На Темной Стороне - Никитин Юрий Александрович - Страница 4

– Даже по Байкалу?

Сказбуш поморщился:

– По крайней мере, такое серьезное импровизировать не станет. Да, уверен, что это наложение масок, подгонка голосов и прочие компьютерные штучки. Когда еще до него дойдет слух, когда еще раскачается с опровержением! А дело будет сделано. Да и не всяк ему потом поверит. Скажут: виляет лауреат. То так говорит, то открещивается от своих же слов… Не поймешь этих тилигентов!

В Империи, вспомнил я, говорят с чистой американской гордостью: мы, юсовцы, в своей стране производим все, кроме культуры. А культуру покупаем в Старом Свете. Звучит здорово, вот только, к сожалению, покупает ее не какой-нибудь француз на имперской службе, а покупает имперский рынок! А рынок руководствуется массовым вкусом, то есть вкусом американского слесаря. И хотя у этого слесаря в квартире два компа в Интернете, оптико-волоконная связь и сам получил диплом инженера или менеджера, все равно слесарь есть слесарь. Вот только в России слесари слесарят, а в Империи управляют общественным мнением и указывают, что покупать: памперсы поярче, баб подоступнее, культуру попроще.

Демократия – это правление демоса, народа. Народовластие. Что народ хочет, то в стране и делается. И за ее пределами тоже. Если в соседской чете пианистов муж с женой поспорили, кто лучше: Бах или Моцарт, американский слесарь всегда готов прийти непрошеным в их дом, дать обеим по хлебалу и объяснить на пальцах, что лучше всех – Майкл Джексон! И чтоб на будущее они это знали и не пытались разводить всякую там гниль с их гребаными бахами и симфониями, он будет проверять в любое время дня и ночи. И если увидит, что снова тайком занимаются всякими там симфониями, то придет учить их музыке с Седьмым флотом, крылатыми ракетами и свитой послушных должников из НАТО!

В основание доктрины противостояния следует положить аксиому, что проклятые имперцы ценят свои жизни, свое благополучие и здоровье очень высоко. В России же традиционно культивировалось залихватское отношение к жизни вообще, тем более – к благополучию и здоровью. Только в России язвенник не посмеет отказаться от стакана водки, потому что лицо у русского человека тоже есть: беречь здоровье – это же стыдно!

Следовательно, имперец будет избегать драки, в которой ему, к примеру, могут порвать одежду, а вот русскому это не страшно: и одежка хреновенькая, и с побитой мордой совсем не в стыд, а в доблесть появиться перед народом.

Этот десант у Байкала стал возможен только потому, что имперцы уже привыкли не встречать отпора. Голливудские фильмы и компьютерные игры навязали взгляд, что имперцы идут и стреляют, а перед ними либо бегут, либо падают под пулями: «Перед нами все цветет, за нами все горит…» Общественное мнение, умело подготовленное всеми средствами информации, на их стороне, так что правительство той страны, где прошли американские коммандос, вместо гневных нот протеста еще и униженно оправдывается.

Единственно верный и действенный ответ – наносить ответные удары. Богатый хуже держит одинаковую по силе зуботычину, чем бедный. Когда драка завяжется на краю пропасти, бедный готов ухватиться за богатого, чтобы и его, проклятого, на зияющие внизу острые камни, чтоб ему, сволочи, не было больше хорошо, а вот богатый постарается отступить от пропасти…

Да мать ее перемать, нам терять нечего. А если и есть, то имперцы в любом случае теряют больше. Они больше всего на свете боятся потерять жизнь и здоровье. Они отступают при равных схватках! Но даже если не отступят… что ж, на них сала больше.

Я видел, как Сказбуш вскочил под тяжелым взглядом Кречета:

– Разрешите, господин президент?

– Иди, – кивнул Кречет. – Завтра утром… нет, сегодня к вечеру чтобы был с планом. Не набросками, как у вас обычно, а готовым к исполнению.

Сказбуш ответил ровно:

– Могу доложить хоть сейчас.

Кречет поморщился:

– Сейчас некогда… Да и Коган здесь, а он, сам понимаешь, как агент международного сионизма, просто обязан вредить всеми фибрами души… В двадцать ноль-ноль жду в зеленом кабинете! С планом.

Яузов поднялся, злой и лохматый, заговорил раздраженно, размахивал руками так, что сшиб бы любого спецназовца:

– Будем откровенны? Так вот, если бы не наши ракетные пусковые установки, которые в полной боевой готовности, что бы там о них ни говорили… если бы не наши подлодки, что с ядерными ракетами на борту… нацеленными на крупнейшие города Империи!.. по-прежнему протирают дно у ее берегов, а засечь их все еще невозможно, то юсовские войска уже высадились бы не только у Байкала, а по всей территории России. А саму Россию объявили бы очередным штатом Империи.

– По просьбе трудящихся России, – ядовито добавил Коган.

Глава 3

Яузов шутки не принял, набычился:

– А что? Трудящиеся у нас еще те! За бутылку водки и Россию, и мать родную… Так что эту демократию – в задницу. Право голоса только тем, у кого осталась совесть… хотя бы крохи, да еще и ума бы… Впрочем, ум здесь необязателен. Есть вещи, которые человек шкурой, да-да, шкурой!

Он перевел дух, мясистое лицо, и без того красное, налилось кровью, как небо на закате, а голос стал хриплым от ярости:

– Но по мелочи давление начнут наращивать! Повсюду. Начиная от компьютерных игр, которыми занята голова нашего футуролога, и кончая высадками таких десантов, как на Байкале. Эти люди не признают ни территориальных прав, ни неприкосновенности чужой территории, никаких законов, а свои законы готовы навязать всему миру. А что там – готовы! Уже навязывают. Единственное, что эти люди признают, – это сила. Пока что наша сила держала эту стаю на расстоянии. Как только мы ослабели…

Коган сказал раздраженно:

– Но мы в самом деле ослабели! Наша экономика вчетверо слабее имперской. Тут уж ничего не попишешь. В то же время мы, имея всего лишь пять процентов от мирового населения, располагаем половиной всех сырьевых ресурсов планеты! В том числе у нас семьдесят процентов запасов стратегического сырья. А Империя, располагая теми же тремя процентами, уже пожирает свыше половины всего сырья, добываемого в мире. А вы хотите, чтобы они перестали протягивать руки к нашим богатствам?

– А вы не хотите? – огрызнулся Яузов. – Я говорю, что эти люди не признают ни доводов, ни мировых законов. Они признают только силу. Но кто сказал, что мы потеряли всю мощь? Я уже говорил, что даже если сотая часть наших ракет долетит до Империи, то там вся территория превратится в один ядерный вулкан. Они это прекрасно понимают! Потому жмут на нас, но осторожно жмут. Все время посматривая на наш палец на ядерной кнопке. Я говорю к тому, что мы точно так же можем отвечать на удары. Только мы не можем… ну, хоть режьте меня на куски, но мы не можем послать к берегам их союзника весь наш флот в составе двух авианосцев и ста линейных кораблей только для того, чтобы продемонстрировать мускулы. А затем, может быть, высадить небольшую группу, чтобы слегка пострелять, попугать. Нам это не по карману. Но зато по карману послать небольшую группу. Без всяких кораблей и вертолетов. Так, группу туристов.

Он умолк, посмотрел на Сказбуша. Тот кашлянул, поклонился в сторону военного министра:

– Впервые вижу, что наш уважаемый министр обороны решился кого-то пропустить вперед. Да еще добровольно. По крайней мере, без выкручивания рук.

Яузов недовольно сопел. Коган заметил невинно:

– Не иначе как впереди яму заметил.

– Просто, – сказал Коломиец искренне, – туристы с кинжалами под плащом не по рангу маршала. Ну, полного генерала! А на танковую армию бензина не хватит…

Кречет бросил на стол папку. Он был похож на грозовую тучу.

– Здесь анализ геополитиков. Положение гораздо серьезнее, чем обычно говорится в печати. Пока здесь разворовывали страну, Империя запустила щупальца не только в страны нашего влияния, но и шарит по нашей, как в своем кармане. НАТО вплотную придвигает свои военные базы, нас стиснули кольцом, у нас выманивают массами наши квалифицированные кадры, оставляя только пенсионеров и немощных старух… еще бы!.. Этих кормить не хотят. В Империи только бы языками чесать о милосердии! Их агенты влияния уже разграбили страну и перебросили деньги… в том числе и те, что выманили у населения, в Империю. Но теперь, когда не оставили в нашей стране ни рубля, который не был бы взят взаем у них же под большие проценты, они готовятся к открытому захвату наших природных богатств. Это последнее, что у нас осталось…