Один в поле воин - Нестеров Михаил Петрович - Страница 30

Яцек удовлетворенно кивнул, вслушиваясь в слабый фон работающей радиостанции, которая на треть виднелась из нагрудного кармана его рубашки. Он пододвинул стул и, указывая глазами на телефон и кнопки пульта, еще раз предупредил:

– Не вздумай!

Он говорил отрывисто, не повышая голоса, отчего казался еще страшнее. В очередной раз поймав утвердительный немой ответ переездщицы, Андрей передал по рации:

– Пятый – Лисе. Канарейка в клетке.

Поглядывая на дорогу, он развернул часть амуниции путейцев – яркую безрукавку, которую до этого держал в руке. Одеваясь, снова обратился к женщине:

– Если кто из рабочих заглянет, не выводи меня из себя и гони гостя в шею.

Оганесян услышал долгожданную информацию от Рожнова и немедленно шагнул в магазин. Упор делался именно на человека с кавказской внешностью, и, кроме Оганесяна, в департаменте "чурок" не оказалось.

Недавно открывшийся магазин назывался довольно просто: "Стройматериалы". Контролировал его местный авторитет по кличке Пирог. Недавно пироговская братва имела трения с выходцами с Кавказа, гости выискивали вновь открываемые магазины, предлагая "крышу".

Так было всегда. Два-три года назад коммерсантам не давали житья казанцы, они упорно наезжали, стараясь первыми сделать предложение, и в этом случае имели беспроигрышный вариант получить откуп. Местным коммерсантам по-любому нужна защита, но иметь ее в другой республике – перспектива не из лучших. Поэтому кто не успел обзавестись своей "крышей" и получал предложение от татар, спешно исправляли ошибку. Дальше – простейшая комбинация, которая была не чем иным, как грубым сговором бандитов. Забивалась "стрелка", казанцы заявляли на фирму свои права, местная братва признавала их и предлагала откуп, беря деньги с несчастной, уже ими "крышуемой" фирмы. Впоследствии откуп делился поровну, и гости искали новых лохов. Обычно средняя фирма попадала на сумму, равную цене пяти "Жигулей".

Сейчас ситуация изменилась, наездов со стороны пришлых стало намного меньше – это оттого, что бизнесмен пошел грамотный. Регистрируя свою фирму в местной администрации, он уже имел гарантии надежной защиты.

Норик успел отметить богатый ассортимент магазина, все вокруг блестело от хрома, никеля, позолоты. Он давно определил цель и шагнул к продавцу – парню лет двадцати пяти. Не обращая внимания на покупателей, Оганесян довольно громко, с преувеличенным акцентом спросил:

– Нормально работа идет, брат?

Парень насторожился, пожал плечами. Покосился на телефон: в экстренных случаях он знал, куда звонить. Сейчас как раз такой случай: директор в командировке, его заместитель уехал на базу, а девочки из бухгалтерии ничем не помогут.

В дверях всегда стоял охранник, у входа на склад – тоже, но и у них свои полномочия, которые превышать не рекомендовалось. Пьяные или хулиганы – это их дело. Кроме знакомого всем телефона, звонить можно в "Скорую помощь", в пожарку, но ни в коем случае не по "02".

На всякий случай продавец все же ответил:

– Да, нормально.

– А "крыша"-то у вас есть?

Ну, так он и знал...

– Да, есть. – Был бы на месте зам, продавец отослал бы кавказца к нему.

– Кто такие?

Парень мог ответить, но впоследствии получил бы от братвы по репе. Поэтому он пожал плечами, а сам смотрел на край наплечной кобуры, как бы невзначай открывшейся под легкой курткой кавказца.

– Могу позвонить, – паренек остановил руку на полпути к аппарату и, видя, что кавказец остался спокоен, снял трубку. Прошли секунды, и трубка перешла к Норику.

Несколько фраз, и Оганесян ленивым голосом осведомился:

– Откуда я знаю, по телефону что угодно можно сказать... Ну нет, брат, в магазине базара не получится. Советский район хорошо знаешь?.. Так вот, встретимся на переезде, возле железнодорожного вагончика, там, метрах в ста, пост ДПС, так что волноваться вам нечего... Нам тоже... Мы подкатим на "девяносто девятой".

Безотказно сработала устоявшаяся уже психология братков. Они постоянно были начеку и могли приехать на "стрелку" быстрее брандмейстеров, но время назначено, и появляться раньше срока – значит, потерять лицо. Конечно, сам Пирог не явится, в его команде есть кому решить подобный вопрос. Однако Рожнов и не рассчитывал на появление Пирогова, ему хватит обычного бригадира.

И Оганесян очень точно поставил разговор, в нужном месте выдержав паузу, чтобы предложение о встрече прозвучало от пироговских, затем отказался от явно непригодного для "стрелки" места и получил право назвать свое, отказаться от которого было трудно.

Имелся еще вариант, когда собеседник мог предложить приемлемое место, в таком случае Оганесяну требовалось сказать решающее слово, которое он берег напоследок: где это? Мол, мы не местные, хорошо знаем только район возле рынка.

Что касается личности Пирога, тот имел тесный контакт с местными цыганами, торговал наркотиками и только до некоторой степени попадал под определение секретного Указа о ликвидации. Но для "подставы" такая кандидатура вполне годилась.

Норик передал трубку продавцу и направился к выходу.

По идее, он мог напороться на пироговских во время разговора с продавцом, окажись те случайно в магазине. Тут большой беды не было, Норику полагалось сообщить, что он, конечно, не последний человек в команде, но сейчас он один, "побазарить" можно в вышеназванном месте. "Засланного казачка" устроил бы даже тот вариант, при котором пироговцы предложили бы подвезти его к месту "стрелки" – так всем было бы спокойней.

Путь Мусы Калтыгова пролегал через переезд. В силу своей профессии ему не стоило бы никогда придерживаться строгого распорядка. Однако он считал, что особых поводов для беспокойства нет: то ли успокоился уже, то ли почувствовал себя совершенно безнаказанным.

А почему нет? Милиция территориального ОВД, где Калтыгов контролировал рынок, была куплена на корню. Железнодорожный переезд косвенно относился к ней, так как заправляли там все те же менты совместно с сотрудниками милиции на транспорте. Примерно в ста метрах от шлагбаума находился пост дорожно-патрульной службы. Постовые разве что не отдавали честь чеченцу, когда тот проезжал мимо. За переездом путь недолог: к недавно возведенной коробке, отделанной ракушечником, внутри которой скрывался необыкновенно уютный зал роскошного ресторана. Там от часа до трех ежедневно Муса обедал. Последнее время он приезжал на американском люкс-седане "Акура" в сопровождении двух телохранителей, один из которых выполнял роль водителя.

Сегодня Калтыгов покинул территорию рынка без пяти минут час. В этот раз будка ДПС пустовала, патрульные с автоматами в руках столпились возле грузовика, и никто не кивнул Мусе – ни свирепо, ни приветливо. Прошло совсем ничего, а криминальный авторитет досадливо поморщился: шлагбаум у переезда опускался, сопровождаемый непрерывным предупредительным звоном.

"Мне бы выехать на полминуты пораньше..." – покачал он кудрявой головой.

И снова не насторожился, потому что не раз попадал на закрытый переезд.

Водитель, сбавляя скорость, бросил короткий взгляд в панорамное зеркало: их догоняла девяносто девятая модель "Жигулей". Второй телохранитель Мусы профессиональным взглядом отметил полноприводной "Митцубиси", примостившийся в стороне от строительного вагончика. Водитель в любое мгновение готов был протаранить шлагбаум, но "Жигули" с включенным левым поворотом съехали с дороги, держа направление на джип.

Железнодорожница не разобрала, что сообщил злоумышленнику шипящий голос, раздавшийся из радиостанции, зато ответ разобрала довольно четко:

– Пятый – Лисе: понял.

На приеме Андрей услышал очередное сообщение от Костерина, доложившего свою готовность.

– Так, еще раз, – Яцкевич уже начал играть желваками, дыхание его непроизвольно участилось. Его чуть продолговатое лицо с прижатыми, как у боксера, ушами было обращено на хозяйку. – Спрашиваю еще раз: все понятно?

В тиши будки прозвучал ее подрагивающий голос: