Полная заправка на Иссоре - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 5

– Господи! – не удержался Федоров. – Семь пальцев, а? Эй, и у этой… Я думал, они только с лица такие… не совсем этакие. А они еще и семипалые. Это только то, что видно. А если…

– Советник! – сухо окликнул его Изнов. – Вас просят присесть и, видимо, обождать чего-то в течение пяти – только не знаю чего: минут? Часов? Дней?

– Что ж, присядем, – согласился Федоров, не совсем уверенно переступая ногами. – Голова прямо кругом идет. Боюсь, что нас все-таки подловили. Только чего ради? Мы и так ведь уже…

– Молчание! – предостерег Изнов.

– Стоило бежать так далеко, – буркнул Меркурий, – чтобы столь глупо попасться. Отрава, я уверен. Сейчас потеряем сознание, и у нас выпытают все, что угодно. Наберут материала для обвинения…

– Мы ни в чем не виноваты, – сказал Изнов, тоже осторожно продвигаясь к скамейке. – Если только у них нет соглашения с Империей о выдаче преступников… А, Меркурий?

– Как мне помнится, нет. У нас не было с ними прямых отношений. Да ни у кого не было с ними отношений!

– Ну, в этом я не уверен. Дипломатических, может быть, и не было, но торгуют они, кажется, вполне… – Федоров не закончил, умолк.

Они смирно сидели на диванчике; желтая дама глядела на них без особого интереса, рукодельница продолжала усердно шевелить всеми четырнадцатью пальцами, устремив на вязанье дважды по три зрачка.

– Интересно, – не без усилия проговорил Федоров через несколько минут. – Если то была прививка для приезжающих, то какой в ней смысл? Может, тут у них эпидемия? Мор? И оттого такой бардак – совсем как, бывало, у нас дома?

– Да нет, – сказала дама лениво, – у нас все здоровенькие. А бардак потому, что вас занесло на государственный космодром, которым давно уже никто не пользуется. Прилетающие садятся на частных. А это место давно уже заняли под генеральный рынок.

– Да? – сказал Федоров. – А отчего же так? И мы ведь не сами выбрали: нас маяк привел…

– А у государства на это денег нет, – объяснила дама безразлично. – У него деньги есть только на самого себя. А маяк – потому что забыли отключить, наверное. Нашим не до того, йомть.

– Чем же они таким важным заняты? – поинтересовался Изнов.

– А чем они могут быть заняты? Построили правовое государство, теперь достигают Великого Бреда, – сказала дама-медик и зевнула.

– И долго его собираются строить?

– А вот все разворуют, – пообещала дама, – тогда и кончат.

Федоров, не участвуя в разговоре, сидел, до предела наморщив лоб, словно пытаясь настичь какую-то ускользающую мысль. Наконец это ему, по-видимому, удалось: он широко раскрыл глаза.

– Эй! Вы что – по-нашему говорите? Почему же сразу не сказали?

Дама пожала плечами:

– По-вашему? По-ливерски, то есть? Ни единого слова.

– Да вот же говорите!

– Нормально говорю, по-иссорски. Как и вы.

– Не знаю я никакого иссорского. В жизни не слыхал.

– Зачем же я вас, по-вашему, кормила таблетками? Прививка языка. Пять минут – и свободно владеете. Это – то единственное, чем наше государство обеспечивает каждого прибывшего. Чтобы гарантировать равные условия при отправлении правосудия.

Последние слова она выпалила как хорошо затверженную цитату. Да, наверное, так оно и было.

– Что же, – спросил осторожно Изнов, – здесь всех прибывших судят?

Дама подняла на него удивленный взгляд.

– А разве бывает иначе? Конечно, всех.

– Почему же?

– Ну, чтобы все были – как это? – охвачены правосудием, йомть.

– Ну и судили бы своих…

– Своих давно уже всех пересудили, – вмешалась рукодельница.

– Как это?

– Да что вы прямо как маленькие… Не знаете, как судят, что ли?

– Нет, мы, разумеется, имеем представление… – проговорил Изнов озадаченно. – Но чтобы всех поголовно…

– Ну, не всех, конечно, – сказала дама.

– Да всех, – не согласилась рукодельница.

– Вот и не всех. Тех, кто судит – тех не трогают, йомть.

– Пока они сбродят. А потом и их тоже.

– Ну, потом, конечно, да, – признала дама.

– Потрясающе интересно… – пробормотал Изнов. – Сбродят – весьма любопытное слово, странно, что мы его понимаем… И что же, вот вас тоже судили?

– Да мы же местные, – сказала дама.

– Местные. А что это должно означать?

– А нас судят сразу по достижении совершеннолетия. Всех.

– У нас правосудие это… – рукодельница начала и запнулась. – Все забываю слово. При? Про? Ну, напомни…

– Превентивное, – сказала дама. – Самое демократическое, йомть.

– Вы полагаете? – усомнился Изнов.

– А как же. Всеобщее равенство перед законом. То есть, все должны быть судимы. А если одних будут судить, а других нет – где же справедливость?

– М-да… – озадаченно протянул Изнов. – Презабавно…

– Да это и не так страшно, как кажется, – утешила рукодельница. – Конечно, если понимать, как и что… Но вам растолкуют, вы не пугайтесь. Не вы первые. И потом, некоторые все же выживают.

– Некоторые… – ни к кому не обращаясь, прошептал Меркурий. – Некоторые!..

– Но постойте, – утешения рукодельницы, похоже, не очень успокоили Изнова. – Есть же категории лиц, не подлежащих суду данной страны. Дипломаты, например. Прилетают же к вам дипломаты?

– Раньше бывало. А может, и сейчас – только не сюда, я уже говорила. Ну, насчет дипломатов не знаю, не могу сказать.

– А мы как раз дипломаты, – многозначительно проговорил Изнов.

– Зорамир! – сказала медицинская дама. – Что же это их никто не встретил, как думаешь?

– Да чего ж такого, – сказала Зорамир, не отрываясь от вязания. – Проспал кто-нибудь, или забыли, а может, и сообщение не дошло. Уже неделя, как Сброд опять собрался, теперь никому ни до чего – все ждут драки. Раз в неделю драка обязательно случается, освобождаются места, никому не хочется упустить свой шанс. Вот и не встретили вас.

– Зорамир, – сказала дама, – ты уж очень… Не перед своими все-таки. – И снова зевнула. – Ну ладно, пойду по­дремлю, если что – крикнешь.

– Да-да, – сказал Изнов. – Мы не хотим злоупотреблять вашим временем…

– Вы лучше ищите, где переночевать, – сказала Зорамир. Откуда-то из-под себя достала несколько отпечатанных бланков, протянула. – Сейчас заполните вот это все – въездные анкеты и таможенные декларации, и ступайте устраивайтесь. Вернитесь на рынок…

– На старт-финиш то есть? – уточнил Федоров.

– Ну да… И сразу же присмотрите семьи, да и прекословов тоже, только окончательно не договаривайтесь – оставьте на потом, а вечерком посидите, карточки переберете и подыщете, кто посолиднее.

– Ничего не понимаю, – развел руками Изнов. – А вы, советник? Меркурий, может быть, хоть вы в чем-нибудь разобрались? Все же для нас совсем чужой язык, знаете ли, незнакомые понятия…

– Да чего тут разбираться, все вроде бы ясно, – бодро проговорил Федоров. – Умница моя, мы все сделаем, как вы сказали. Но, может, вы все-таки дадите нам хоть одного какого-нибудь человечка? Он не прогадает. Такого – знающего, энергичного, доброжелательного…

– Да ладно уж… Идите побродите по рынку, только далеко не уходите. Вас найдут.

– Вот это я понимаю, – сказал Федоров. – Целуем ваши ручки!

И первым двинулся к выходу на старт-финиш.

– Приветствую вас на Иссоре! – с некоторым опозданием крикнула Зорамир им вдогонку.

Медицинская дверь отворилась.

– Что, еще кого-то принесло? – протирая глаза, высунулась дама.

– Нет. Спи. Это я так.

Снова они оказались на обширной площади, что гудела, волновалась, дымила, жевала, глотала, находилась в непрерывном движении. Но если при первом появлении чужеземцев внимание толпы было обращено не на них вовсе, а лишь на корабль, то теперь, стоило им появиться на крыльце, сразу несколько десятков бросились к ним, опережая друг друга, расталкивая, оттаскивая, пронзая залповыми взглядами.

– Эй, ну-ка сплотимся, – скомандовал Федоров. – Не то нас сейчас растащат кого куда.