Тобор первый - Михановский Владимир Наумович - Страница 10

Суровцев переступил с ноги на ногу. Все, что происходило с ним на этой широкой и ровной просеке, походило на дурной сон.

– Ты давно здесь, в тайге? – спросил он первое, что пришло в голову.

– Третьи сутки.

– Выполняешь программу?

– Разумеется.

«Языком землян они владеют, причем безупречно, – отметил про себя Иван Васильевич. – Значит, уровень их достаточно высок, коли могут так свободно общаться с чужими для них существами».

– В чем она состоит, ваша программа? – спросил Суровцев безразличным тоном.

– Нужно привести в порядок участок леса, который примыкает к учебному центру Зеленого городка.

«Они все знают, даже название местности, на которой приземлились, – подумал Суровцев. – Что же у них на уме?..»

– А что значит – привести в порядок? – поинтересовался он вслух.

– Очистить подлесок от вредных сорняков. Срезать сухие ветви. Подготовить просеку, – прозвучал быстрый ответ.

– Так это вы проложили просеку?

– Мы.

– Для чего она?

– Мне это неизвестно, – после долгой паузы медленно, словно бы нехотя, ответило существо.

«Темнит, понятное дело. Да и с какой стати станет он выкладывать мне, землянину, свою программу?

А вдруг я вообще первый из землян, встретивший пришельцев, которые высадились близ Зеленого городка? Что же у них на уме? Доброе или нет? В любом случае я обязан как можно быстрее предупредить остальных.

Но как?

Никакого, пусть самого завалящего передатчика у меня нет», – продолжал лихорадочно соображать Иван Васильевич. Побежать, попытаться уйти в отрыв? Но во-первых, чудище в два счета меня нагонит. Во-вторых, я даже не знаю, в какую сторону нужно бежать…

Суровцев рассмотрел, что вибрирующая платформа, образующая, так сказать, туловище чудища, опирается на целую систему гибких щупалец. «Как у Тобора, – подумал он и решил: – Пока, не теряя времени, нужно выпытать у чудища все, что возможно. А дальше видно будет».

Иван спросил:

– Сколько вас всего?

– Десять, – тотчас ответил голос, исходящий откуда-то из недр чудища.

«До чего простодушное существо! Странно… Оно готово выболтать все секреты пришельцев, которые ему известны. Может, именно в этой открытости залог их миролюбивых намерений? Но не исключено и другое: пришелец попросту лжет».

– Твои собратья есть и в других частях нашей планеты? спросил Суровцев.

– Нет, вся группа находится здесь, вблизи Зеленого городка, – ответило чудище.

«Как я и подумал», – мелькнуло у Суровцева. Он глянул на часы. Без четверти восемь. До Аксена за оставшиеся пятнадцать минут ему не добраться, если не случится чего-нибудь сверхъестественного. А что еще может быть сверхъестественного, кроме вот этого длинношеего чудища, которое меланхолически покачивает головой?..

Неожиданно пришелец сказал:

– Я знаю тебя, человек.

– Вот как! Кто же я? – устало спросил Суровцев, решивший ничему не удивляться.

– Ты – инженер, воспитатель Тобора. Он зовет тебя Ив.

– Так ты и Тобора знаешь?

– Мы с Тобором – братья по биосинтезу, – с достоинством произнес голос.

– Кто же ты такой, черт возьми?! – воскликнул Суровцев, уже начавший догадываться об истине.

– Докладываю, человек, – сказало чудище и заученным тоном отрапортовало: – Я – белковая система № 214787, серии РМ, узкого профиля, предназначенная для работ, связанных с очисткой леса, а также…

– Стоп! Ты меня уморишь своим многословием, – схватился за голову Иван Васильевич. – Ну, а почему же я-то тебя не знаю, скажи?..

– Потому что я все время находился в биолаборатории и информацию о внешнем мире получал от наладчика. Сегодня мой первый выход на объект работы, – с важностью ответило чудище. Впрочем, важность в его голосе, как и все прочие оттенки тона, Суровцеву, конечно же, явно померещилась: голос, которым изъяснялась с ним белковая система, был сух и бесстрастен. Машинам узкой специализации, как известно, программировать эмоции ни к чему.

И тут Суровцев почувствовал, как мучительно, неудержимо краснеет, щеки его запылали, словно маков цвет. Вот это опростоволосился, ничего не скажешь!

Хорошо хоть, что нет свидетелей его позора, если не считать, конечно, эту бандуру. Надо же, космического пришельца повстречал в тайге! Инопланетянина, представителя чужого разумного мира. Боже мой, такого идиота свалял! Не узнал продукцию родимого ИСС!..

В полной растерянности Иван Васильевич выронил заветную записную книжку, чудище ловко подобрало ее щупальцем и молча протянуло владельцу.

– Послушай, серия РМ, – сказал Суровцев, – мне нужно как можно скорее выбраться из тайги. Каков кратчайший путь до учебного центра?

– Ты должен идти туда, – указало чудище щупальцем направление, но совсем не то, по которому собирался двигаться Иван Васильевич.

– А каково расстояние отсюда до учебного центра?

– Если исчислять его по прямой, а измерять в километрах… – начала машина бесстрастным своим тоном, но Суровцев уже не слушал ее.

А что, если…

Оборвав машину на полуслове, Иван Васильевич вскочил на мягкую, прогнувшуюся под ним платформу, и выкрикнул:

– Дуй в учебный центр!.. К крайнему коттеджу, который за гостиницей, на самом отшибе.

Машина, однако, не двигалась с места. Белковая система не подчиняется команде человека?.. Такого в практике Суровцева не встречалось, даже во время работы со своенравным Тобором, лишенным каких бы то ни было ограничителей.

– Ну… – тихо выдохнул Иван Васильевич и почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Дуй?.. – негромко воспроизвела его команду машина, и в голосе ее впервые явственно послышались нотки растерянности.

– Ах ты господи! Ну, беги, скачи, прыгай или, если тебе понятней, перемещайся в учебный центр с максимально возможной скоростью!

– Но мое задание…

– Всю ответственность я беру на себя, серия РМ, – поспешно перебил Суровцев. Что-что, а обращаться с белковыми системами он умел.

Машина тут же прыгнула вперед, да так, что Иван Васильевич едва удержался, ухватившись за шею-башню. Голова чудища, пригнувшись, извивалась меж стволов, как бы прокладывая путь.

Это была белковая система узкой специализации – в отличие, допустим, от универсального Тобора, – и конструкторы, разумеется, не предназначали ее на роль скаковой лошади или какого-нибудь другого транспортного средства.

Истину эту Суровцев постиг с первых же секунд. Его трясло немилосердно, душу выворачивало, а ветви деревьев, как он ни прятался от них за шею чудища, норовили побольнее хлестнуть по лицу, и один зловредный сучок в кровь расцарапал щеку.

Вскоре лес начал редеть, и наконец показалась поляна, за которой, облитый разгоревшимся рассветом, белел знакомый домик.

– Стой, серия! – велел Иван Васильевич, и аппарат послушно остановился.

Суровцев спрыгнул с платформы на жухлую траву, прихваченную инеем. Босые ступни заныли от холода.

– Дальше я сам, – хмуро сказал он. – А ты вот что, серия… О нашей встрече и разговоре в лесу – никому ни слова. Согласовано?

Чудище безмолвствовало.

– Отвечай поживее, – сказал Иван Васильевич. – Я очень тороплюсь.

– Тебе должно быть известно, человек Ив, что утаивать информацию от своего наладчика я не имею права, – сообщила белковая машина.

– А уж тот, само собой, раззвонит по всему Зеленому… вздохнул Суровцев. – Ну, ладно, бог с тобой, серия! Позорь простофилю – он это заслужил, – махнул рукой Иван Васильевич и побежал к коттеджу, не оглядываясь.

До восьми оставались считанные минуты.

Дверь в дом оказалась запертой – видимо, Аксен, вернувшись из гостиницы, закрылся.

Суровцев осторожно постучал в филенку – пластик скрадывал звук, потом подергал ручку – дверь не поддавалась.

Он переметнулся к окну, заглянул в комнату. Старик, разметавшись, спал на диване. Клетчатый плед сполз на пол, обнажив острый кадык.

Видимо, Петрашевский лег спать совсем недавно – на тумбочке, стоящей в изголовье, дымилась чашка чаю или кофе, которая еще не успела остыть. Само собой понятно: Аксен из гостиницы поздно вернулся. Значит, разговор его с представителем Космического совета был долгим.