Тени Королевской впадины - Михановский Владимир Наумович - Страница 25

– Удивляюсь.

Генерал подбросил в руке кольт.

– Я объясню тебе, Карло. Такой человек, как я, нуждается в надежных помощниках. После пластической операции ты приобретешь совершенно новое обличье. Тебя не узнает ни одна душа в мире, даже мать родная. Шторн в своем деле мастак, на опыте проверено. Короче говоря, Карло Миллер сегодня ночью исчезнет, и родится… Кстати, ты не придумал себе новое имя?

– Нет еще…

– Давай-ка придумаем вместе, – предложил Четопиндо, играя кольтом. – Ну?

– Может быть… Харон? – брякнул Миллер, тут же пожалев о сказанном.

– А может быть, Зевс? Или, того лучше, Афина Паллада? – не без сарказма заметил Четопиндо. – Не мудри, чем проще будет твое новое имя, тем лучше.

Они помолчали. Миллер исподлобья озирал комнату, в которую его забросила судьба.

– Идея! – воскликнул вдруг Четопиндо, хлопнув себя по лбу. – Послушай, фамилия Миллер распространена у немцев?

– Очень, – ответил Миллер, не понимая еще, куда клонит Четопиндо.

– Имя Карло, я думаю, тоже не меньше распространено, – продолжал генерал.

– Конечно.

– Поэтому мы оставим тебе прежние имя и фамилию! – воскликнул Четопиндо. – По обличью-то ты станешь совершенно другим, новым человеком. Состряпаем тебе приличную легенду, и твоя прежняя фамилия будет тебе надежным щитом. Ну как, принимаешь мою идею?..

– Видите ли, ваше превосходительство…

– К черту церемонии! – перебил генерал. – Можешь говорить мне Артуро и обращаться на «ты» – разумеется, только с глазу на глаз.

– Надо подумать, Артуро.

– А чего думать! Ты же не Борман, а просто Миллер. Кто он такой, Карл Миллер? – спросил Четопиндо и сам же ответил: – Небогатый негоциант немецкого происхождения, приехавший в Оливию, скажем, из Бразилии. Зачем приехал? Ну, в Рио-де-Жанейро у него случилась семейная драма или что-то в этом роде. Застал жену с другим, ушел от нее… Короче, решил поставить на прошлом крест и начать новую жизнь. Вот именно, новую жизнь. Относительно твоей новой жизни, Карло, мы и должны теперь потолковать.

Генерал качнул кресло.

– Оливия катится в пропасть, – продолжал он. – Ее раздирают раздоры между различными группировками. Даже в верхах нет единства и согласия. Рабочие непрерывно бастуют, чем ослабляют национальную экономику, которая и без того дышит на ладан. Вот и теперь ко мне просочились сведения, что докеры Королевской впадины собираются забастовать, а я – представляешь! – должен сидеть сложа руки, вместо того чтобы принять надлежащие меры. – Произнеся слова «надлежащие меры». Четопиндо непроизвольно погладил кольт.

– Докеры Королевской впадины? – переспросил Миллер.

– Так часто именуют наш главный порт, – пояснил Четопиндо. – Даже Оливию называют иногда Королевской впадиной. Эта самая впадина вот-вот превратится в пропасть. А ведь наша страна – одна из богатейших в мире. В наших горах колоссальные запасы меди и селитры, золота и каменного угля, урана и серебра. Да, да, я разговаривал с нашим министром геологии – у нас имеется этот самый уран, который, по словам физиков, обладает неслыханными перспективами. Но что толку? Рудники простаивают из-за бесконечных забастовок. Они, видите ли, осуществляют конституционное право на забастовки. Моя бы власть, я показал бы им права, – скрипнул зубами генерал. – Короче говоря, я должен взять власть, чтобы спасти страну. Вот в этом деле мне и нужен помощник. Такой, который, не рассуждая, пойдет за меня в огонь и в воду… Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – произнес внезапно Четопиндо, и Миллер вздрогнул. – Ты думаешь: а что мне проку лезть в эти дела? Отвечу: ты не прогадаешь. Все верные мне люди получат хорошие места при новом режиме. Ты войдешь в правящую верхушку Оливии, Карло!

Четопиндо умолк и закурил. К счастью для Миллера, окна в комнате были распахнуты настежь. И все-таки, почувствовав сладковатый ненавистный запах, он встал и подошел к окну. Из окна был виден бассейн.

– Гарсиа еще купается, – сказал Миллер, присев на подоконник.

– Этот парень часами может сидеть в воде, – откликнулся Четопиндо. Он жадно сделал три-четыре затяжки и продолжал: – Но речь сейчас не о Гарсиа, а о тебе. Видишь ли, твое перевоплощение может иметь успех только при одном условии: если о нем не будет знать ни одна живая душа.

– А хирург?

– Это свой человек, – макнул рукой Четопиндо. – Я ручаюсь за него и его ассистента, как за самого себя.

– Остается еще Гарсиа, – тихо сказал Миллер. – Он слышал все наши разговоры в машине.

Четопиндо скривился, словно от зубной боли, хотя все решил заранее.

– Да, черт возьми, я был о тебе лучшего мнения, Карло. Неужели ты считаешь, что я не подумал об этом?

– Что же делать?

– Вот об этом я хочу услышать от тебя, – усмехнулся генерал. – Небольшой тест на сообразительность.

Миллер подошел к Четопиндо.

– Существует только один надежный способ заставить человека замолчать…

– Пожалуй… Это разумная идея, – сказал Четопиндо, заглядывая в дуло револьвера, словно в подзорную трубу. – Как ты представляешь себе ее оформление?

Миллер кивнул на кольт:

– С такой игрушкой в руках не спрашивают, а действуют.

– Не годится, – покачал головой Четопиндо. – Любой выстрел в этой стране имеет эхо. Неплохой афоризм, а?

– Я могу убрать его ударом кулака.

Четопиндо поморщился:

– Не эстетично.

– Можно утопить, – предложил Миллер.

– Возвратиться к реке? Или ты готов утопить его в ложке воды?

– Здесь имеется бассейн.

– Вот именно, – заключил Четопиндо.

Задуманный Гарсиа фейерверк не получился. Листья, собранные им в кучи, лишь чадили, упорно не желая разгораться. На днях здесь, видимо, прошел ливень, и листья были влажными. Наконец Гарсиа исхитрился – отлил из канистры, лежащей в багажнике машины, немного бензина и плеснул его в тлеющее месиво. Высокий огонь выстрелил в небо, озарив кряжистые деревья, дом Шторна и черную воду бассейна.

Довольный Гарсиа стоял опершись на грабли и не мигая смотрел в огонь. Он с детства любил раскованную стихию пламени.

На крыльцо, зевая, вышел Миллер.

– Вы так и не отдыхали? – обратился он к Гарсиа.

Шофер пожал плечами.

– Я в вашем возрасте тоже не любил отдыхать, – заметил Миллер, так и не дождавшись ответа.

В небе успели высыпать звезды – яркие до неправдоподобия. Миллер напряг память – когда-то в гимназии он был первым по астрономии – и долго всматривался в ночное небо.

Гарсиа спросил:

– Знакомые звезды ищете?

– Знакомые! – охотно откликнулся Миллер.

– Нашли?

– Представьте, нашел. – Миллер поднял руку и, указав на пять ярких звездочек, произнес: – Созвездие Южного Креста. – Южный Крест он назвал неспроста: ведь это созвездие можно наблюдать только в данном полушарии, его не увидишь в небе Германии…

– Теперь, вечером, хоть дышать можно, – сказал Гарсиа.

Миллер подошел к костру и стал рядом с Гарсиа.

– Вы издалека к нам приехали? – спросил шофер.

– Из Бразилии. – ответил Миллер. «Обкатывая» новорожденную версию, он довольно подробно рассказывал Гарсиа о своих мнимых злоключениях, которые в конечном счете привели беспокойного коммерсанта на оливийскую землю.

Гарсиа слушал, изредка переводя взгляд с языков пламени на рассказчика.

– Смотри, дружище, не повторяй в своей семейной жизни моих ошибок, не оставляй надолго жену, – назидательно заключил Миллер свой рассказ.

– Ну, у нас с Роситой такого никогда не будет! – рассмеялся Гарсиа.

– Ты самоуверен, – покачал головой Миллер.

– Разве это плохо?

– Очень плохо.

– Скажите, а зачем вам понадобилось делать пластическую операцию? – вдруг спросил Гарсиа.

– Неужели ты не понял этого из моего рассказа? Я решил откреститься от прошлого и начать новую жизнь.

– Мне показалось из разговоров в машине, что вы прибыли из Германии, – сказал Гарсиа.

Миллер закашлялся.

– Бывал я и в Германии, – сказал он, когда приступ прошел. – Куда только не забросит судьба бродящего коммерсанта.