Труба Иерихона - Никитин Юрий Александрович - Страница 41

Да хотя бы я, потому что я не из тех, кто жует пережеванное. Фраза – прелесть, образец блестящей пустышки, за которой никогда ничего не стояло реального. Но зато как звучит! И как часто ее повторяют, ссылаясь, что вот у них там демократия! Там за права, за свободы… Там жизни отдают, чтобы их противнику не затыкали рта! Эх, Стелла, где же на земном шаре такое место? Если в Англии или у юсовцев, то почему там, к примеру, запрещено раскрывать рты фашистам, куклуксклановцам, всяким там религиозным извращенцам и сектантам? А ведь это люди с убеждениями! Недавно один ублюдок засыпал мой сайт мерзейшими порнокартинками, так вот он может прикрываться этими словами и удивляться вполне искренне: почему это я не отдаю жизнь за то, чтобы позволить ему самовыражаться таким образом? И вообще, почему запрещают трехбуквенные надписи на заборах? А если пойманный скажет, что это не хулиганство, а осознанная борьба за расширение рамок русского языка? Как звучит, как звучит! «Мне не нравится… но я готов…» Классика.

Я перевел дух, напоминая себе, что передо мной все-таки красивая женщина… очень красивая. И если я с таким жаром буду думать о том бреде, что она несет, кровь будет стремиться наполнить мозг, а не… словом, могу оказаться в пикантной ситуации.

Так что надо все-таки идти по дороге жизни, подчиняясь своим здоровым инстинктам, а не на поводке заброшенной извне инфекции и подхваченной нашей больной интеллигенцией. Эти попки сами не понимают, что бормочут. Для них главное: западное происхождение и красивость фразы. То же самое с бредом насчет прав человека. Тех самых, которые трещат под ударами крылатых ракет Империи…

Я с шумом выдохнул воздух, еще раз настойчиво напомнил себе, что нахожусь наедине с красивой и очень красивой женщиной, у нее все на месте, она мягкая на ощупь, кожа нежная и шелковистая, а ягодицы вызывающе задраны кверху.

– Не слышал, – ответил я с улыбкой. – Но помню, что был «Наш ответ Черчиллю». А еще раньше был «Наш ответ Керзону». И оба раза это были достойные ответы. По крайней мере, больше спрашивать не решались.

Она открыла рот, явно для резкого ответа, уже задело, но тут же стиснула челюсти, а на губах заиграла улыбка. Приходится ладить с этим самоуверенным болваном футурологом! Что за дикость, снова грубые люди вытирают подошвы сапог о цвет российской интеллигенции…

– У тебя на все есть ответ, – сказала она натянуто.

– Бойцовская привычка, – ответил я. Повел рукой в сторону дальней полки. – У тебя, как вижу, помимо книг о кулинарии… там же и астрология?

– Я не очень люблю готовить, – призналась она с некоторым вызовом. – Знаешь ли, недостойно человеку так увлекаться желудочными интересами.

– Согласен, – ответил я, сыто икнул, погладил вздувшееся брюхо и подтвердил с готовностью: – Когда живот – это… животное. А небо – есть небо.

– Вот-вот! – почти воскликнула она. – Духовные запросы, общечеловеческие искания…

Некоторое время я слушал этот интеллигентский бред, плод ищущего разума, правда – ищущего в своей же скорлупке, панически страшащегося высунуть носишко за край скорлупки, словно там Край Мира, потом в мочевом пузыре потяжелело, я ощутил, что в человеке, судя по расчетам, шестьдесят с половиной литров жидкости. Пожалуй, пол-литра – уже лишние. Стоит цифру округлить…

– Когда земля качается под ногами, – сказал я серьезно, – многие хватаются за небо. Что вообще-то правильно. Одни – за традиционное небо с ангелами и дедушкой Богом… правда, теперь с компьютерами, куда ж без них!.. другие – за секты, Аумсенрике, астрологию, вызывание духов, Бермудский треугольник, сверкающую трубу, хренологию… не знаю, наверное, есть и такое. Много у нас диковин, земля наша велика и обильна, кого только у нас не сеют, но они каждый год рождаются в изобилии…

Она смотрела с недоумением, еще не зная, поддержал я ее или же грубо насмеялся, по своему обыкновению, а я вылез из-за стола. Кое-как подтянул выпирающий живот и направился отыскивать туалет. Там, наверное, не менее роскошно, чем в рабочем кабинете. Князья устраиваться умеют при любом режиме…

Запахи кофе заползали даже под дверь, смешивались с ароматами дезодорантов. Когда я выбрался обратно, из-за двери ванной слышался плеск воды.

Пользуясь случаем, вышел в большую комнату, огляделся. Мило, но в прошлый раз мебель была другая. А так вполне стандартный набор, словно не в квартире урожденной Волконской, а так, вполне интеллигентной потерявшейся молодой женщины…

Широкий телевизор включен. Звук приглушен, но по экрану мечутся осточертевшие на всех каналах люди во врачебных халатах. Пультик сам скользнул в ладонь, я для проверки попереключал каналы. Так и есть, сразу по трем телеканалам идет эта самая популярная в США теледрянь, о которой даже не понимают, что это – дрянь. Нет, не дрянь, это слишком резко, это просто… нечто очень простое для очень простых людей, потому и сразу по всем каналам, так как все люди – простые, и чем они проще, тем для любого правительства проще, управляемее, понятнее.

Этот сериал, естественно, собрал все мыслимые премии, его жадно смотрела вся Империя, его доснимают и продолжают показывать по всем телеканалам Империи, а теперь уже и России, снова и снова. Понятно, что за сериал… Конечно же, не о душе, культуре, искусстве или еще каких непонятных нормальному американцу трехомудиях! Всего лишь сериал о врачах «Скорой помощи». О людях, что занимаются телами. Плотью. Высшей ценностью, что есть у жителей Империи. Ценностью настолько великой, что ради нее можно жертвовать любой другой. И даже всеми вместе разом. И не колебаться, потому что это не просто высшая ценность, а для американца вообще единственная.

Попробовал переключить на четвертый канал, там красочный фильм о проститутке и, конечно же, наемном убийце. А чтоб красивше, то не убийце, а киллере. Ессно, благородном, с какими-то понятиями о чести, что, по замыслу авторов фильма, должно его оправдывать. Как будто в любой воровской шайке не существует этих «правил чести», воровских законов!

Да и проститутка хороша… Миленькая, смазливенькая, прямо передовичка труда. Нужно же чем-то зарабатывать себе на жизнь, так объясняет свою профессию горизонтального промысла. А в голову не приходит, как и создателям фильма, что могла бы пойти на завод. Не обязательно таскать лопатой цемент, хотя, судя по тому, как швыряет мужиков, могла бы и каток таскать вручную. Но и на сборку микрочипов не хватает людей, еще на часовом заводе недобор – туда как раз нужны нежные чуткие пальчики…

Прислушался, плеск воды прекратился. Значит, вытирается, сейчас выйдет. Интересно, в халатике или же без? Ей можно и без, фигура восхитительная, настоящая…

На полках блестят глянцем видеокассеты с яркими обложками. Треть из них боевики, где красивые мышцатые парни бьют монголовидных придурков с низкими лобиками. Понятно, мочат русских… Их сейчас истребляют во всех фильмах, книгах, анекдотах… Их надо бить, потому что каждый человек, кроме законченного подонка, нуждается в оправдании своих не совсем хороших действий.

То есть противник должен быть виноват, чтобы его можно было повозить мордой по битому стеклу. Потому русские заранее виноваты во всем. У нас очень огромная и богатейшая страна, но, чтобы ее отнять и поделить, надо какое-то законное основание. А когда законного нет, то надо подвести хотя бы видимость закона. Придраться хотя бы к тому, что некоторые русские бьют своих жен или носят не того фасона туфли, а это уже повод, чтобы ввести свои войска… конечно же, международные, а дальше по накатанной…

Стукнула дверь, Стелла вышла целомудренно: в запахнутом длиннополом халате, на голове тюрбан из махрового полотенца. Чистое от косметики лицо стало еще моложе и ярче: татуаж в нужных местах только подчеркивает изящные линии.

– Я на всякий случай набираю тебе воды, – сообщила она. – Можешь полежать, расслабиться. Только не медли, у меня полная ванна набирается за три минуты!

– На фиг лежание, – ответил я. – Душ у тебя есть?