Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович - Страница 78

За окном сухо щелкнуло, словно лопнул крупный уголек в костре, вспыхнул яркий шар и, разбрызгивая искры, исчез. Мрак вытянул шею, стараясь увидеть, как странный факел ударится оземь.

– Что это?

Гольш рассеянно отмахнулся:

– Шпион подслушивал. Теперь вряд ли прочирикает.

Через окно донесся едва слышный хлопок. Мрак удовлетворенно повернулся к Гольшу.

– Подпалил ты ему перья! А не прокаркал своим раньше? Мы тут расчирикались, как кого брать голыми руками.

– Мог. Это мир магии, люди. Сложнее простого мира, где все просто – люди, коровы, драчки. В мире магии непредсказуемо все.

Олег нервно сглотнул слюну. Кадык остро дернулся, голос стал совсем дрожащим:

– Хоть что-то предусмотреть нужно. Иначе как жить? Звери не смотрят в будущее. Люди жаждут знать.

Лиска зябко повела плечами. На голых руках кожа вздулась пупырышками.

– Знать будущее?.. Я надеюсь на него, а знать не хочу.

– Женский ум, – проворчал Мрак.

Олег смолчал, пристально посмотрев на побледневшую воительницу. Дело не в женском уме, что-то другое, более глубокое, даже страшноватое, но, как и Гольшу, не хватает времени, надо спешно выбираться из башни, пока враг не разобрался, не прихлопнул аки сонных мух!

Таргитай засыпал на ходу, засыпал стоя, сидя. Его будили, заставляли носить, держать, связывать, на него орали – спросонья делал невпопад. Мрак пропах огнем и металлом – выковывал новое лезвие. Олег же пропах настоями трав – готовил для ран и для волхвования. Лиска складывала мешки – в дальнем походе все пригодится.

Перед самым выходом из башни Мрак перетряхнул мешки, из восьми больших сделал четыре поменьше, остальное швырнул в угол.

– Ночь нам в подмогу. Тарх и ты, рыжая, постараетесь выбраться незамеченными. Враг ждет четверых, мы-де неразлучны, а вы сойдете за богатого дурня, что странствует с рабыней… Ладно-ладно, не шипи, как дикая кошка. Пусть богатая девка путешествует с дурнем. Тот ей на дуде свистит, про любовь до гроба брешет.

– А вы?

– Тарх, не умничай, умнее тебя на дубе висят. Мы с волхвом выберемся еще раньше. Или позже, поглядим.

Гольш еще тогда, в первый раз, был поражен, когда Мрак обернулся волком, а сейчас у него отнялся язык, когда вместо молодого волхва посередке зала забегала огромная нелепая птица, попробовала летать, сбила крыльями со стола бумаги, грузно рухнула на пол, а встал уже волхв – виноватый, криво ухмыляющийся, с синяком на скуле и потирающий правое плечо.

– Это очень сложное заклятие! – воскликнул Гольш. – А ты не освоил простые.

– У него все через задницу, – сказал Мрак с отвращением. – Сперва трудное, а потом пустячки начинает понимать. По правде сказать, простое – самое трудное, даже я знаю. Сперва Олег горными хребтами двигал, потом едва щепку будет передвигать. Чем больше знаешь, тем меньше можешь. Сила – уму могила… Нет, ум – силе могила.

Олег морщился, мял ладонью плечо. Не сообразил, что не в чистом поле: там и парил, и камнем вниз, и винтом нарезал, а здесь – мордой о стол, да еще как больно!

– Это может помочь, – сказал Гольш нерешительно. – Враг к этому не готов. А ты, лохматый, перекинешься волком?

– Эт как сто баб пошептали, – согласился Мрак. – Или магов, мне все одно.

Повесил два мешка Таргитаю, вручил секиру:

– Не урони! Это не твоя палка с дырками, это вещь в хозяйстве нужная! Да и по жизни с нею шагать легше.

Олег с неловкостью протянул мешок Лиске:

– Понесешь малость?

Таргитай с тяжелым вздохом вытащил Меч.

– Неужто боги создали нас затем, дабы истребляли себе подобных?

– Ну, не только, – ответила Лиска после паузы. Ее смуглое личико слегка зарумянилось. – Нет-нет, не только.

Проверила, легко ли вытаскивается меч, потуже затянула перевязь с колчаном стрел. Глаза ее прищурились, а пухлые губы сжались в одну линию. Лицо стало злым и хищным.

– Ах, не только, – сказал Таргитай печально. – А почему же только и только?

ГЛАВА 2

Конь под ним изогнул шею, посмотрел на седока с удивлением. Таргитай не обиделся, над ним кони смеялись и раньше, он один спрашивал: почему боги создали воду мокрой, зачем людей разделили на мужчин и женщин, почему деревья на зиму сбрасывают листья? Никто не спрашивал, всем все ясно, хоть и не знают тоже, Таргитай спрашивал, дураку, как известно, до всего есть дело.

Коней пустили сразу в галоп. Лиска пригнулась, красные волосы слились с конской гривой. Узкий меч держала в опущенной руке, нагнетая кровь для удара.

Копыта громко застучали в рассветной тишине. Таргитай взмолился молча, чтобы Гольш показал Жезл получше, а то спросонья не разглядят, всю мощь обрушат на них, а тут и без магов тошно.

– Если врагов много, – крикнула Лиска сдавленно, – будем прорываться? Или вернемся?

– Вперед, – крикнул Таргитай. – Авось не сгинем!

Лиска слышала, как произнес какое-то заклятие «хусим», но ветер свистел в ушах. Вспомнила с надеждой, что это заклятие лесным людям обычно помогало. Даже в самых безнадежных случаях кто-нибудь из невров говорил, махнув рукой, это волшебное слово, все трое кидались очертя голову и… обычно побеждали!

Прямо из земли выросли двое с копьями. Таргитай свесился вперед, заранее сморщившись в ожидании резкой боли в кисти. Меч полыхнул во тьме странно лиловыми искрами, скрежетнуло – рассекал нагрудник. Конь несся, как лось в весенний гон, копыта гремели, все отряды врага должны сбежаться наперехват.

В сторонке вскрикнула Лиска, зазвенел металл. Таргитай крикнул мощно, подражая Мраку:

– Держись за мной! Не отставай!

Впереди открылось сразу с дюжину костров. Полуодетые люди вскакивали, хватались за оружие. В багровом свете острая бронза играла кроваво-красными бликами.

Дюжина воинов загородила вход в шатер, Таргитай хотел свернуть, но конь умнее: задержись на миг, ввяжись в драку – сбежится весь лагерь. Меч засвистел, жадно хлюпая кровью, конь разметал оставшихся, в три прыжка оказался у входа.

Таргитай достал концом лезвия огромного стража, затем полог больно хлестнул по лицу, пахнуло благовониями. Копыта простучали по роскошному ковру, раздробили в мельчайшие черепки амфоры, горшки, вазы. Таргитай успел увидеть на богатом ложе обнаженное женское тело – нежное лицо, вытаращенные глаза, роскошная грива иссиня-черных волос, разметавшихся по атласной подушке. Девушка зачем-то вытянула вперед руки, ошалелый Таргитай заорал негодующе:

– Ишь, размечталась, дура! С ума тронулась?

Он успел полоснуть лезвием по шелковой ткани, с конем освобожденно выметнулись с той стороны шатра. Следом прогрохотали копыта. Лиска неслась с визгом, с развевающейся гривой, как у коня, но довольная, словно ухитрилась стоптать еще более красивую девку.

Таргитай, сцепив зубы, едва успевал поворачиваться в седле. Меч рубил жадно, стараясь задеть сразу двух-трех, те выскакивали толпами, торопясь и толкаясь. Из шатра победнее выпрыгнули с диким визгом две полуголые женщины. Таргитай пришпорил, крикнул срывающимся голосом:

– С ума посходили!.. Не видят, дуры, тут мужиков и без меня как тараканов в избе Боромира!

Лиска на скаку замахнулась мечом, женщины с воплями рухнули на землю. Двое, что выбежали следом, споткнулись, с разбега растянулись, не выпуская оружия. Конь Лиски пронесся по их спинам, меч блистал, рассыпая лунные блики. Лиска казалась окруженной холодным мерцанием.

Меч стал рваться из рук реже. Впереди вылезли из-под одеял двое, схватились за мечи, конь пронесся по их головам, Меч лишь одного успел достать в плечо.

Крики остались за спиной, впереди же простиралась черная как деготь ночь. Тускло поблескивала звездочка, кони все еще шли галопом, пена падала с губ. Таргитай чувствовал, как сердце едва не выскакивает из груди, хотя схватка длилась миг.

– Не отставай! – крикнул Лиске. – Надо уйти подальше, пока опомнятся.

– Кто? – удивилась она. – Разве там остались еще?

Таргитай ощутил себя польщенным, спина сама выпрямилась, а плечи пошли в стороны. Окрепнувшим голосом, в котором сам с удивлением услышал суровые мужественные нотки, произнес: