Скифы - Никитин Юрий Александрович - Страница 87

То ли влагалище у нее так устроено, подумал он с неловкостью, то ли там другая температура, иные мышцы, но с нею наверняка даже самый слабый мужчина, едва закончив половой акт, с изумлением чувствует, как снова пробуждаются эти древние силы, снова готов ее мять, протыкать, всаживать в мягкое покорное стонущее тело, бессильное перед его натиском, мощью…

– Спи, – прошептал он нежно. – Можешь даже не обращать на меня внимания…

Злой звонок от Черного Принца стащил Крылова с Яны. Она осталась лежать на постели, широко раскинув ноги, чем-то похожая на раскрытую устрицу, кожа блестела, словно смазанная маслом.

– Что-то серьезное? – спросила она лениво.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Спрашивал, ничего ли не случилось.

Она с усилием поднялась, села. Лицо ее было одуревшее.

– Да нет, – возразила она вяло, – надо вставать. Мы не вылезаем из постели уже третьи сутки!

– Да хоть и месяц… – вырвалось у него.

Яна приняла душ, быстро позавтракали. Она сидела в том кресле, где всегда завтракал дед. Снова сердце Крылова пронзила сладкая боль, в глазах защипало. Родной и замечательный дед ушел, чтобы ему, Крылову, не приходилось ставить ему судно, менять простыни, а теперь там сидит самая замечательная девушка на свете…

Но почему в груди такой щем?

В офис добирался на троллейбусе, почти час, останавливаясь возле каждого столба. Что за дурь, мелькнуло в черепе внезапно. Такие деньги, а он все еще без машины? Надо Замполиту сказать, чтобы подобрал две-три на всю их партию. Недорогие, подержанные, но это будет другой уровень жизни…

Яна вышла на остановке возле метро, улыбнулась обещающе на прощанье. Крылов помахал рукой, но когда в гениталиях пусто, как в государственной казне, то мысли тут же плавно переключились на скифов, их проблемы.

На стоянке возле офиса прибавилось машин, влезли даже на тротуар. Охранники его уже знали в лицо, металлодетекторы дали зеленый свет, но уже в коридоре Крылов увидел группки молодых парней, что спорили, что-то выясняли с пеной у рта, убеждали друг друга. Половину из них он видел впервые.

Черный Принц наткнулся на него в коридоре. С вытянувшимся, как у козы, лицом, похудевший, сказал с укором:

– Ты даешь!.. Нельзя же в такую депрессию впадать. Мы все твоего деда уважали.

– Да так, – промямлил Крылов, – понимаешь, не все по нашему желанию происходит.

– Скиф должен волю ставить впереди желаний, – возразил Черный Принц.

А Матросов подошел, обменялся рукопожатием, сказал твердо:

– Воля должна подчинять все!

Щеки Крылова опалило жаром. Нет, все-таки его ребята намного чище и лучше, чем он, придумавший эту скифизацию.

Вообще несчастлива страна, мелькнуло в черепе, у которой нет героев. Мой дед первый из новых героев… Он подал пример. Ему было труднее, чем тем, кто пойдет по его стопам. Он еще видел корчмовцев, а не скифов… Он сам стал первым скифом. Если бы у нас были партийные билеты, ему стоило бы выписать за номером первым…

Но, напомнил он, надо копнуть и старых героев. Отыскать. Не отыщутся – возвести в герои. Культурные герои, вроде Анахарсиса, известны, но нужны и примеры самоотверженности, патриотизма. Жертвенности… Стоп-стоп, знаменитая казнь Скилла, который начал пренебрегать обычаями скифов, за что его и казнили…

Он взялся за ручку кабинета, сказал твердо:

– Сегодня и я ночую здесь. Пора развивать успех! Увидишь Замполита, попроси зайти ко мне.

– Что-то наклевывается?

– Надо коней приобрести, – сказал Крылов твердо. – Скифы мы или не скифы? Можно подержанные, но чтоб на ходу и без ремонта.

– Можно иномарки?

– Да какая разница…

– Они покруче.

– Для скифов, – определил Крылов, – нет марок или иномарок. Все наше по праву! Так что выбирай по цене и качеству.

Большое помещение, что прямо по коридору, оборудовали под главный зал. В правую часть поставили компы, провели оптоволоконный кабель, напичкали оргтехникой, а левую разгородили на собственно кабинет главного, а вторую половинку приспособили для прочих хозяйственных нужд.

Крылов, как по определению – главный, засел в кабинете, начал разбираться с почтой. Из соседней комнаты все мощнее просачивались вкусные запахи ветчины, соленой рыбы, крепкого ароматного кофе.

Когда Крылов заглянул туда, Валентина, чуть похудевшая, серьезная, с большими пытливыми глазами, готовила бутерброды.

– У вас тут близко хорошая ветчина, – объяснила она почти виновато. – Какой смысл тащить бутерброды через весь город?

– Умница, – похвалил Крылов. – Ты наша кормилица. Без тебя бы здесь все пропали.

– Нет, – сказала Валентина польщенно, – это все Лилия…

Крылов развел руками:

– Ну, Лилия… Лилия – это вообще…

Он сделал неопределенное движение руками, словно взбивая не то мыльную пену, не то облака, поднимая их все выше и выше. Валентина слабо улыбнулась. От нее вкусно пахло хорошими бутербродами. Скифы дали возможность не то чтобы так уж расширить свое хозяйство, но при всеобщей разрухе как-то удержаться, не разориться, а там вдруг в стране да что-то улучшится, ну не может так долго барахтаться на самом дне, тут уж либо помирать, либо выкарабкиваться…

К полудню пришло известие, его охотно показывали по новостям, что в зеленой зоне какие-то люди сожгли огромный интернат-больницу для идиотов. Нанесен значительный ущерб зданию. Погибли все пациенты, около семидесяти человек. Получили ожоги врачи, серьезно пострадали три медсестры. Один санитар получил настолько тяжелые ожоги, когда пытался спасти одного из идиотов, что положение его теперь безнадежно, до утра не доживет…

Приходили из милиции. На этот раз явился майор, вел себя вежливо, вопросы задавал быстро и точно, но были среди них и совсем не относящиеся к делу. Крылову быстро надоело, заявил, глядя ему в глаза:

– Если что-то хотите нарыть о нашем движении – ради бога! Но, сами понимаете, скифами могут назваться любые придурки, хулиганы, мафиози, клоуны, даже работники вашей спецслужбы.

– Спасибо, – ответил майор, он никак не отреагировал на обвинение в принадлежности к каким-то спецслужбам. – Но, знаете ли, в программе движения скифов есть выпады… я пока классифицирую их как подстрекательство. Конечно, юристы наверняка докажут, что мы не так понимаем, но простой народ не замечает, что вы скрестили за спиной три пальца, когда говорите: бей и жги! Простой народ уже действует.