Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович - Страница 45

Заметив невров и маленькую женщину, он замедлил шаг, но в открытом лице не было и тени страха. Глаза настороженно ощупывали путников. Сразу, как заметил Мрак, пробежал взглядом по их оружию, оценил даже ширину плеч спящего Таргитая и то, что невр спит на голой земле. Глаза незнакомца слегка расширились: из-под дудошника торчала рукоять Меча, по которой сонно бродили багровые искры, – Таргитай всегда накрывал страшное оружие телом во сне, – но шаг не замедлил, хотя у самого на веревочном поясе висел лишь большой охотничий нож.

– Доброго здравия, – сказал он мощным мужественным голосом, слегка хрипловатым, словно накричался в разгар битвы. – Можно погреться у вашего огня?

– Огонь не гаснет, когда от него зажигаются другие, – ответил Мрак. Он раскинул руки. – А ежели погреешься ты, лишь разгорится шибче. Мир тесен, Странник! Если боги не супротив, то послушаем твоих песен еще.

Странник присел по ту сторону костра. Его глаза быстро обшарили улыбающиеся лица Мрака и Олега, задержались на недоумевающем личике Лиски. Он сдержанно улыбнулся:

– Встречались, говоришь? Верно, я живу песнями.

– Хорошими песнями, – сказал Мрак с чувством.

Глаза Странника со сдержанным одобрением скользнули по его могучей фигуре. Белеют старые шрамы, свежие едва-едва затянулись розовой кожей. Черные волосы почти отросли, странно одинаковой длины по всему телу: на груди, голове, руках. Только брови не показались укороченными.

– Воины? – спросил он.

Мрак отмахнулся:

– Какие из нас воины! Горе!

Он вытащил из углей бок козы. Путник кивнул, принял обеими руками. Зубы у него белые, крепкие. Ел с удовольствием, как ест изголодавшийся человек, который умеет себя сдерживать. Мрак скалил зубы: угощать приятнее, чем угощаться самому. Этот певец нравится той сдержанной мужской красотой, что сводит с ума женщин и не раздражает мужчин. А глубокий шрам поперек брови говорит о том, что бывал на коне и под конем, умеет постоять за себя и за других.

– Если не воины, – спросил Странник с некоторым сомнением и оглянулся на Олега, который смотрел на него во все глаза, – то кто вы?.. По делу или от дела?

– Скорее по дурости, – ответил Мрак нехотя. – Когда повстречали тебя первый раз, то просто спасали шкуры. А потом то ли песен твоих наслушались, то ли еще чего, но решили найти кагана и разнести вдрызг его каганячье тцарство. От него, дескать, все зло и все беды. Дурням везет, ты же знаешь… Нам удалось то и другое. Решили напиться от радости, а проклятые маги сотворили новое тцарство, еще пакостнее! Оказывается, все зло идет от них, а мы лупили их слуг, которые им хвосты заносят на поворотах.

– Вы решили вернуться в Лес?

Мрак медленно двинул массивными глыбами плеч:

– Да нет пока… Дурость заразна. На этот раз решили добраться до магов.

Странник громко захохотал. Белые зубы блеснули как молнии.

– Наконец-то!.. Я давно жаждал, чтобы началась великая битва героев против колдунов и магов. Будет положено начало великой войне, даже величайшей из войн между мужеством и хитростью, силой и коварством!.. Это будет красивая и героическая война!

Мрак, несколько сбитый с толку странной речью, пробормотал:

– Ну, мы не герои. Нам нет интереса ни с кем воевать… Правда, вот уже третий день едем, а никто на нас не кинулся. Скучно.

Олег кашлянул, напомнил:

– Мрак, вчера за нами гнались три десятка врагов. Половину из них мы перебили. И еще чудовище, что вылезло из преисподней!

Лиска добавила горячо:

– А позавчера за нами гнались четыре десятка!

Странник с удовольствием смотрел на раскрасневшееся лицо с россыпью веснушек, поинтересовался:

– Тоже половину перебили?

– Да нет, – отмахнулась она небрежно, – всех. Это у Мрака уже в голове все путается. Много меж ушей его били. Но мы вовсе не стремимся воевать с колдунами и магами.

– Почему?

– Да что за радость? – сердито спросил Мрак. – Нам нужно найти тех магов, от которых идет все зло на белом свете, и посворачивать им головы. Только и всего. А потом будем жить-поживать, как мечтает Таргитай, добра наживать. Без драк, как уверяет волхв Олег, хотя, по чести говоря, я не представляю, как можно жить без драк.

Внимательные глаза Странника с интересом скользнули по распростертой фигуре дудошника. Таргитай спал, не обращая внимания на острые камешки и сучья, что впивались в его тело. Олег и Лиска сидели рядышком, у волхва в руках бронзовый посох.

– Без драк, – повторил Странник с необычной насмешкой в голосе. – Этого жаждет юный маг, который орудует магическим Жезлом как боевой булавой? Жить-поживать жаждет певец, который мог бы остаться в довольстве в любом из сел или городов? А Меч ему по руке! Спит с ним, не с женщиной. Хотя женщины его наверняка…

– Как в воду глядишь, – подтвердил Мрак с любовной насмешкой. – Бабы на него вешаются.

– Но выбрал не женщин, а Меч. Ну-ну! И вы говорите о покое? Представляю, что натворите, когда в самом деле возжелаете приключений!

Странник звучно захохотал, снова показав ровные белые зубы. В ночи в темном небе блеснуло, прокатилось громыхание. Мрак насторожился. Всякий раз блещет молния, когда сверкают зубы странствующего певца, а вслед за грохочущим смехом глухо рокочет эхо в невидимых тучах.

– Не знаю, – ответил Мрак настороженно, – мы не любим приключений.

– Но не избегаете?

– Избегаем, – заверил Мрак. Подумал, добавил со вздохом: – Но ежели три дня едем без драк, то опять же чего-то недостает.

Странник захохотал, Мрак тут же прислушался. В левой половине неба слабо блеснуло, негромко прокатились небесные камни. Олег едва заметно наклонил голову, встретившись взглядом с Мраком. Он тоже заметил странное совпадение.

– Спой нам, – попросил Мрак. – Ты нам прямо жизни перевернул! Шли уже обратно, но это ты заставил воротиться, пойти на кагана!

Из заплечного мешка появилась вытертая доска со струнами. Толстые пальцы, с виду более привычные к рукояти меча, бережно потрогали, подкрутили колышки, натягивая струны. Когда Странник запел, сперва совсем тихо, затем сильнее и сильнее, Лиска встрепенулась, прижала к груди кулачки. Олег смотрел настороженно, но невольно ушел с головой в песню – простую, бесхитростную, полную щема и печальной гордости за людей, где в жестоком и несправедливом мире живут настоящие сильные люди, которые хранят верность слову, дружбе, долгу, а отвага и честь для них дороже, чем горы золота и драгоценных камней, которым пыль странствий ценнее, чем роскошные дворцы с тысячами раболепных слуг и гаремами для подлых утех…

Мрак незаметно потолкал Таргитая ногой, тот заворчал, не просыпаясь, перевернулся на другой бок, натянул на голову край шкуры. Олег покачал головой – пусть спит. Мрак повернулся к странствующему певцу.

Умолкли даже кузнечики, едва слышно потрескивали сучья в огне да звучал суровый голос Странника в густой холодной ночи.

Другая песня, третья… Все – о чести, отваге, мужестве. О сильных и смелых героях, о жарких схватках, подвигах. Мрак не замечал, что пламя костра подбирается к его сапогам. Лиска глядела счастливыми глазами. Незримая мощь располнила Олегу сердце, хотелось ухватить меч или секиру Мрака, рубить темные силы, восстанавливать справедливость, низвергать тиранов, жечь и рушить замки разбойников и жестоких правителей…

Таргитай похрапывал, пухлогубый рот глупо приоткрылся. По нижней губе ходила сонная муха, грелась, останавливалась почесать крылышки. Певец жестом остановил Мрака, тот хотел снова пнуть: пускай спит, намаялся – герой, пусть даже не признается. Слышит даже во сне. Он слышит!

Когда умолк и складывал гусли в мешок, Мрак спросил осторожно:

– Снова в путь?.. Отдохни хотя бы до утра. На зорьке бы в дорогу…

Странник поднялся, оглядел их сочувствующие лица:

– Сами знаете, надо. Доблесть переведется, если не напоминать людям, что она еще есть на свете! Без нее люди – не люди.

Он исчез в ночи, только хрустнули кусты. Мрак дождался, когда заверещат кузнечики, шагнул в темноту и растворился. Под ним не хрустнуло, не шелестнуло. Олег и Лиска обменялись встревоженными взглядами: Мрак пошел выслеживать гостя?