Семеро Тайных - Никитин Юрий Александрович - Страница 19

Крутогор смерил презрительным взором фигуру Олега:

– Из него князь?

– Почему нет? – возразила она. – Так выбирали. И не только в нашем княжестве! Удачно выбирали. Но я сейчас выбирала не князя, а всего лишь мужа. Но… будь ты проклят, и будь проклят этот сокол, не страшившийся хватать пардусов аки зайцев… что всякий раз, выбрав этого человека, отпрыгивал, как испуганная мышь!

Крутогор выпрямился в седле, рука уперлась в бок, княжеский двор со всем людом оглядел уже по-хозяйски:

– Ладно, все улажено. Став моей женой, ты научишься уважать хозяина. У меня всего тридцать жен, но все страшатся даже моей тени. Да и народ твой разжирел… Ничего, я их научу воевать!.. А этого… ха-ха!.. избранника гоните плетьми вон из города!

Всадники разочарованно трогали мечи в ножнах, драки не будет, зато за плети хватались в охотку, выместить накопившуюся злость хотя бы на этом…

Олег сказал поспешно:

– Я рад, что все выяснилось. Но уберите плети!.. Я при чем, если это летало надо мной? Не село же…

Из-за спин княжны, теперь княгини, бояр и воеводы некстати высунулся возмущенный сокольничий.

– Ты говоришь о золотом соколе!

– Не село же… – повторил Олег тупо.

Ближайший всадник, не слушая, замахнулся плетью, Олег перехватил руку, дернул. Не ожидавший сопротивления воин свалился как куль, а Олег постарался, чтобы грохнулся оземь так, что железо на нем звякнуло и сплющилось.

Кто-то хохотнул, всадник с другой стороны замахнулся тоже. Олег ухватил другой рукой за кисть, сдавил. Во внезапной тишине все услышали слабый хруст. Олег тут же отступил, а всадник с перекошенным от боли лицом смотрел неверящими глазами на исковерканную кисть, что обильно окрасилась кровью, а острые косточки проткнули кожу:

– Он сломал… он сломал мне руку!

– Зато теперь никто не сломает шею, – поспешно утешил Олег. – Сиди себе на завалинке…

Все вокруг застыло, словно фигуры были из камня. Очень не скоро старый воевода шелохнулся, просипел:

– Та-а-ак… не зря золотой сокол…

– Зря, – ответил Олег.

Уже и другие начали шевелиться, воевода спросил тупо:

– Почему?

– Дурак он, – объяснил Олег. – Сказано, пернатое… Откуда ему знать, что мне не до женитьбы?

Крутогор смотрел неверящими глазами, побагровел, Олег ожидал взрыва ярости, но тот вдруг закричал радостно:

– Так он не прост, не прост!.. Ага, странствующий богатырь!

– Какого черта, – огрызнулся Олег. – Не богатырь я, не странствующий, не жених, и вообще я хочу в лес подальше от этой дурости.

Он искал глазами щелочку между конскими телами. Но могучие звери стояли грудь в грудь, дальше угадывались еще десятки и десятки вооруженных богатырей, а еще дальше напирало людское море горожан.

– Ты богатырь, – сказал Крутогор решительно, – но и меня не в капусте нашли!

– Аист принес? – спросил Олег, он безуспешно искал пути, как спустить натянутую тетиву, никого не задев.

– Меня нашли в берлоге, – прогремел Крутогор. Он раздул грудь. – Я был прав, когда сказал, что я убью тебя в поединке!

– Да какого черта, – сказал Олег раздраженно. – Бери хоть весь этот город в жены, хоть всех коров и коз, даже свиней и собак, мне без разницы! Я только шел мимо, вот и все. И сейчас пойду.

Суровый молчаливый воин бросил ему меч. Олег невольно ухватил за рукоять в полете. Крутогор легко спрыгнул с коня, огромный и быстрый, он счастливо улыбался, глаза смеялись.

Глава 10

Дружинники весело орали, злорадно указывали на растерянного Олега пальцами. Крутогор повернулся, вскинул руки, со всех сторон заревели здравицу. Коня поспешно увели, круг раздался, Крутогор выхватил меч, вскинул над головой обеими руками, показывая могучую фигуру воина: широк в плечах, узок в поясе, грудь выпуклая, спина прямая, а ноги длинные и мускулистые.

Он был красив, настоящий могучий и сильный зверь, Олег с осторожностью повертел в руке меч, отмечая недобрый блеск, жажду чужой крови, которой не было в его посохе… Меч тяжелее, чем ожидал, а когда перевел взгляд на воина, бросившего меч, увидел в его глазах удивление. Воин на голову выше других, тяжелее Крутогора, весь как каменная гора мышц, а меч длиннее и тяжелее обычных мечей. Похоже, он ожидал, что красноголовый чужак упадет под тяжестью его исполинского меча.

Олег с осторожностью покрутил грозное оружие, лицо перекосил, словно едва удерживал эту тяжесть, умело вздул жилы на лбу, а шею напряг, ее видят все в первую очередь. Краем глаза зацепил лицо хозяина меча, в глазах воина сомнение, этот чужак в звериной шкуре опоздал прикидываться. Олег видел, как даже толстые губы неумело сложились трубочкой, словно хотел то ли свистнуть своему вожаку, то ли как-то предостеречь.

Крутогор пошел по кругу, смеясь, вскидывая руки, приветствуя дружинников, а бледной как полотно княжне послал воздушный поцелуй:

– Я скоро!.. Этот бой не будет долгим.

Однако, судя по его танцующей походке, он собирался драться красиво и долго, показывая все свое искусство, напрягая мышцы, чтобы народ княжны и его люди могли полюбоваться статной фигурой.

«В самом деле зарубит, – подумал Олег с холодком ужаса. – Этот зверь всю жизнь провел в убийствах. Да не зверей, а людей… А что я?»

Княжна вскрикнула срывающимся голосом:

– Это… это убийство!.. Пусть он наденет доспехи!

А старый воевода добавил хмуро:

– И возьмет хотя бы щит.

Крутогор весело захохотал:

– Почему нет?

По знаку воеводы один из рослых гридней начал поспешно сдирать с себя доспехи. Олег поморщился:

– Не надо. Я же сказал, что не ищу воинской славы.

– Но тебе предстоит…

– Вижу, – буркнул он. – Но что за нелепость полдня пялить на себя все это железо, а через мгновение опять снимать?

Крутогор вскинул руки:

– Он не трус!.. Это хорошо. Отважного сразить всегда почетнее.

Играя плечами, он красивой танцующей походкой стал приближаться к чужаку, что так и застыл с мечом, опущенным к земле. Дружинники смеялись, гридни и княжна с боярами хранили угрюмое молчание. Кто-то из молодых все же не выдержал, жалким голосом крикнул, чтобы защищался, меч все-таки надо кверху, сейчас будет удар…

Олег, словно послушавшись, медленно поднял меч обеими руками. Крутогор остановился напротив, его клинок красиво двигался из стороны в сторону, глаза смеялись, а щеки раскраснелись.

«Убийца, – подумал Олег с отвращением. – Почуял запах крови, аж дрожит от предвкушения…»

Крутогор сделал замах. Красивый, долгий, рассчитанный на то, что противник успеет выставить защиту или уклониться, а меч можно метнуть в другую сторону, но красноголовый чужак стоял тупо, и кончик лезвия на лету неуловимо быстро коснулся его локтя.

В толпе ахнули, дружинники весело заорали. На руке из длинной царапины выступила кровь. Крутогор ухмыльнулся, и тут все увидели, как чужак сделал то, чего никто не ожидал: с внезапно рассерженным лицом молниеносно перебросил тяжелый меч словно хворостинку в левую руку, тот взвился над головой, все успели увидеть широкую сверкающую дугу, затем был короткий лязг, смачный удар, словно мясник рассекал коровью тушу, тут же красноголовый странник с отвращением опустил залитый красным по рукоять меч.

В гробовой тишине все смотрели на две половинки того, что только что было смеющимся молодым и сильным князем. Лезвие меча рассекло от левого плеча наискось через грудь и вышло справа у пояса. Красные потоки хлестали бурно, из разреза выпячивались серые легкие, там шипело, комок мышц пульсировал и разбрызгивал кровь по вытоптанной земле, из другой половинки выползали выдавливаемые внутренним давлением окровавленные внутренности, залитые слизью и желчью.

Олег собрал всю волю в кулак и, стараясь не побледнеть и удержаться от тошноты, сказал громко и четко:

– Ваш князь убит. Если не хотите лечь рядом глупо и бесславно, слезайте с коней! Оружие на землю.

Воевода опомнился первым, прокричал хриплым злым голосом, в котором было щенячье ликование: