Откровение - Никитин Юрий Александрович - Страница 76

Калика отшвырнул пузырек. Голос тоже был посвежевший, сильный:

– Я ж говорю, у меня ощущение, что уже проходил здесь. На самом деле что христианский, что халдейский или хохловский миры, все воруют.

Томас скрипнул зубами:

– Ты мою святую веру с поганскими не равняй! У кого наши святые отцы воруют? Друг у друга?

Олег воздел руки:

– Что воровать голому у голых? Воруют у предшественников.

Он на прощание шарахнул посохом по последнему уцелевшему кувшину, грязному и заляпанному потеками глины, прошел мимо не глядя, а Томас с удивлением остановился:

– Что за чудо?

Среди черепков прямо в воздухе над полом висела желтая летучая мышь с растопыренными крыльями. Ее неживые глаза смотрели в пространство.

– Пожалуй, – ответил Олег раздумчиво, – это летучая мышь.

– Догадываюсь, – сказал Томас, закипая. – Она правда из золота?

– Правда… Если не ошибаюсь, это амулет. Дает возможность полетать. Но совсем немного. Только разлетаешься, а тут заклятие кончится, задницей в горящую лаву…

Томас отдернул руку:

– Так брать или не брать?

– Бери, – решил Олег. – Твой друзьяка говорил, что впереди как раз и будет озеро кипящей лавы.

Томас поежился, но схватил мышь – тяжела, чистое золото, – сунул за пояс и поспешил за Олегом к выходу. На пороге Томас с проклятием отшатнулся, рука метнулась к мечу. Навстречу бежали трое широченных в плечах воинов варварского облика – обнаженных до поясов, с чудовищными мышцами, у каждого в руке по топору на длинной рукояти. Томас оторопел не столько от развитых фигур, у него тоже развитая, а оттого, что на плечах у каждого по две головы, тесно прижатых одна к другой.

Олег быстро заслонил Томаса, посох завертелся, как крылья мельницы, послышался треск, что слился в сплошное щелканье, тем временем Томас пришел в себя, с боевым кличем рванул меч из ножен, перед ним шатался оглушенный двухголовый, и меч рыцаря красиво и страшно разрубил его до середины груди.

Остальные два уже громоздились двумя безобразными наростами на ступенях. Олег переступил, глазами указал вверх и влево. Там метались и отвратительно каркали огромные летучие мыши, красные, с горящими глазами.

– Огнем плюются, – сообщил Олег. – Давай пройдем с другой стороны.

– А там есть ход?

– Сделаем.

Он попятился, Томас отступил следом, и калика захлопнул врата. Слышно было, как хлопало в створки, словно бросали комья мокрой глины, на металле расплылись темно-багровые пятна, повеяло жаром. Томаса тоже бросило в жар, словно доспехи уже плавились от таких плевков.

Калика по дороге разбил еще витраж, не заметил раньше, прихватил серебряный ключ в потайном алькове, простучал все каменные плиты, а когда подошли к противоположной стене, недолго шарил по глыбам, наконец затрещало, посыпалась щебенка, открылся невысокий проход.

Томас наконец понял:

– Ага, тебе все известно, потому что это нечестивая магия!

– Держи меч наготове, – предупредил Олег.

– Что-то чуешь?

– Сейчас и ты почуешь.

Страшный удар по голове отбросил Томаса обратно. Сквозь шум в ушах услышал яростный вскрик Олега. Шипело, словно на раскаленную сковороду лили масло, слышались треск, удары, хрип, а когда в глазах чуть очистилось, увидел, как Олег сражается с тремя странными монахами в зеленых рясах. Монахи висели в воздухе на высоте человеческого роста. Из вытянутых рук срывались зеленые молнии, но калика каким-то чудом успевал уворачиваться, рывками приближался то к одному, то к другому, наконец исхитрился достать концом посоха.

Томас услыхал хлопок, вспыхнул мертвенный свет. Олег отскочил от медленно падающего на пол зеленого плаща. Томас с боевым кличем бросился вперед, монахи разом повернулись в его сторону, Олег пронзил еще одного острым, как стилет, концом посоха, а третий, отпрыгнув в воздухе, попал под богатырский удар двуручного меча.

Томас едва не упал, когда меч, прорезав пустоту, врезался в каменную плиту под ногами. По обе стороны опустились рассеченные половинки зеленого плаща. В глазах еще плавали цветные мухи, когда ненавистно-правильный голос калики сказал за спиной:

– Ну, что разотдыхался? Как говорит один знакомый крестоносец, надо идти.

– Это не крестоносец сказал, – прохрипел Томас. Он дико смотрел на плащи, что, как зеленая тина, лежали грязными комьями на ровном чистом полу. – Все?

– Всех, – уточнил Олег. – Здесь всех. А что дальше, не знаю. Это твой ад, тебе знать.

Томас вытер лоб, огляделся, все еще сжимая меч, но враги больше не появлялись, и он признался, чувствуя, как все еще вздрагивает голос:

– И в аду, если присмотреться, ничего… такие же подземелья, тайные ходы, замки, костелы…

Олег удивился:

– А кто сказал, что на земле не ад? На ней есть все. Говорят, даже кусочки рая.

Томас осторожно поднял зеленый плащ, материя загадочно мерцала в его руке, блестки ползают по рукавам, как растревоженные светлячки. Олег видел, как рыцарь нерешительно набросил плащ на плечи, огляделся по сторонам, словно искал зеркало.

– От пыли, – сказал он, будто оправдывался.

– А если чародейский? – спросил Олег ехидно.

– Это христианская магия, – отрезал Томас. – Белая! С убитого монаха как-никак сняли!

В черном небе часто сверкали падающие звезды. Одна пронеслась настолько близко, что Томас рассмотрел в светящемся столбе согнутого человека: колени прижаты к груди, руками обхватил ноги и опустил голову, преодолевая чудовищное сопротивление встречного ветра. Светящийся шар, оставляя разреженный светящийся хвост, исчез в сотне шагов за грядой камней. Донесся удар, земля качнулась, затем с опозданием прогремел мощный грохот. За камнями возникло трепетное нездоровое сияние.

Калика выругался. Светлые блики играли на его лице, делая похожим то ли на демона, то ли на высеченного из старого камня древнего бога. Томасу стало жутковато. Он спросил шепотом:

– Что-то чуешь?

– Да, – буркнул калика.

– Что?

– Что нам здесь не обломится.

– Ты о чем?

– Только то, – ответил Олег раздраженно, – что еще ни одну женщину не удалось вывести из ада! Собак выводили, вещи крали, но женщин… Значит, их грехи вообще неподъемные… Или же их настоящее место здесь, сама природа против. Даже Эвридику довели только до выхода.