Это я, Эдик - Никитин Олег Викторович - Страница 46

Ева_Летова: А как та девка в караван-сарае, она забеременела?

Танк: Ну ты и спросила… Таська, я там был ни при чем, клянусь!

Ева_Летова: Действительно так важно, что о тебе подумают?

Танк: Уже не знаю. Ничего не знаю. У меня такое чувство, будто мы с тобой случайно встретились на лесной поляне, ночью, рядом с костром – я разжег его, а ты вышла к огню и присела рядом. И что находится за пределами светлого круга, неизвестно, только время от времени слышны хруст веток и вздохи – а кто там, в ночи, чем занимается, интересны ли мы ему? И в каком качестве? Есть ли там еще костры, на которых путники любовно или, напротив, торопливо готовят свои блюда-записи, кто пахучие, кто пресные, кто острые?

Ева_Летова: Поэт, блин.

Тася: Позвони, когда сможешь.

Ева_Летова: «Деяния мудрого не лишены мудрости». Это не про тебя, Танк :).

Это было еще в школе, в последнем классе. Как водится, учились мы отдельно от девчонок – то есть здание у нас было одно, а вот классы формировались по «половому признаку». Не знаю, о чем думали шишки в министерстве образования. Сеть вполне позволяет напрочь отделить одну группу учеников от другой, чтобы девки с парнями никогда вообще не встречались, но в нашей школе было позволено многое.

В перерывах между уроками нам разрешалось гулять в парке, и мы с ребятами порой прятались в кустах, чтобы подглядеть за открытыми физиономиями девиц. А когда они приподнимали платье, чтобы переступить через «живописную» павшую ветку… Это было волнующее зрелище – лодыжка в тонкой штанине и узкая туфелька.

Да уж, теперь-то я понимаю, как туго нам приходилось. Поместили бы в современную школу, так по открытым каналам связи всякого бы насмотрелся. И девок в мини, и всего прочего. Но предки выбрали суннитскую дешевизну. Мало того, запихнули меня заодно и в музыкальное отделение при той же школе – реальное! Там обучали игре на «народных» инструментах. Разные ушшаки и макамы до сих пор помню, кус эмык.

Когда папаша привел меня туда (половину фарсанга отмахали), мне дали ознакомиться со всеми инструментами, чтобы я сделал выбор по душе. Рядом с вытертой дощатой сценой, низкой как топчан на пляже, были выставлены концертные «деревяшки». Плоский ящик, кособокий и нелепый, с невероятным количеством тройных струн, попросту ужаснул меня. Будущий учитель обозвал эту штуку «кануном». Не уверен, что осваивать этакого монстра находится много желающих – вот и я не решился. Потом я пощупал круглую кеманчу и даже поелозил по струнам смычком. Звук неприятно резанул уши, и я отложил инструмент… Из танбура, саза и рубаба я извлек такие же резкие ноты. Учитель поморщился и протянул мне чанг. По его струнам надо было бить, никакого смычка не полагалось – разве что вместо ладони я мог использовать палку размером с локоть.

Странно, однако играть на чанге я выучился неплохо, причем всего за пару месяцев. Меня даже включили в группу музыкантов, которая должна была дать концерт в последний день праздника Ид аль-фитр.

Я был уже достаточно взрослым, чтобы поститься во время рамадана. И в то же время недостаточно взрослым, чтобы перенести его с подобающим стоицизмом. Только и оставалось, что питаться настоящей дрянью в четырех стенах кухни. Все виртуальные забегаловки (а значит, и вкусовое богатство программной жратвы) были заказаны.

Предки тоже страдали, по-моему, от чисто реального секса. Каково им было постоянно таиться от меня, вместо того чтобы всласть побарахтаться в Сети?

Первые дни месяца Шаввал прошли в жутком угаре. Сеть была переполнена развлечениями, порно-сайты и виртуальные рестораны были переполнены посетителями, которые стремились наверстать упущенное во время поста. Я же, вместо того, чтобы гулять по ярмаркам и любоваться представлениями, прочими кукольниками и жонглерами, кататься на аттракционах и оттягиваться сотней разных способов, в основном шлифовал собственные музыкальные партии. Даже через костер ни разу не прыгнул!

В общем, этот малый праздник мало отличался для меня от рамадана, разве что лопать можно было от пуза.

С родителями у меня случилось только три общих мероприятия. Само собой, сначала мы посетили реальную мечеть, где выслушали традиционную хутбу с наставлением имама не забывать о прочих обязанностях правоверных. Дескать, пережить пост недостаточно, и все такое.

Потом половину суток проторчали в сетевом доме самого богатого родственника, двоюродного дяди отца. Двое подростков моего возраста, насколько помню, оказались редкими придурками, и общих забав у нас не получилось. И завершилось это мучение тем, что мы всей толпой отправились на кладбище (ну и забит же был трафик!) и в усыпальницы марабутов. Я был даже рад вырваться из компании родственников на репетицию – только и услышал за спиной «Таккабаль Алла мина ва минкум», когда мулла затянул свою ежегодную «песню».

Улицы были полны людей, которым тоже, как и мне, обрыдло торчать в Сети, выбираясь из него только в туалет и на кухню. Да и погода выдалась на загляденье, как раз снег таять начал, и солнце жарило не по-зимнему.

На другой день состоялось наше выступление. Мы вместе с другими артистами принялись объезжать ближайшие дворы, с нами был местный имам, который и вел представление. И я из глубины крытой сцены видел девчонок нашей школы… Что тут такого, шайтан побери? Сейчас и мне кажется, что ничего. А тогда я лупил по струнам своего идиотского чанга и видел спины ребят, стоявших в первом ряду – а в промежутках между ними радостные девичьи физиономии.

Одну из девиц звали Джадунава. Жуткое имя, потому и запомнил, что долго его выяснял. Мне однажды повезло подглядеть за ней, когда она переодевалась после занятий в спортивном зале. Она была старше меня на год и наверняка никогда не обращала на меня внимания. Да и чего ради? Иногда я встречал ее с подругами в парке или в коридорах школы и с тайным трепетом угадывал под бесформенным балахоном (у нее на правом рукаве всегда красовалась семейная эмблема в форме бараньего уха) ее стройную фигурку.

Сейчас я уже и не помню ее лицо.

Она так и не увидела меня на передвижной сцене. Если бы я не заметил ее в просветы между юными музыкантами первого ряда… Скорее всего, у меня не хватило бы твердости заявить предкам, что музыка меня бесит, а чанг я разбил вдребезги.

А ведь они и учитель почти убедили меня в том, что с этим инструментом я управляюсь мастерски.

Comments on this: 5

Тася: Ты никогда не рассказывал мне, что умеешь играть на чанге.

Ева_Летова: Проглядела наконец твой журнал с начала. Даже зарисовала кое-что, типа схему. Хорошо, что тебе никто не верит! Обнаружила пустое место – это где ты должен в мастера по свету превратиться. Знаешь, по-моему, это довольно опасно. То есть если ты поедешь в тот к-театр, чтобы стать другим, тебе нужна будет помощь. Имей меня ввиду, понял? У меня уже опыт есть, помнишь? И в Чайна-Тауне я не стушевалась, так что помочь в трудную минуту сумею.

Cactus: Дядя, задолбали твои экскурсы в прошлое. Круто же начал лепить – кровища там, трупаки, торчки с китайцами! Давай в том же духе, а то перестану твой журнал читать.

Felicita: Эдик, мы с отцом все еще ждем, когда ты к нам приедешь. Хорошо, конечно, что ты вспоминаешь о своем музыкальном прошлом, но мы даже рады, что ты тогда настоял на своем. Как подумаю, чем могло закончиться твое образование… Ужас! Я просмотрела через слово предыдущее твое сообщение про какой-то «Хумай» и просто в шоке. Хвала Аллаху, что это все выдумки.

Танк: Извините, устал и отвечу коротко. Играть на чанге большого таланта не требуется, это же ударный инструмент. Было бы чувство ритма. Ева, спасибо за предложение, я подумаю над ним. Cactus, вали к шайтану, мне твои запросы по чангу. Не нравится – проваливай, я тебе с самого начала предлагал. Тася, я тебе позвоню сейчас! А может, ты ко мне приедешь? Хоть копию прислала бы, что ли…