Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 66

– Подействовать могло все, что угодно, – ответил Сноровский, – не забывайте о его особом даре. Это очень большая нагрузка на психику.

– Нет, – тихо, но твердо возразила поникшая Вера. – Андрей мог раствориться в личности какого-нибудь негодяя, но сделал он это не потому, что бандит оказался сильнее его духом, а осознанно.

– В тебе говорит неостывшая… симпатия, – ухмыльнулся Феликс.

Логинов дернулся, но вовремя сообразил, что для выяснения отношений сейчас не время.

– «Осознанно» – это вообще-то обвинение, – заметил Кирилл Мефодьевич.

– Только если у него был иной выход, – снова возразила Вера.

– Не понимаю, что это за ситуация такая безвыходная? – снова хмыкнул Сошников. – Да и если так, мягко говоря, странный он выход нашел. Тебе не кажется? Не представляю, что должно стоять на кону в игре, где жизнь человека стоит ровно два пистолетных патрона.

– Весь мир, – задумчиво предположил Кирилл Мефодьевич.

– Ага, и пол-Луны в придачу, – Феликс скривился.

– Дело не в ставках, а в противнике, – вступил в дискуссию Евгений. – Если он достаточно силен и обладает широкими возможностями, уйти из-под его наблюдения можно, только исчезнув. Причем так, как это сделал Соловьев – без остатка.

– Но мы-то его почти нашли, разве это «без остатка»?

– Мы его изучили «изнутри».

– Противник, видимо, тоже неплохо его знает, иначе зачем Соловьеву такая глубокая конспирация?

– Да не о том вы рассуждаете, – прервал их Иван Павлович. – Нам не противник нужен, а Соловьев.

– Не определив первое, не найдешь второго, – возразил Феликс. – Мой вариант – его прижал этот… голос-балахон.

– Сущность, – качая головой, сказал матронарм. – Черные воины ни во что не вмешиваются…

– На Келлоде! А здесь Земля, и все по-другому! А Сущность ваша… я уже не отрицаю, что она реальна…

– Какой прогресс!

– …но на самом деле это просто какое-то хаотично перемещающееся энергетическое поле. Ни особо коварным сознанием, ни волей оно не обладает!

– Не спорю, Проклятие иногда непоследовательно, но это его сознательная тактика. Оно мыслит, Феликс, как бы ты ни возмущался. Оно мыслит и стремится к некой цели. Страшной цели. Иначе Келлод остался бы цветущим и прекрасным.

– То есть ваша версия заключается в том: Соловьев смылся, чтобы его не нашла Сущность? Тогда нам не следует его искать, чтобы не подводить товарища. Неудобно же получится. Он, понимаешь, незаметненько выбросил мешок с дерьмом прямо посреди центральной площади, а мы его подняли и принесли. «Андрюша, не ты потерял?» И для полного счастья развязали мешочек, но держали его, оказывается, вверх ногами! И посыпалось, и полилось дерьмецо на лежащий у Андрюши в прихожей новенький ковер. И заорал он дурным голосом: «Что же вы, друзья мои сердешные, делаете, мать вашу!»

– Прекрати! – крикнула Вера, сжимая кулачки.

– Ого! – Сошников удивленно поднял брови. – Жизненные трудности постепенно превращают нашу нежную и удивительную голубку в орлицу?

– Феликс, предупреждаю в последний раз, – строго сказал Логинов.

– Можешь порвать меня на британский флаг, – Сошников огорченно вздохнул и махнул рукой. – Только легче от этого никому не станет. Кинул вас Андрей Васильевич, как лохов. Завел на полигон, поставил на танковой директрисе и смылся. А вы как хотите. Убегайте, окапывайтесь, подпрыгивайте… как хотите. Никто вам не поможет.

– А если мы его все-таки найдем, что тогда? – засомневался Евгений.

– Тогда ты его «предупредишь», – Феликс ударил кулаком в ладонь, – и он будет вынужден снова вступить в бой.

– Все, хватит, – спокойно сказал Сноровский. – Ты, Феликс, не учитываешь одного важного момента. Андрей был с нами, когда начался кризис, и никуда бежать не собирался. Он не трус. Поэтому, если он исчез, значит, на то были причины. И одну из них я вижу совершенно отчетливо. Эта причина в нас, в наших жизнях.

– Как бы увел опасность за собой? Почему же тогда нас посещают видения?

– Не знаю.

– Честно, – серьезно одобрил Сошников.

– Вот и выходит, что, найдя Соловьева, мы не только сломаем ему всю игру, но и сами нарвемся на неприятности.

– Как же быть?

Сноровский ответить не успел. Скрипнула дверь, и в гостиную домика протиснулся Федор. Он встал перед камином и, сняв очки, помассировал переносицу.

– Что? – Иван Павлович поднял на него вопросительный взгляд.

– Восемь часов не отрывался от компьютера, даже кофе не пил…

Вера легко поднялась и ушла в кухню.

– Федя!

– Да я с мыслями собираюсь, Иван Павлович. Вот тут я все, что мог, зафиксировал, – он вынул из кармана диск, – а в голове та-кая каша… Если в общих чертах, «Вектор Т» клянется кибер-мамой, что какими бы ни были оригинальными наши проблемы, а происхождение они имеют то же, что и келлские.

– Не новость, – заметил Сошников.

– Знаю, – Федор кивнул, – но все равно полезное подтверждение. То есть Кирилл Мефодьевич может стричь купоны, если спорил с кем-нибудь, что, добив келлов, Сущность возьмется за людей. «ВТ» согласен и с тем, что келлы ломанулись на Землю, а не куда-то еще, именно по желанию этого непонятного противника. Единственное, чего не может понять этот силиконовый умник, что же это за противник. Я пытался объяснить ему нашу точку зрения, но он только фыркнул и заявил, что фантазии с неопределенным объектом изучения не по его части.

– Что за мощнецкий противник попался, пока и нам не понятно, – Сноровский почесал затылок, – но зато мы начинаем понимать мотивацию Соловья. Выходит, как раз он-то знает, кто наш враг и с чем его едят. Только получив это знание, он стал опасным для себя и окружающих и скрылся, чтобы не погибнуть самому и не подставить группу. Как вам версия?

– Ну а что, – Феликс потер подбородок, – вполне. Если, конечно, отбросить предположение о безумии. А еще ваша версия не объясняет, на кой черт Соловьеву понадобилось убивать людей…

* – В своей жизни, любезнейший Иван Павлович, я видел немало странных вещей, – пожилой келл разворошил кочергой почти прогоревшие поленья, и камин снова осветился отблесками рыжего огня. – Горящие космические корабли, таранящие космолеты противника, сожженные дотла города и поселки, поля, усеянные обескровленными телами, как серым снегом, леса, поваленные одной мощной взрывной волной, и реки темной вязкой крови, медленно текущие между холмами. Все это было результатом применения огня. В той или иной форме. До прибытия на Землю я не задумывался над тем, что эта субстанция может быть не только разрушительной, но и приятной. На Келлоде было не принято держать огонь в качестве детали домашнего интерьера. С тех пор прошло немало времени. Огонь в этом камине греет мои старые кости и уже не напоминает о страшных годах молодости. А ведь раньше, представьте себе, меня пугали даже рыжие женщины. Смешно? В них соединялось нечто такое, что напоминало мне игру пламени. Яркий цвет волос и какая-то необузданность…

– Не все рыжеволосые красотки настолько несдержанны, как вам представляется в интимных фантазиях, – едко заметил Сноровский, делая глоток кофе. – А фразу об идущих на таран горящих космолетах я слышал в каком-то фильме. Давайте перейдем сразу к делу, Кирилл Мефодьевич. Пока ребята отдыхают и мы здесь вдвоем, скажите мне правду. Что согнало вас с собственной планеты?

– Я говорил об этом уже не раз – Проклятие.

– Проклятие, Сущность, вселенское зло, – Иван Павлович загнул три пальца. – Как еще?

– Тень…

– Очень замечательно, – Сноровский загнул четвертый палец. – Все?

– Я не понимаю…

– Нет, дорогой пришелец, вы все прекрасно понимаете. Более того, вы отлично знаете, что это за тень и как с ней бороться. Только почему-то не говорите. Может быть, вас не надо было оставлять на привилегированном положении? Может, пострадав наравне с прочими сопланетниками, вы бы осознали, что не правы, и сознались?

– Мне не в чем сознаваться, Иван Павлович! Что вы такое говорите?!