Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович - Страница 38

– Понятно, – сказал я зло. – Да вам и самим, признайтесь, проще жевать одно и то же, чем выдумывать новое. Платят же одинаково! А новое все равно не оценят…

Тертуллиус, видя, что я вроде бы понял, а понять – значит, простить, тут же сказал с торопливой настойчивостью:

– Так что, сам видишь, герой, эти задания надо выполнить во что бы то ни стало. Ты не один, конечно, но и тебе предстоит тяжелая работа!.. К тому же в твоем квесте будет некая особенность… Я понимаю твои чувства, герой. Клянусь всеми богами, к твоему возвращению я подберу тебе настоящий квест! Без женщин.

Он говорил горячо, торжественно, но и умоляюще. Глаза смотрели честно, чересчур честно. Я не последний дурак, хоть и варвар, что-то осталось и от того, с высшим образованием, что-то да понял, старый маг уверен, что мой квест затянется… даже очень затянется, если не сказать яснее. В третьем походе попросту отпадет необходимость, раз уж я не хочу принуждать писцов начинать второй том моих славных подвигов.

Старческие измученные глаза смотрели умоляюще. Черт, я вообще-то не люблю стариков, от них одни занудные поучения как жить и что теперь все не то, особенно молодежь, но когда старик не садится на голову с поучениями, а просит, то ему отказать не могу, как отказал бы ровеснику, которого еще и послал бы…

– Что за принцесса? – спросил я угрюмо. – И в чем особенность квеста?

– В нашем королевстве нашла приют принцесса Грюнвальда, – сказал он нараспев, но, наткнувшись на мой злой взгляд, заговорил торопливее: – Единственная наследница империи Светлых морей и Четырех Мостов, правнучка знаменитого Геслердинга Синещекого, основателя и создателя… ага, Священной Гиксосской Империи алеманской нации, последнего из королей Алемании и первого императора объединенных земель, Верховного Воителя и Жреца бога богов Кракентау…

– О принцессе, – попросил я, зная, что титулы древних правителей, как хвосты динозавров: истончаются, но никак не кончатся. – Пункт А понятен, а где пункт Б? И в чем, ты не ответил, особенность квеста?

Старый маг украдкой поглядывал на мое свирепое лицо, не слишком ли разъярен:

– Принцессу взялся сопровождать ее дальний родственник, как он себя называет, но на самом деле… гм… словом, никто такое родство не признает. Все же он из знатного рода правителей Восточной империи. Ему пришло время жениться, а советники посоветовали обратить внимание на принцессу, так как она к тому же является единственной наследницей земель Пермляндии, что граничат с его владениями. Словом, он прибыл со своими воинами как раз в день, когда ее решили перевезти к ее дяде из королевства Кунгурского.

– А сколько с ним воинов? – поинтересовался я.

Маг ответил с некоторым удивлением:

– Двенадцать, это же признанный стандарт…

– Ах да, – спохватился я, – да-да, конечно! Двенадцать рыцарей Круглого стола, двенадцать паладинов Карла Великого, двенадцать стульев…

А про себя подумал, что варвар тем более должен знать эти и подобные стандарты, как три богатыря, три мушкетера, три солдата Киплинга, трое из Леса, три медведя, три поросенка, Троица…

Спохватился, уловив хвост фразы:

– …он со своими людьми взялся проводить принцессу.

Я сказал с облегчением:

– Ну вот и все в порядке. Я-то зачем?

Он развел руками:

– Увы, таков квест. Но кроме того, кто знает, что на уме у этого знатного потомка? Да и довезет ли принцессу в целостности и сохранности?.. Ну, насчет целостности сейчас нравы не столь строги, влияние вашего мира сказывается, но все же должна прибыть к дяде официально девственницей, а под венец в любом случае встать в белом платье.

Я посмотрел на него подозрительно:

– А почему вы решили, что со мной она… гм… и с этой стороны в безопасности?

Он развел руками:

– Ну, варварский кодекс чести…

– А, – сказал я с облегчением, – ну тогда ладно. А то я такое подумал! И долго, ты так и не сказал, переть до того ­дяди?

– Сутки, – ответил он с явным облегчением. – Если, конечно, по прямой, как стрела летит. Или ворона. Но если учесть изгибы дорог, высокие горы, низкие долы, дремучие леса, быстрые реки, болота и топи, пещеры с людоедами, рощи с нежитью, черных котов, перебегающих дорогу, бабу с пустым ведром, волхва навстречу…

Я скривился:

– Черт! Почему не по прямой?.. Да не объясняй, знаю. Благородные герои всегда идут в обход. А почему тогда не на ковре-самолете, летающих конях, Змее Горыныче, в силовом поле, хрустальном шаре?..

Он снова развел руками, в глазах был укор:

– А они на месте бывают, когда в них нужда?

Мне стало стыдно. Когда выхожу в булочную, на троллейбусной остановке по три-четыре вагона тусуются, но когда утром бегу на работу, то жди хоть до посинения…

– А, черт, – сказал я. Мои плечи приподнялись, а когда опустились, из могучей груди вырвался вздох, который смел с дальнего стола всякие умные бумаги. – Но что, если…

Их глаза были устремлены поверх моего плеча. Я услышал сзади легкие шаги, резко обернулся, а рука моя красиво взвилась наверх, где пальцы уперлись в рукояти меча.

Из полутьмы вышла полуобнаженная девушка. В обеих руках грациозно держала широкий поднос с горой желтых как мед груш, огромных, как дыни, краснобоких яблок, а сверху свисали гроздья отборного винограда, где каждая ягода, размером с грецкий орех, просвечивала насквозь, едва не лопаясь от распиравшего ее сладкого сока.

Глаза девушки вспыхнули восторгом, когда проследила взглядом за моей рукой. Я застыл так на некоторое мгновение, давая ей время оценить всю мощь мускулатуры, что в таком движении видна во всей красе, потом уже медленно опустил руку, незаметно напрягая мышцы так, чтобы перекатывались вздутиями и буграми по всей руке, плечу и мышцам груди.

С полуоткрытым от восторга ртом, все еще не отрывая от меня взгляда, она поставила поднос на низкий столик, отчего ее пышные груди вывалились наружу, но против ожидания не стала запихивать обратно, а сдавила обеими ладонями с боков, начала томно вздыхать, извиваться всем телом, ее тело пошло волнами, напоминая движение упитанной гусеницы или даже дождевого червя, что переползает после ливня от одной норки к другой.

Ее розовый ротик полуоткрылся, губы наливались темно-красным, вздувались, блеснули мелкие жемчужные зубки, дразняще высунулся острый язычок, пробежал по губам, скрылся, снова промчался, как маленькая красная молния…

Глаза ее, дотоле чистые и ясные, начало заволакивать, словно на них опускалась матовая роговица, защищающая глазное яблоко от пересыхания, я такие видел у ящериц и змей. На верхней губе выступили мельчайшие бисеринки пота.

Тяжелая кровь, что кое-как разошлась по телу после теплой ночи, снова устремилась в то же место, где беспокоила всю ночь, нагоняя отвратительные, но такие сладкие сны. Я чуть прогнул зад назад, не люблю, когда мои инстинкты выпячиваются слишком заметно, в теле я сюзерен, голос мой прозвучал, надеюсь, естественно:

– Что это с нею?

Маги переглянулись, Куцелий за спиной Тертуллиуса широко улыбнулся и поднял кверху палец. Тертуллиус посмотрел на меня с недоумением чистыми добрыми глазами:

– Но вы ведь взрослый…

– В том все и дело, – сказал я.

– В чем?

– Я уже попадался на бесплатном сыре. Не мальчишка. Всегда чем-то, да приходится платить.

Девушка вздыхала чаще, кожа пошла мелкими капельками, а внизу у нее вообще потемнело, оттуда потекла слабая струйка влаги. Тертуллиус поглядывал в затруднении то на девушку, то на меня:

– Почему платить? Платить не надо. Вы настолько поразили ее воображение, что эта прекрасная дева сразу воспылала к вам страстью.

Я посмотрел на деву с сомнением, так по крайней мере хотел, чтобы восприняли мой взгляд. Переливы по ее телу пошли чаще, она словно бы как насос вычерпывала влагу из недр земли, что выступила из пор ее кожи уже крупными каплями.

– Прекрасная дева?

– Разве она не прекрасна?

– Прекрасна, – согласился я с некоторым сомнением, – но держится она как-то странно.