Труба Иерихона - Никитин Юрий Александрович - Страница 42

– Есть…

– Исправен?

Она оскорбилась:

– Исправен!

– Вот и хорошо, – ответил я. – Не тюлень же…

Но когда переступил порог и узрел такое великолепие, пена уже поднимается до краев, аромат кружит голову, махнул рукой и решил малость потюленить в пенистых волнах разврата.

Княгиня не догадалась зайти потереть мне спинку, тем более – помыть, что проделывают все женщины просто по своему инстинкту, а ее инструкторы не догадались подсказать такое, уверенные, что уж это она сама знает. Я лениво соскребал ногтями грязь, нежился, во всем теле расслабление, балдеж, я чувствовал себя свободным животным, и это мне откровенно нравилось.

Вообще-то помню время, когда появился лозунг: «Я хочу, чтобы меня воспринимали таким, какой я есть!» Молодежные массы это откровение восприняли с восторгом… Я, понятно, встретил в штыки… ну такой вот, не в ногу… своим нюхом идеологического сапера сразу увидел идеологическую мину, заложенную умелыми имперскими террористами.

Для меня это было то же самое, что Митрофанушкино: «Не хочу учиться, а хочу жениться». Не хочу совершенствоваться, принимайте меня естественным, то есть похотливой обезьяной, что хоть и поднялась на задние лапы, но пока еще обезьяна, и это пора бы признать… И вести себя подобно обезьяне.

В те годы умер лозунг: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!» – а на смену пришел: «Жизнь – самое дорогое», ничего нет ценнее жизни, так что лучше остаться трусом, чем умереть героем, и вообще, когда вас поставят на четыре кости и начнут трахать – не сопротивляйтесь, а то еще и по морде можно схлопотать, лучше расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Черт, как это у меня навязло, как заезженная пластинка… Нет, нужно повторять, как повторяют противоположное, насчет сверхценности жизни, тогда что-то да западет в чьи-то доверчиво подставленные розовые ухи…

Из ванны вылезал в самом деле отяжелевший, словно ком ваты, пропитанный теплой водой. Из десятка полотенец едва выудил нужное, наконец выбрался в комнату, Стелла уже сидела в большой комнате у стола. Хрюка лежит у ее ног, предательница. Даже не поинтересовалась, не утонул ли я в ванной. А дома стоит чуть задержаться там, уже скребется в дверь.

Через раскрытую дверь кухни виднелся край стола с грязной посудой. Стелла не использовала время, пока я трудился в туалете и ихтиандрил в ее ванной, чтобы переодеться, скажем, в более откровенный халат, а то и вовсе лечь в уже разобранную постель. У нее наверняка целый гардероб халатов, один другого роскошнее, пленительнее и зазывнее.

Она оставалась в том же длинном и наглухо запахнутом халате. Лицо ее несколько побледнело, брови трагически взлетели на середину лба. В больших прекрасных глазах стояло недоумение: что я делаю? И то ли делаю?

То, ответил я взглядом. У тебя это получается еще великолепнее, чем духовные искания.

В конце концов, сказал я себе, забираясь в постель, мы оба сейчас приносим жертву для Отечества. Сближение культур требует и таких усилий.

ГЛАВА 23

Запах крепкого кофе витал даже в ванной. Я скреб бритвой щеки, из зеркала на меня смотрел здоровенный дядя, угрюмый, невыспавшийся. Хрюка всю ночь топталась по ногам, а когда соскучилась, то полезла прямо к нам и попыталась лечь посредине. Чтоб мы, значит, чесали ее с обеих сторон. Пока вытолкал, а она упрямая, наработался так, словно разгружал вагон со строевым лесом.

Вообще-то, когда я пребывал на творческой работе, мог спать вволю, вставать, когда вздумается, а брился так и вовсе пару раз в неделю. А чаще, так если куда нужно было на встречу. Но вот теперь то Кречет, то княгиня… Хорошо, Хрюке моя щетинистая харя без разницы, верная собака смотрит прямо в душу…

Из кухни доносится веселый голос. Судя по мелодии, это «Надежда» Пахмутовой, а по запаху – ветчина с яйцом. И, конечно же, кофе. Мой любимый сорт. Похоже, что и мои пропорции: три ложки на чашку. Впечатление такое, что у противника досье на меня разрослось уже на пару мегабайтов. А если с фотографиями и видеовставками, то кому-то пришлось раскошелиться на хард-диск среднего размера…

Вообще-то княгиня поет неплохо, очень неплохо. Голос хорош, к тому же наверняка музыкальное образование… Нет, все-таки приятно, когда тебе готовит завтрак такая вот красивая поющая женщина.

Не успел вчера поинтересоваться, подключен ли ее комп к Интернету. По утрам я привык заглядывать на сайт, просматривать почту. Если Интернета у княгини нет, то сегодня у меня шанс явиться на службу даже раньше Коломийца. А то и самого Кречета.

– У тебя комп подключен к Интернету? – крикнул я.

– У меня выделенка… – донеслось с кухни.

– Ого, – вырвалось у меня. – Хорошо быть княгиней!

Хрюка начала прыгать, скакать, указывать на дверь. Вчера, мол, перебрала со жратвой, пора бы и на прогулку поторопиться. Минуя обычную рутину с непонятным ­кофе.

– Жди, – сказал я сварливо. – Никаких исключений! Пока не попью кофе, с места не сдвинусь.

Пока модем дозванивался, а сервер подозрительно проверял пароли и степени допусков, я вспоминал, что же мне нужно посмотреть в первую очередь… Ага, террористические организации. Да и вообще состояние терроризма в данное время. Сколько этих организаций по свету, что они могут, каковы их цели.

Вообще-то вряд ли кто-то скажет точно, когда именно возник терроризм. Наши патриоты называют его основателями Бакунина и Кропоткина, но, насколько я помню, еще в первом веке в Иудее успешно действовала секта секариев… Красноречивое название, кстати. Сека – короткий меч! Не оттуда ли пришло наше «сечь, сеча»? Эти секарии изничтожали своих же квислингов, коллаборационистов из числа еврейского правительства, что сотрудничало с проклятой Империей Зла, тогда она звалась не Америкой, а Римом.

Отец церкви, Фома Аквинский, как и другие отцы этого нового института, допускал идею убийства правителей, которые правят не так, как желает народ. Да и все эти террористы древности, из которых простой народ помнит разве что Брута, убившего узурпатора Цезаря, убивали тиранов, не чувствуя угрызений совести. Более того, общество их обычно оправдывало, так как, к примеру, Цезарь совершил переворот и захватил власть незаконно, а Брут лишь совершил акт правосудия.

Террористы были всегда, просто память сразу перескакивает к секте ассассинов, что в Средневековье на протяжении веков убивала калифов, эмиров, префектов. Судя по документам, политическим террором вовсю пользовались в Индии, Китае, по всему мусульманскому миру, а затем это перешло и в менее развитую Европу.

В девятнадцатом веке Карл Гейцен утверждал, что запрет убийства неприменим в политической борьбе, вообще обосновал «философию бомбы». Эту философию углубил и развил Бакунин, усилил Кропоткин, а затем немало для пропаганды терроризма сделал Иоганн Мост, который обосновал «варварские средства борьбы с варварской системой». Прогремели террористические убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург, югославского короля Александра, премьера Франции Барту, но затем терроризм поднялся на небывалый уровень и стал… государственным. Фашистская Германия на глазах у всех отнимала земли у Франции, Чехии, Польши, все терпели, только вздыхали. Пример был подан, теперь очередная страна с тех же позиций силы совершает теракты крылатыми ракетами в Ливии, Ираке, Боснии, Гренаде, Косово…

Правда, сами террористические организации теперь тоже не похожи на русских народников, что бросают в проезжающих на коляске царей самопальные бомбы. Ныне это мощнейшие организации, бюджет их сравним с бюджетом «Майкрософта», а личные счета как у Билла Гейтса, есть сеть осведомителей даже в правительстве, имеются свои банки, газеты, телеканалы, сенаторы и конгрессмены.

Увы, эти деловые ребята мало подходят для операции «Возмездие»… фу, какое штампованное название, нам бы лучше как раз старомодные бледные юноши с горящим взором. Ибо наше дело в самом деле правое, здесь можно потрудиться и на голом энтузиазме, чистой идее, самопожертвовании, борьбе с тиранией… Все-таки секарии, как и Брут, убивали не за деньги, а за торжество справедливости!