Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович - Страница 79

– Ну, могли спать где-нибудь в кустах. Всех в темноте не углядишь.

– Разве что в кустах, – согласилась живо. – Так они там и остались. Разве что штаны меняют.

Таргитай иногда разворачивался в седле, но слышал лишь стук копыт. Над головами дважды пролетели филины, странно – залетели из Леса так далеко! Ничего не случилось? Таргитай сразу успокоился. Это Олег пусть волнуется, мудрый и вперед заглядывающий, или Мрак – тот вообще подозрительный, как волк.

Рука сама потянулась за дудочкой. С усилием напомнил себе, что не время. Не только враги, но и все хищные звери соберутся в надежде задрать заблудившуюся корову.

Лиска легко мчалась следом. Ее зоркие глаза пронизывали тьму, выкрикнула:

– Волк! Гигантский волк!

Мрак поднялся, темный в слабом лунном свете, вскинул руку:

– Где мой конь? Ага, добро. И брось баклажку.

Все еще голый, поймал, жадно припал. Губы показались Таргитаю темнее обычного и распухшими. Струйка воды побежала по волосатой груди. Мрак крякнул, швырнул баклажку Таргитаю.

– Вроде бы ты и не бегал долго, – удивился Таргитай. – А пьешь как конь!

– Я перегрыз все тетивы, – рявкнул Мрак. – Вас бы стрелами утыкали, как ежей!

В сторонке нечто тяжелое грохнулось оземь. Олег медленно поднялся, стыдливо прикрываясь руками. Таргитай подвел ему коня, волхв быстро оделся, прячась от Лиски, с облегчением вспрыгнул в седло.

– Ну, не ожидал… Наш Тарх – такой зверюга!

– Многих побил? – поинтересовался Мрак с интересом.

– Целых не осталось. Кто стоял, тот сидит, а кто сидел, тот рачком ползает…

– А кто рачком ползал?

– Тех Лиска стоптала. Тоже зверь. Хищный!

Мрак оделся, взапрыгнул в седло.

– Жаль, не видел. Тарх спит-спит, а когда разойдется да размахнется, целого войска стоит.

Таргитай скривился:

– Что вы все обзываетесь да обзываетесь? Послушайте, какие слова я подобрал!

Прежде чем успели остановить, дудочка была у губ, и тоскливая мелодия, похожая на вой разъяренного шакала, полилась над пустыней.

…После короткого отдыха с первыми лучами солнца они снова в седлах. Таргитай ныл – не выспался и хотел есть:

– Гольш сказал, что продержится всего четыре недели. Но ежели будем ползти на конях, успеем ли к своей ­ста­рости?

Мрак хмыкнул раздраженно:

– Забыл время, когда на своих двоих бегал? На коня с топором кинулся, за безрогого лося счел!.. Впрочем, Олегу в самом деле пора раскинуть мозгами.

Лиска ощетинилась, бросила враждебный взгляд. Помнила, как враги раскидывали мозгами под ударами тяжелой секиры.

– Заранее не придумал, – ответил Олег с неуверенностью. – Я бы мог, конечно, быстро слетать, а Мрак бы сбегал в личине волка, но вы… Да и что мы там сделаем без оружия… Придется ехать в надежде на нашенское авось.

– И кусим, – сказала Лиска.

Невры переглянулись, Мрак спросил подозрительно:

– Что-что?

– Хусим, – произнесла она менее уверенно. – Или не так расслышала? Помнишь, ты не был уверен, что победишь, а потом сказал это волшебное слово, пошел в бой и победил!

– Гм, – произнес Мрак озадаченно. – В самом деле сказал я? Не Олег? Ну, не думаю, что помогло. Я ж не волхв!.. Хотя кто знает…

Он пришпорил коня, чтобы не видеть ухмылки Таргитая и Олега. Присобачат кликуху «волхв», вовек не отгавкается, не отшкребется. Имя забудут, а кличку запомнят, внукам-правнукам передадут. Похоронный курган снесут дожди, а кличка останется. Вон бер – больше народ знает по кличке медведь или ведмедь. Да что бер – богов имена забыли! Бог охоты был чересчур волосатым, вот и стал Волосом, красивейшее созвездие Стожары больше знают как Утиное Гнездо, а Первоцвет для всех – Лось, а то и вовсе Большая Медведица…

– Кажется, придумал, – ворвался в его думы смущенный голос Олега. – Ну, не совсем еще придумал, а так, задумка. Недодумка. Думка для будущей мысли.

– Не торопись, думай лучше, – сказал Таргитай торопливо. – Это я чем больше думаю, тем песни хуже. А у тебя ж наоборот!

На привале, пока остальные готовили обед, Олег волхвовал в сторонке. Лиска ходила на цыпочках, подавала пучки трав, чертила знаки, раскладывала камешки причудливым узором.

– Если заготовим мяса, – сказал Олег без особой уверенности, – я смогу подманить летающих зверей…

– С мясом и я подманю, – буркнул Мрак. – Так любую ворону поймать можно. А ты без мяса подмани! Одной ­ма­гией.

– Магии помощь нужна.

Когда Мрак и Лиска настреляли зайцев, дроф и даже степного кабанчика, Таргитай помог содрать шкуры, Олег за это время дважды поднимался в воздух, забирался так высоко, что с земли видно темную точку.

– Сюда летит птица, – сообщил, опустившись на землю. – Вы схоронитесь, а я зацапаю, когда сядет.

– Боишься, спугнем? – поинтересовался Мрак.

– Нет, может сожрать вас раньше, чем увидит мясо.

– Ух ты, – удивился Мрак. – Такая здоровая? Одна или стая?

– Такие здоровые стаями не летают. Иначе не прокормятся. Ложитесь под шкуры!

Трое схоронились, а Олег, выложив мясо в середке огражденного камнями круга, выкрикивал заклинания и воздевал руки. Хлопанье крыльев послышалось раньше, чем увидели птицу.

Таргитаю сперва показалось, что к ним стремительно снижается тучка. Потом рассмотрел гигантские крылья, длинную вытянутую шею, хищно загнутый клюв. Птица летела быстро, но крыльями едва-едва помахивала, а чаще просто поворачивала то так, то эдак, скользила между воздушными потоками.

Земля вздрогнула, когда птица тяжело бухнулась. Тут же загнутый клюв подцепил тушку кабанчика, голова вскинулась с раскрытым клювом, по горлу прошло утолщение.

Олег сказал негромко:

– Вылезайте. Сейчас она в моей власти. Но… будьте осторожны.

Мрак приподнялся вместе со шкурами, спросил подозрительно:

– Так быть осторожными или в твоей власти?

– В моей-моей! Только… береженого любые боги берегут.

Мрак с оглядкой направился к птице, а Таргитай заявил:

– Тогда я лучше останусь. Меня любой петух бьет. И гуси щипали. Я невезучий!

Лиска, для которой слово Олега закон, потащила Таргитая к чудовищной птице. Мрак собрал одежду, мешки, снял седла с коней. Лиска скривилась, но приняла одно седло из его рук, потащила к чудовищу в перьях.

– А эта ворона не клюнет? – осведомился Мрак, когда подошел вплотную. – Ты ему скажи, чтобы село…

– Залезай, – прошептал Олег настойчиво.

На лбу выступили капельки. Мрак взмахом руки забросил наверх Лиску, начал швырять ей седла. Олег побагровел, капли пота покрупнели, начали скатываться, оставляя грязные дорожки.

– Скажи своей вороне, – сказал Мрак сварливо, – чтобы не крутилась. Мешок на ту сторону перекинул!

– Мрак, – прошептал Олег сдавленно, – это птица Рух. Понял?

– А, – обрадовался Мрак, – та самая, которой птенцов спасли?

– Мрак, быстрее! Старого добра даже люди не помнят. Моя хватка слабеет, сейчас заметит…

Мрак загнал Таргитая наверх, сам вскарабкался по голенастой ноге, похожей на неошкуренный ствол дерева, хлопнул себя по лбу, соскочил: забыл старое одеяло. Олег стискивал зубы, пот заливал глаза, его трясло как в лихорадке.

Когда лез наверх, птица переступала с ноги на ногу, беспокойно озиралась, старалась понять, какой враг сумел ее заставить сесть здесь.

– А на Змее бы лучше, – проворчал Мрак. – На перьях скользко. Ты не мог бы, это самое, Змея?

– Мрак…

– Ладно, стерпим. Летит хоть шибко? Змей за сутки верст тыщу отмахивал.

Птица разбежалась, с каждым шагом наращивая скорость. Путешественникам казалось, что так и будет нестись, как конь, до самого Северного моря, вон кулик – малая птаха, а пять тыщ верст проходит, но наконец по бокам захлопали мощные крылья, забили о воздух, еще толчок – и гадкая тряска прекратилась.

Мощный поток встречного ветра заставил прижаться к птичьей спине. Перья длинные, жесткие, пахнущие жиром. Таргитай отвернулся от ветра, раздирающего рот, сказал удивленно:

– На ком я не ездил!.. На конях, верблюде, ослах, рыбе, Змее, Мраке, лешем…