

– Спасибо тебе за все.

Я положила спящую малышку на диван и придвинула к нему стул, чтобы она не упала.

– Теперь самое главное – переправить вас на родину. Завтра я поеду по всем своим знакомым.

– Ты уже успела здесь обзавестись связями? – удивилась я.

– Успела. Я посещаю различные сборища сексменьшинств. Там бывает очень много нужных, влиятельных людей.

Галина немного помолчала и продолжила:

– Ольга, я, конечно, понимаю, что тебе это будет неприятно…

– Говори.

– Я даже не знаю, как тебе сказать…

– Говори, не тяни резину! – не удержалась я.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя, как в мотеле… Я постараюсь переправить тебя на родину в самые кратчайшие сроки. Обещаю.

– Но в чем же дело?

– Дело в том, что тебе вместе с малышкой нельзя выходить на улицу.

– Я понимаю. Нельзя, чтобы меня видели соседи.

– Вот именно. Они донесут в полицейский участок, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Я же все понимаю.

Галя чувствовала себя неловко и переминалась с ноги на ногу.

– На балкон тоже нежелательно выходить.

– Хорошо. Я не буду.

– Мы можем выносить ребенка на балкон ночью, чтобы он подышал свежим воздухом.

– Галя, не нужно оправдываться. Я же все понимаю. Лучше вообще не рисковать. Малышка может заплакать, соседи услышат.»

Галина уехала, чтобы встретиться с нужными людьми, а я искупала, покормила малышку и спела ей колыбельную песенку, которую придумала сама:

Дочурке понравилась моя песенка, она уснула и засопела. Я всматривалась в милое личико и сгорала от счастья. Я вспомнила девушку, которая опаздывала в, ночной клуб. Она сдержала свое слово, не рассказала о моем местонахождении. Значит, женская солидарность, о которой так много пишут и говорят, существует не только на бумаге, но и в действительности.

Я не заметила, как вернулась Галина. Она вошла тихо, на цыпочках, села напротив меня и обхватила голову.

Я почувствовала неладное и присела рядом.

– Как Дина? – спросила она.

– Спит.

– Ты ее кормила?

– Конечно. И кормила, и купала. Ты знаешь, она совсем не испугалась воды. Мне кажется, ей даже понравилось.

– А ты в воду добавляла марганцовки?

– Добавляла.

– А успокоительные травки?

– Тоже.

– А пупок зеленкой обрабатывала?

– Обрабатывала.

– Сначала перекисью водорода, а затем зеленкой?

– Да.

– Она плакала?

Вдохнув побольше воздуха, выпрямилась и тихо произнесла:

– А никто и не слышал.

Галина подняла голову и опустила руки на колени.

– Ты меня неправильно поняла. Я просто хотела узнать, было ли ей больно.

– Она потерпела.

Галина обладала скверной привычкой отмалчиваться и испытывать нервы. Я больше не могла терпеть и спросила:

– Галя, что случилось на этот раз?

– Ничего. Чтобы отправить тебя в Россию, нужно срочно раздобыть деньги.

– А двадцати тысяч долларов хватит?

– Конечно.

Я не сомневалась, что Галина поняла мой намек. Она долго молчала, а потом решительно сказала:

– Есть смысл рискнуть!..

Мы вышли на балкон. Галя курила, а я любовалась жизнью незнакомого города.

Спустя какое-то время Галина взяла мою руку в свою и прошептала:

– Знаешь, о чем я жалею больше всего на свете?

– О чем?

– О том, что я стала женщиной.

Я была потрясена.

– Что такое ты городишь? Ты же мечтала об этом годами…

– Мечтала, пока не встретила тебя.

– Ты это серьезно?

– Серьезнее не бывает.

Я услышала, как бьется сердце моей подруги – часто, громко, словно было готово вырваться из груди в любую минуту. Галина кусала ногти, ерзала на стуле и напоминала нерешительного ребенка, попавшего в тупиковую ситуацию и не знающего, как из нее выбраться.

– Даже не верится, что еще совсем недавно я просто бредила тем, чтобы превратиться в женщину, – заговорила она. – Мечтала ходить в коротеньких юбках, тоненьких ажурных чулках, облегающих кофтах с очень глубоким вырезом и молила Бога, чтобы пришло такое время, когда никто не смог бы догадаться о моем прошлом… Мне хотелось казаться тонкой, ранимой, нежной. Наконец, у меня появилось то, что может быть только у женщины. Каждый день я искала мужчину. Сильного, крепкого, надежного. На которого можно положиться и который защитил бы меня и оградил от всех жизненных неурядиц. У меня был контакт только с одним мужчиной. Здесь, в Америке. Этот мужчина – американец. Мы познакомились на вечеринке, немного выпили и завалились в постель. Самое страшное, что я не получила ни малейшего удовольствия, хотя просто лезла из кожи для того, чтобы его получить. Я пыталась быть страстной и ненасытной, но все это было притворством. Обыкновенной игрой. Мой партнер пришел в замешательство, когда увидел меня раздетой: слишком много шрамов для нормальной женщины. Не помогло даже то, что он был сильно пьян. Я выкрутилась, сказала, что попала в аварию, долгое время лежала в больнице, прошла через массу операций и чудом осталась жива. Он поверил. Он даже представить себе не мог, что спит с бывшим мужиком.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила я.

– Затем, что больше некому. Ты единственный близкий человек, и я хочу, чтобы ты знала все.

– Ты считаешь, что, если выговоришься, тебе будет легче?

– Мне будет намного легче.

– Тогда я готова слушать твой рассказ до конца.

– А тут и слушать больше нечего. Наверно, самое страшное в этой жизни чего-то хотеть, а затем, после долгих мучений это получить, а когда получишь, понять, что это совсем не нужно. Понимаешь, о чем я говорю?

– Догадываюсь.

– Я когда тебя увидела, подумала, что никогда нельзя спорить с природой. Она лучше нас знает, кем нам быть в этой жизни – женщиной или мужчиной. Против природы-матушки не попрешь. Откровенно говоря, меня не очень-то устраивает роль лесбиянки. Я хочу быть настоящим мужчиной.

Я присвистнула и замотала головой.

– У тебя просто небольшой шок. Ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты столько вытерпела, столько пережила, потратила столько денег…

– Потраченные деньги меня заботят меньше всего.

– А здоровье?!

– За потраченное здоровье мне обидно. Ты даже не представляешь, как мне его жаль.

Галина с трудом сдерживала слезы.

– Если бы я только знала, что ты есть. Если бы я могла предположить о твоем существовании!.. Все было бы совсем по-другому. Совсем… Не было бы этих операций, больниц, закрытых клиник. Этих унижений, оскорблений и насмешек. Если бы я только знала… Если бы. Я погладила Галину по щеке и вдруг подумала о том, что когда-то на этом месте была мужская щетина.

– Кабы знать, где упадешь, подстелил бы соломку. Хорошая поговорка.

– Самое главное, что актуальная, – согласилась со мной Галина. – Знаешь, я только с тобой получила настоящее возбуждение. Это же нужно такое придумать! Через такое прошла. Смогла поменять пол, а влюбилась в тебя, как самый настоящий мужик. Понимаешь, мужик?! Я больше не хочу и не желаю быть женщиной.