Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович - Страница 75

Весь в паутине, с дико вытаращенными глазами, он закричал хриплым страшным голосом:

– Стойте!.. Я был там!..

Дворецкий подпрыгнул, повернулся:

– Ты, Корнеруб?.. Ты на вратах…

– Я был там, – повторил воин. В голосе были стыд и отвращение. – Там, внизу! Там тайное капище, где наш хозяин… приносил жертвы дьяволу!.. Да-да, мы только что оттуда. Там пентаграмма дьявола, там ветви омелы, там летучие мыши… и там зверь из преисподней… убитый, как догадываюсь, вон тем зверем…

Все взоры обратились на меня. Я опустил меч, кивнул на воеводу:

– Его спрашивайте. Он знает лучше.

Всю ночь во всех залах полыхали факелы. Стражи обшаривали подземелья, теперь уже открытые, выносили во двор охапками орудия пыток, атрибуты слуги дьявола: сушеные лапы летучих мышей, засушенные руки самоубийц, отрубленные пальцы висельников, бутыли с кровью невинных младенцев…

Воевода с повязкой на голове придирчиво проверил всех, начиная от старшего дворецкого, до последнего конюха. Похоже, он поразился еще больше меня, что никто не знал о второй сущности их благочестивого епископа. Немногие слышали, что в подземелье существует еще одна маленькая келья, куда епископ удаляется для благочестивых размышлений и умерщвлений плоти, но чтоб такое…

– Принцесса в самом деле достигла своего града? – спрашивал он время от времени с беспокойством. – Все-таки я ее воевода…

Мы шли через двор, где возле кузницы в гигантском костре полыхали скамьи, лавки, деревянные орудия пыток, которые слуги и стражи поспешно выносили из глубоких подвалов. Железо свалили там же, но кузнец с негодованием отказывался перековывать железные крючья и щипцы даже на простые подковы.

– Уже нет, – сказал я. – Уже не воевода.

Ноги гудели от наконец-то нахлынувшей усталости. Меч за спиной весил как железнодорожный рельс или даже железная балка. Воевода выглядел не лучше, но держался, хотя тоже едва волочил ноги, его шатало, но посреди двора ухватиться не за что.

– Что-то случилось?

– Забыл? – напомнил я. – Кто собирался чистить конюшни?

Он вздохнул, помрачнел, лицо сразу постарело, осунулось. Некоторое время молчал, повязка на голове покраснела, начала пропитываться кровью. Седло под ним скрипнуло, я машинально направил своего вороного вокруг колодца, похлопал по лоснящейся шкуре, потом по коже пробежал мороз, я спохватился:

– Либо у меня что-то с глазами… либо мне показалось, что мы только что шли пешком!

Воевода озабоченно потрогал повязку. Лицо болезненно перекривилось, а когда поднес к глазам ладонь, пальцы были в крови. Буркнул с неудовольствием:

– Тебе что, больше не о чем беспокоиться?

– Да нет, – растерялся я, – но все-таки… неувязочка какая-то…

Он сказал с отвращением:

– Какой ты мелочный! Вроде и не герой вовсе. Что ты ко всему цепляешься?

Подо мной было надежное широкое седло, пахнущее новенькой кожей, конская спина крепка, как горный хребет, а коленями я чувствовал тугие мышцы сильного жеребца.

– Да я не мелочный… вроде бы, – пробормотал я, защищаясь. – Просто я герой… ну, который не только мечом… но и это… пазлы разные… загадки по ходу…

Он подумал, кивнул. Лицо прояснилось, в глазах появилось уважение:

– Да-да, прости!.. Вообще-то только самый отчаянный дурак доверит герою хоть козу пасти… Одно дело – мечом махать, другое… гм… А так даже орки под твое знамя!.. Но сейчас не пазл… Это… ну, как бы доступнее… Словом, так могло быть задумано. А могло быть и проще… То есть неисповедимы пути Творцов.

Я уловил заминку, спросил настойчиво:

– Но есть и другое объяснение?

Воевода поерзал в седле, раскачивая коня, тот фыркнул и пошире расставил ноги.

– Творец, что ведет нас, мог просто забыть, что мы шли пешком…

– Как это?

– А так… Чем-то отвлекся, то да се, а когда его мысли повернулись в нашу сторону, уже… Понимаешь, Творец видит нас несколько иначе… Не так, как себя. Он мог не обратить внимания, что мы шли именно пешком. Ему почудилось, что мы на конях… Но кто обращает внимание на такие мелочи? Как-то не по-мужски…

Двор заполнился народом. На нас смотрели растерянно и с ожиданием все, как многочисленная челядь, так и столпившиеся ратники, лучники, арбалетчики. Даже стражи, которые должны нести стражу на верхушках башни, спустились во всем вооружении и тоже смотрели пугливо и рассерженно.

Я развернул коня в их сторону. Вся площадь двора колыхнулась и послушно замерла, когда я вскинул могучую длань. Моя ладонь была широка, как лопата для сгребания снега, и каждый ощутил, что я готов ухватить кого угодно за горло и сдавить без всякой жалости.

– Слушайте все! – зычно сказал я. Мой страшный голос прокатился над толпой, у челяди сразу сдуло шапки, а шлемы воинов заблестели ярче. – Епископ, он же Черный Епископ, он же Ушан… и черт знает кто еще – мертв! Убит и его помощник… или хозяин, которого он призвал из ада!.. Похоже, вы в самом деле не знали о делах своего хозяина… иначе ваши трупы сейчас бы расклевывали вороны…

Сверху раздалось подтверждающее карканье. На вершинке колодезного журавля сидел огромный, как баран, черный ворон, смотрел на толпу оценивающе. Я услышал испуганные восклицания, многие крестились, шептали молитвы.

Я повысил голос:

– Епископ убит, но жизнь продолжается!.. Этот замок со всеми землями, озерами, лесами и болотами отныне и на­веки переходит во владения доблестного воителя, воеводы Выр­вибока, известного своими подвигами как на ратном поле, так и в делах управления хозяйством и войсками принцессы Грюнвальды. Принцесса сегодня выходит замуж, так что отныне не нуждается в помощи и опеке воеводы. Он становится независимым и суверенным владетелем, вашим сюзереном и опорой края! Я поздравляю вас с таким королем, которого мечтали бы иметь своим властелином жители любой страны.

Я потряс обеими руками, и все челядины и воины разом послушно заорали «ура», а когда поняли, что я сказал, заорали уже по своей воле, заорали весело и счастливо. Женщины верещали и бросали в воздух чепчики, кто-то пустился в пляс, а музыканты торопливо вскинули к синему небу длинные, как водяные струи, серебряные трубы.

Воевода смотрел на меня непонимающе:

– Ты это… чего?

– А что, – сказал я негромко, – думаешь, не прокормишь? Ты ж видел, сколько у него сундуков с золотом!.. Теперь это все твое.

– Да нет, – пробормотал он, – я не о том…

К нам протолкался старший дворецкий, церемонно поклонился бывшему воеводе, а теперь королю:

– Мы счастливы, наш лорд, что все это попадает в такие надежные руки! Отдаемся под твою власть и защиту со всем имуществом, семьями и детьми.

Воевода смотрел исподлобья, наконец бросил на меня взгляд искоса, выпрямился и кивнул небрежно, с достоинством истинного владетеля.

Я, уже поворачивая вороного в сторону ворот, бросил управителю:

– Ко всем великим достоинствам… ваш хозяин знает еще и политику!

Управитель поклонился низко, жабо топорщилось, как ворот красивого породистого геккона в свадебном танце:

– Да-да, это грандиозно! Я понимаю, понимаю… Но… что это такое?

Я перевел намекающий взор на воеводу. Сказал значительно:

– О, это порождение цивилизации! Сочувствую, вам предстоит узнать так много!