Трехручный меч - Никитин Юрий Александрович - Страница 85

Ворон напомнил ехидно:

– Уже нет. Принцесса вышла замуж. И, как мне кажется, не очень-то и сожалеет. А в том письме она просто язык показывала.

– Мне тоже так показалось, – сказал волк. – Женщина, что с нее возьмешь.

Я подумал, сказал с сомнением:

– Да, конечно, это людей из числа напарников надо потерять всех, а потом на последнем издыхании… нет, просто последнем дыхании сразить Главного Босса, дабы победа выглядела Великой Победой во Спасение Мира! А про волков и ворон ничего не сказано.

Волк перевел дыхание, а ворон сказал рассудительно:

– Тогда все зависит от нас.

– Многое, – поправил волк.

– Вы уж постарайтесь, мой лорд, – каркнул ворон. – Ну и что, если я в перьях? Может быть, Диоген ошибался!..

Несколько раз встречали караваны, расспрашивали также рабочих на поле, лесорубов, пока один из угольщиков не рассказал, что в соседнем селе на отшибе живет известный колдун. Если сумеем заинтересовать, то расскажет нам все, что с нами было, что есть, разве что не скажет, что будет, но это совсем пустяк, зато его можно выпытать еще о разном, он любопытный, поговорить любит…

Ворон ликующе каркнул:

– Наконец-то пошла карта, мой лорд!.. Узнаем, где на самом деле жизнь этого мерзавца, разломаем, а потом… пойдем грабить замок!.. А у него там сокровищ, сокровищ…

– Камешки, – прорычал волк.

– Да, – подтвердил ворон, – камешки! Тебе не понять сущности красоты.

– Да, – согласился волк, но в голосе звучала насмешка, – куда уж нам, серым.

Я не слушал их пререкания, привычно. Рогач идет галопом, дорога пошла на холм, а оттуда увидели разбросанные домики, ровные квадраты полей, огромный заливной луг, стада коров. И в то же время мой взгляд сразу же отметил дом, как сказал угольщик, на отшибе. Не хату, а именно дом, крепкий, кирпичный, без огородов, но с большим садом, колодцем.

Волк все понял, понесся короткими торопливыми скачками, ворон ревниво заерзал, каркнул:

– Ну чего суетится, чего? Все ведь понятно… Эх, серость!

– Нехорошо так про отсутствующего, – упрекнул я. – Лучше подумай, как с колдуном будем разговаривать.

Ворон каркнул:

– Как? Мечом по голове!

– Ты чего? – удивился я. – Озверел?

– Мой лорд, разве вы не герой?

– Герой, – ответил я с готовностью, – даже главный герой, что самое важное, даже жизненно важное. Нет, я не интеллектуальный герой, я такой хрени не понимаю, но в то же время и не полный дурак, понял?.. Я говорить пришел, а не бить по голове, как младших братьев. И мы поговорим. Если не согласен, подождешь за дверью.

Ворон сказал поспешно:

– Мой лорд, я только ярче обрисовываю ваш героический образ.

– Ладно, – сказал я. – Будешь допущен.

Колдун оказался на диво крупным мужиком, загорелым, жилистым, хоть и с животиком. Он колол дрова за домом, проделывал все это с удовольствием. Я ощутил раздражение и смутное беспокойство, что-то слишком многое не укладывается в знакомые и такие удобные схемы.

– Бог в помощь, – сказал я. – У меня такой пустячок, что я мог бы и не слезать с коня.

Колдун посмотрел на меня с хмурым интересом, поколебался, с силой воткнул топор в колоду.

– Говори, – предложил он. – Знаю, что после такого вступления да еще таким небрежненьким тоном обычно собирают Великую Лигу Магов. Проверим.

Я вытащил две золотые монеты, подбросил в воздух, поймал.

– Они твои. Как только ответишь. У меня, повторяю, пустяковый вопрос… Мне нужно знать, где прячет свою жизнь Властелин Тьмы.

Колдун несколько мгновений смотрел выпученными глазами, потом голова его запрокинулась, я увидел могучий кадык, из распахнутой пасти вырвался могучий рык, это он так смеется, возможно, даже просто хихикает, так что лучше не провоцировать на хохот, могу оглохнуть.

– И это все?

– Да, – согласился я. – Правда, пустячок?

Он покачал головой, губы все еще трясутся от смеха.

– Великую Лигу Магов, возможно, созывать не придется… но я не уверен, что вообще кто-то сможет ответить. Ладно, пойдем в дом.

ГЛАВА 5

В доме этот великий колдун часа два всматривался в волшебные зеркала, бросал в огонь щепотки диких трав, те начинали вопить, извиваться и пытались выпрыгнуть из языков пламени, приносил жертвы… ну, когда надо, то пусть, это же для меня, для меня можно, шептал заговоры и призывал души умерших. Наконец подземный гул затих, дым вытянуло в окно, а чародей в изнеможении откинулся на спинку испещренного рунами кресла.

– Ну что? – спросил я жадно. – Рисуй карту!

Он медленно открыл глаза. Я содрогнулся, глаза красные, в них полыхает пламя.

– Карта не понадобится.

– Так близко?

– Ну, не совсем…

– А где, я знаю это место?

– Узнаешь…

Он медленно ронял слова, то ли от усталости, то ли важничает, нагоняет цену. Я спросил нетерпеливо:

– Так где же?

Он опустил взор. Мне на миг показалось, что чародей малость не в своей тарелке.

– Его жизнь хранится…. Его жизнь хранится там же, где и его источник колдовской мощи. Это место – его собственный замок.

Он не поднимал взора, я вдруг понял, что колдуну просто неловко взглянуть мне в глаза. И не потому, что не смог ответить, смог, но этот Властелин Тьмы ведет себя совсем не так, как ведут, как вели все остальные Властелины Тьмы, Хозяева Ужаса, Владыки Ада, Черные Мастера и прочие генералиссимусы Бездны и Хаоса. Потому колдун все это время привычно шарил по ледяным пустыням, охраняемым великанами Имира, по недоступным смертным горным вершинам Черных Гор Ада, по дну самых глубоких океанских впадин, где спит Морской Змей, по пещерам, что тянутся через владения троллей, гномов, кобольдов и кудов до Огненных Озер, где так удобно спрятать на одиноком острове как источник своей удивительной мощи, так и драгоценную жизнь.

Я тяжело рухнул на широкую лавку. В голове все кругом, даже в ушах затрещало, будто перекись выжигает пробки. Это не лезет ни в какие ворота. Этот гад, Властелин Тьмы, ведет себя не по правилам. Он должен был, просто обязан спрятать свою жизнь если уж не на том острове, где мы лопухнулись, то где-нибудь на краю света среди ледяных пустынь. Я прошел бы долгий путь, побивая ледяных чудовищ Вечного Мрака, отыскал бы этот гребаный утес, срубил бы ледяной дуб, а затем, как по писаному: ящик, зайца, утку, Фаберже, иглу… Или так же точно бы через жаркую пустыню, побивая огненных чудовищ Вечного Пламени, отыскал бы… и так далее. Но этот гад играет нечестно, не по правилам.

Колдун прокашлялся, в неловкости нарушил молчание:

– Я даже не знаю… Как поступишь, герой?

Я буркнул:

– Не знаю. Как вообще положено поступать с теми, кто нарушает законы?..

Он ответил осторожно:

– Это зависит от того, как нарушить… Если по мелочи – таких в темницу или на плаху. Если по-крупному – то в короли, спасители человечества.

Я подумал, кивнул. Это знакомо, в каждой стране правительство и депутаты именно из таких, а у нас так и вовсе самые отпетые, самые что ни есть паханы, воры в законе.

– Деньги твои, – сказал я. – А мы пошли, пошли, пошли….

Я уже садился на Рогача, когда колдун окликнул:

– Эй, герой!

Мы все четверо обернулись, затем Рогач застеснялся и снова устремил взор в линию горизонта, а волк и особенно ворон с вниманием таращили глаза на колдуна, будто обращается именно к ним, а я так, сбоку припеку.

– Слушаю, – ответил я очень вежливо.

Колдун приблизился тяжелой походкой дрессированного медведя. На лице по-прежнему смущение, лопухнулся с поисками, а всякий профессионал не любит, чтобы клиенты видели такие катастрофические промахи, заговорил густым ворчливым голосом:

– Возможно, тебе понадобится вот такая штучка…

Он вытащил из кармана узелок, дунул, тряпочка развязалась сама по себе, вот бы мне такие шнурки, на ладони тускло заблистал камешек, похожий на антрацит.

Я посмотрел туповато, мне можно, в этом преимущество варвара, спросил честно, что постеснялся бы сделать с двумя «высшими»: