Труба Иерихона - Никитин Юрий Александрович - Страница 80

Ас-Зайдин прокричал в восторге и страхе:

– Что же они там хранили?

Иван сразу погнал по прямой, машину вел уверенно, словно всю жизнь ездил по этой дороге.

Через полчаса гонки машина остановилась, Ас-Зайдин выскочил с Ал-Масом, быстро закопали автоматы в горячий песок, при себе оставили только пистолеты, на которые есть разрешение. Ас-Зайдин уже был в машине, а Ал-Мас деловито положил приметный камень. Он не племянник шейха, для простого бедуина такое оружие стоит дорого, он за ним еще вернется…

ГЛАВА 43

Рассвет окрасил небо в алый цвет. Автомобиль наматывал мили на колеса, Моджади сменил Ивана, тот перебрался на заднее сиденье, вломившись, как грубый слон, между по-восточному изящными Ас-Зайдином и Ал-Масом.

Моджади держал руки на баранке спокойно, хотя от горячего встречного ветра лобовое стекло почти что прогибалось, как рыбий пузырь. Хотя, подумал Дмитрий, сто пятьдесят миль в час разве много, здесь и тысячу можно, если бы позволил мотор. Широкая полоса из ровных бетонных плит – асфальт здесь бы расплавился и утек в песок, – идеально ровная, тянется от одного края горизонта к другому. Ни одной машины навстречу, как и рядом!

Солнце выглянуло из-за горизонта, верхушки барханов вспыхнули золотым огнем, и через пару мгновений тени словно исчезли. Они мчались в мире растопленного золота, Моджади опустил щитки, все надели солнцезащитные очки, но блеск и сверкание все равно заставляли щуриться, пригибать головы.

Дмитрий почти не отрывался от бинокля, осматривал горизонт, верхушки крупных барханов. Дважды пересекали такие же на диво ухоженные дороги, лишь раз встретили автобус с туристами.

По спине внезапно побежали мурашки. В квадратном, непривычном для стандартного бинокля окне появился совсем близко тяжелый армейский грузовик. Судя по посадке, до отказа набит солдатами. Следом за грузовиком пронеслись две пожарные машины.

Он поспешно взглянул поверх бинокля. Параллельная дорога проходит черт-те где отсюда, а грузовик и остальные машины видны едва заметными точками.

Ас-Зайдин поинтересовался:

– Что там?

– Закопошились, – процедил сквозь зубы Дмитрий. – Как быстро… значит, у них автоматическая связь через спутник. Едва перестал подавать сигналы, со спутника сразу же бросили взор свысока, зафиксировали повышение температуры, пожар… Современная аппаратура засекает огонек сигареты с любой орбиты! Тут же передали в свой Центр, а те распорядились здесь…

Ас-Зайдин сказал уязвленно:

– Наше правительство не выполняет волю франков!

– Но почему так быстро?

– Потому что… Думаешь, Хантарчан успел вовремя?

– За нами не гонятся, – ответил Дмитрий с заминкой. – Значит, успел…

Огромный трейлер Хантарчана должен был минут через десять после нападения пройти мимо разгромленной станции, вызвать подозрение и увлечь погоню за собой. А когда его после долгих безуспешных попыток все же сумеют остановить, то обнаружат, что в трейлере пусто, а удирал Хантарчан лишь потому, что у него просроченные водительские права…

А на заднем сиденье Ал-Мас искоса посматривал на широкое и неподвижное, словно вырубленное из розового мрамора, лицо Иван-бека. Тот с интересом любовался белым кварцевым песком, замечал прошмыгивающих ящериц, долгим взглядом проводил тонконогого джейрана на верхушке бархана.

– Ты герой, – сказал Ал-Мас почтительно. – Но вот про христианство с вашими особенностями я так и не понял. Чем знаменито было христианство?

Иван посмотрел с некоторым удивлением. Среди своих русаков он привык говорить о бабах, водке, ругать правительство и генералов. В оставшееся время, если такое оставалось, все интересовались, в самом ли деле над Землей летают инопланетяне. Но никогда никто из бойцов, даже из офицеров, не заводил разговоры о таких туманных вещах, как вера, религия… А эти чурки чуть что – о своих пророках, о своей миссии, как ее понимать, так ли надо толковать эту строчку Корана или эдак… Целые школы у них возникли на разных толкованиях того или другого слова! Смертным боем между собой бьются! Целые армии принимают сторону тех или других… Да что там армии, вон Иран и Ирак – смертельные враги только потому, что какую-то строчку в Коране толкуют каждый по-своему. Последний раз десять лет спорили по толкованию этой строчки с применением танковых армий, авиации, тяжелой артиллерии, десантных дивизий. Пару сот цветущих городов превратили в развалины, все занесло песком… он сам видел белеющие черепа и уходящие в песок подбитые танки… но так и не пришли к единому мнению, какое же толкование вернее отражает суть сказанного Мухаммадом.

Но Ал-Мас – друг, показал себя хорошо. Вместо того чтобы послать куда подальше, своего бы уже послал, Иван подумал, сказал твердо:

– У нас церкви. Понял? А у вас мечети. У нас попы. Они ходють и кадилами машут. Как только дом какой подрядчики сдают или мост, сразу же поп в золотой рясе приезжает, кадилом машет, водой на всех брызжет… Еще просвирками торгуют! И нательными крестиками. У меня тоже был, на рынке как-то за рупь купил. Где-то в драке потом оборвали.

Ал-Мас слушал, морщился, ерзал, словно сидел на остром, наконец спросил умоляюще:

– А какой символ вашей веры? Ну, той, от которой отказались? Не вообще христианской, а той, что с вашими, русскими особенностями? Право… так правильно?… православной!

Иван долго морщил лоб, спросил подозрительно:

– А что такое символ?.. А-а-а, понял! Крест. У коммунистов – красная звезда, у христиан – крест.

– У коммунистов – серп и молот, – поправил Ал-Мас мягко.

– А красная звезда?

– Красная звезда у китайцев.

– Да пошел ты!

Ал-Мас сказал, защищаясь:

– Я кино видел, у них везде красные звезды.

Иван отрубил с твердостью:

– Значит, наши там воевали! У меня есть фотка моего деда, когда он дрался с немцами. Там на каске – красная звезда.

– Может быть, – предположил Ал-Мас, – трофейная?

– Сам ты трофейный! Или подкинутый с Марса. У кого трофейная, дурак? С немцами воевали! А у тех – крест, понял? Прямо на каске кре-е-е-ест!

– Ага, коммунисты воевали, значит, с христианами?

Иван наконец заподозрил, что Ал-Мас просто дурачится. Не может быть, чтобы не знал таких вещей. С другой стороны, столько времени прошло и столько нового нахлынуло, что войну с немцами даже отличники в их родной школе путают с войной с французами. И та и другая Отечественные, всенародные, супротив иноземных захватчиков. Только в одну из них Москву взяли, а в другую – фиг. И кончились одинаково, только имена другие, но все равно трудные… Так чего ж от тупого чурки требовать?

Он пыхтел, сопел, сердился, старался смотреть только в окно, но там, как назло, только раскаленный песок, в то время как Ал-Мас снова спросил так настойчиво, словно от этого зависело спасение его души. Или более того: пустят или не пустят в джанну, где встретят десять тысяч на все согласных девственниц.

– Ну, что есть православие? Как у вас сказано в ваших святых книгах?

Иван оскорбился:

– Думаешь, я читал?.. Ты за кого меня имеешь? Ты знаешь, сколько этих… нет, у нас вроде бы одна святая книга… Знаешь, какая толстая? У нас ее даже попы не читают. Зовется, я помню, Библия. Думал, не знаю?.. Хотя нет, Библия вроде бы у жидов… Или у нас?.. Черт, вечно эти жиды напутают. А Евангелие – это тоже Библия или что-то другое?

Ал-Мас ответил с тоской:

– Я понял, дорогой друг, что такое христианство с русским уклоном. Догадываюсь, что ислам у вас будет… таким же. С уклоном.

Ас-Зайдин первым заметил крохотный походный лагерь. Наверное, он просто знал, куда смотреть, а затем и Дмитрий навел бинокль, сердце его учащенно забилось. Три человека о чем-то спорили, размахивали руками. Мужчин он сперва не узнал, но между ними двигалась, как серебристый чистый лучик, самая лучшая на свете женщина, самая женственная и… самая-самая!