Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович - Страница 59

Раненое щупальце разочарованно ушло в землю, оставив в норке другой сапог – пожмаканный, забитый землей, с лопнувшей подошвой. Таргитай распластался на лохмотьях толстого мха, завыл от боли и жалости к себе. Мрак торопливо срубил длинную лесину, деловито поддел издали сапог, бросил Таргитаю:

– На, голопятое. И отползай, а то и штаны снимут.

– Лучше умру, – простонал Таргитай.

– Лиска, отвернись, – посоветовал Мрак.

Лиска молча ухватила Таргитая за уши, потащила. Таргитай взвыл:

– Опять!

– Не опять, а снова, – поправила она строго.

Мрак сказал предостерегающе:

– Не повреди! Ему без головы нельзя. Он ею поет.

Олег добавил, тяжело дыша, с одобрением:

– Неплохо поет! Голова с пустотами, там эхо как в ­пе­щере.

ГЛАВА 10

Они не успели отдышаться, когда Олег вздохнул так, что деревья качнуло, сказал плачущим голосом:

– Дальше идти через долину чугайника!

– Чугайстыря? – переспросил Мрак.

– Нет, чугайника!

Лиска и Таргитай смотрели с недоумением, а Мрак сказал хмуро:

– Ну и хрен с ним. Меня даже чугайстырь не остановил, а тут какой-то чугайник. Исчезники сотни раз пытались сбить с пути, зайчиками прыгали, но вот я здесь, а не в подземном мире!

Олег сказал слабым голосом:

– Да, в наших землях это мерзкая тварь, что в личине человека сбивает с дороги, заводит в болото, трясину… Но здесь его края! Он здесь совсем-совсем иной.

Вдали услышали хриплый рев, треск, тяжелые удары. Показалась широкая проплешина, зеленый мох безжалостно содран, из темной земли торчали толстые склизкие корни. В середке взрыхленного круга зияла яма, словно оттуда выдрали с корнями старое дерево.

Олег судорожно вздохнул, а Лиска бросила на его темное лицо быстрый взгляд, потащила из перевязи свой узкий меч. Волхв вздохнул снова, пустил коня вперед. С другой стороны выдвинулся Мрак, воинственную Лиску оттеснили назад к Таргитаю.

Деревья расступились, открылось широкое поле, окруженное великанским лесом. По краям сидели и лежали огромные волосатые зверолюди. Вместо одежды длинная свалявшаяся шерсть, ноги короткие, зато руки длиннее ног. В середине вспаханного поля дрались двое гигантов. Старый, с седеющей шерстью, дико ревел и теснил молодого самца. Тот отступал, обиженно взревывал. Шерсть висела клочьями, справа по вбитой в плечи голове текла кровь, заливала глаза.

Самки всех возрастов, дети и подростки наблюдали с вялым интересом. Кто-то рылся в земле, выдирал корни, совал в зубастые пасти детишкам. Лишь двое молодых самцов всматривались в схватку с жадным трусливым вниманием. Мрак заметил, как под волосатой шкурой перекатываются горы мышц – оба повторяли каждое движение противника седого гиганта.

– Такой через свои земли не пустит, – сказал Мрак оценивающе. – Слушай, волхв, я не большой охотник отступать, но с этим дядей что-то неохота схлестываться. Давай объедем?

Олег покачал головой:

– Идти велено здесь.

Мрак взорвался:

– Да плевал я на твои поганые звезды! У меня они выстраиваются так, как я хочу!

Олег удивился:

– При чем тут звезды? Справа – болото, слева – топь. Ежели летать умеешь… и коней в клюве понесешь…

Пристыженный Мрак слез с коня, привязал к дереву – некрепко, чтобы в случае их гибели не околел на привязи. Остальные спешились, разобрали оружие. Лиску хотели оставить с конями, она разъярилась от оскорбления – еще не свыклась с угрюмым юмором Мрака.

Самки предостерегающе заворчали: каждая крупнее Мрака почти вдвое, зубы – как у коней. Мрак грозно цыкнул – притихнуть не притихли, но потеряли к ним интерес, продолжали запускать длинные, толстые, как корни, пальцы в землю, выхватывали белесых червей, кротов, корни с клубнями – бросали в пасти, словно всю жизнь голодали.

Держа оружие наготове, невры пошли между самками. Седой гигант, хозяин стада, почти вытеснил молодого на край поля, вытянул огромные руки и страшно оскалил зубы, пытаясь ухватить и разгрызть, как мышь. Молодой противник явно решил приберечь шкуру для будущей схватки – это для вожака наступает вечер, а у него еще раннее утро, – дернул наутек.

Старый вожак торжествующе взревел, замолотил кулаками в грудь, но тут же повернулся к неврам. Все еще в ярости, глаза горели красным, зубы блестели в чудовищной пасти.

Таргитай жалобно вздохнул:

– Что за жизнь, шагу нельзя без драки!

– Да, – сказал Мрак, – в твоих песнях иначе… Придется сочинять такие, как тот Странник! Лязг мечей, свет пожаров, кровь из ран…

– Не могу, – ответил Таргитай.

Вожак взревел, пошел на чужаков. На две головы выше Мрака, втрое шире в плечах, массивный, грузный, а длинной густой шерсти позавидовал бы горный медведь.

– Спрячь стрелы, – напряженно сказал Мрак Лиске, – в шерсти увязнет. Такого быка даже меч не возьмет.

– А твоя секира?

– Попробуем, – ответил без уверенности в голосе.

Таргитай вытащил Меч без охоты – не доверял страшному оружию и недолюбливал, – взвесил в руке и пошел справа. Олег с Лиской отошли на левый край, начали заходить со спины, а Мрак остался с двуногим зверем лицом к лицу.

Таргитай на цыпочках бросился к чудовищу. Увидел бледного Олега – тот, как всегда, отчаянно трусил. Лиска выдвигалась вперед, закрывала собой. Вожак уловил приближение врага, молниеносно обернулся – Таргитай даже опешил. Меч блеснул в руке. Таргитай с хриплым вскриком обрушил сверкающее лезвие…

Он ожидал увидеть страшную рану – лезвие острее бритвы, но руку едва не вывернуло, Меч отбросило, мелькнули горящие глаза. Таргитай вскрикнул, нырнул в сторону. Страшная лапа пронеслась мимо, больно захватив волосы. Таргитай покатился, Меч отлетел в сторону, бесстыдно заблестел под ногами гиганта.

Олег закричал, бросаясь вперед:

– Не дайте схватить Меч! Его не берет, но нас…

Мрак с грозным ревом прыгнул вперед, замахнулся секирой. Гигант опешил, услышав знакомый рев. Тяжелая секира ударила острым клином в середину груди. Мрак тут же замахнулся снова, но полетел на землю: страшная лапа зацепила со всего размаха. Гигант ревел от боли и ярости: из широкого пореза стекала красная струйка. В недоумении провел ладонью, растер кровь, поднес к лицу, понюхал. Взревел так люто, что самки в страхе вскочили на ноги.

Неподвижного Мрака утаскивал Таргитай, а бледный Олег со злым и решительным лицом выставил перед собой посох, загородив невров. Лиска быстро наложила стрелу, выстрелила, снова выдернула из колчана.

Стрелы щелкали по огромному, как гранитный валун, черепу, отскакивали. Гигант надвинулся на Олега, растопырил лапы. Бледный как смерть волхв, закусив губу, упер посох как копье одним концом в землю – авось дурень напорется, сам насадит себя поглубже, – но гигант взмахом лапы отшвырнул в сторону.

Олег в страхе оглянулся, ленивый дудошник волок тяжелого Мрака, как улитка. Олег стиснул зубы, выхватил нож и кинулся на зверя. Огромные лапы схватили с боков, ноги оторвались от земли. Он ощутил, что взлетает, от боли в ребрах едва не кричал. Появилось перекошенное яростью гигантское звериное лицо, из красной распахнутой пасти торчали крупные зубы.

Олег зажмурился, в лицо пахнуло нечистым теплом. Боль в боках стала терпимее, он полетел вниз, больно ударился. Воздух потряс страшный рев, земля задрожала.

Гигант раскачивался, как подрубленное дерево. Обеими лапами держался за лицо, между лап текла темно-красная струйка. Таргитай отволок Мрака и загородил собой, в руках дудошника лук Мрака, но стрелу накладывал неумело.

– Уходи! – услышал Олег тонкий вскрик.

Пальцы Лиски нельзя разглядеть, с такой скоростью выхватывала стрелы, накладывала на тетиву, натягивала рывком и тут же отпускала.

Олег попытался встать, охнул, рухнул вниз лицом. Свирепые сильные руки ухватили его за ноги, потащили. Олег поднял голову. Не зверь, а Таргитай сопел и волок. Страха на глупом лице дудошника не было, только вскинутые брови и глупо раскрытый рот.