Костер для инквизитора - Мазин Александр Владимирович - Страница 21

Толстое красное вымя, растопыренные ноги с раздвоенными копытами. Дохлая коза. Черт! Вот что он меньше всего ожидал здесь увидеть.

Андрей перепрыгнул через труп и двинулся дальше. Ужас – следом. Нет, впереди.

Потолок пропал. Прямо над головой – черная широкая труба колодца. Ласковин посветил вверх, ожидая увидеть люк. Люка не было. Мощный луч таял в темноте. Через секунду Андрею показалось, что он смотрит не вверх, а вниз. Висит вниз головой над бездной. Пошатнувшись, Ласковин схватился за стену, но тут же отдернул руку: ледяная слизь. Омерзительное ощущение. Дыра над головой жадно высасывала силу. Взамен – ужас. Именно оттуда.

Контроль дыхания. Медленные движения. Шаг в сторону, поворот. Еще шаг, два, три… преграда, перешагнуть, дальше… как автомат. Контроль дыхания, контроль движений, мыслей…

Ласковин очнулся уже в основном тоннеле. Отпустило, слава Богу. Живой. Целый. Не спятивший. Андрей покачал головой, поставил пистолет на предохранитель и сунул оружие в карман. Нет, на сегодня хватит. Руки тряслись. Все, наверх, в первый же люк.

Железная крышка откинулась. Ласковин высунулся по пояс, под моросящий дождик. Сгрудившиеся троллейбусы, громоздкая туша Казанского собора вызвали невероятную радость. Словно старого друга встретил.

Ласковин поставил на место люк. Переодеваться не стал, влез в семнадцатый троллейбус, доехал до Техноложки. Народ косился на него неодобрительно. Попахивало, должно быть.

Вышел, перешел через Московский, переоделся в укромном дворике, засунул барахло в рюкзачок, рюкзачок – в пластиковый пакет, а пакет – в черную дорожную сумку. Застегнул молнию и снова стал респектабельным молодым человеком. С незарегистрированной «береттой» в кармане.

Спустя десять минут он уже садился в «ауди». И не мог избавиться от ощущения, что избежал большой беды. Знать бы еще, какой.

Вошь перевернулся на живот, положил под щеку соединенные руки. На его плече Альбина разглядела крохотные синие буковки: «УКД». Раньше она этой татуировки не замечала. Альбина взъерошила тонкие волосы на его затылке. Вошь что-то пробормотал во сне. Что-то жалобное. Альбина ощутила, как нежность наполняет ее, перевернулась на спину, вытянулась. Высокий потолок терялся в темноте. Как небо.

– Небо… – негромко сказала Альбина.

И вдруг совершенно отчетливо осознала: она останется здесь навсегда. Вошь никогда ее не выпустит. Никогда. И намеки на будущее освобождение, крючки, спрятанные в его словах (ведь он не сказал прямо, что отпустит ее), крючки, которые Альбина жадно хватала и обманывалась, обманывалась… Никогда!

Дыхание ее пресеклось, и слезы покатились по щекам. Никогда!

«Я его убью!» – подумала она.

Представила, как берет пистолет и разряжает его в затылок спящего.

Вошь шевельнулся… Поднял голову и посмотрел на Альбину. В зрачках его плескался сон. И сон этот был – Тьма.

Сотовый телефончик в нагрудном кармане Короеда тоненько запищал.

– Короед? Это Кныш. Есть контакт!

– Да ну?

– Мы взяли наводку. Вчера.

– А звонишь сегодня! – буркнул Короед.

– Ладно, расслабься! Проверить же надо.

– Проверил?

– Точняк!

– Понял. Поднимаю бойцов. Жди.

Глава тринадцатая

Вечером того же дня три джипа и синяя «вольво» свернули на Лифляндскую улицу и остановились у бетонного забора с рваной колючкой поверху. Из них десантировалось шестнадцать человек в полном боевом прикиде: броники, автоматы со складными прикладами, камуфляж, черные намордники. И еще двое, одетые попроще. Последние – «тобольский» шишак Короед и директор детективного агентства «Безопасность» Кныш.

Двое остались на стреме, остальные через щель между двумя бетонными блоками проникли на заводскую территорию. Трое волокли туго набитые баулы. Ясное дело, ни один сторож не рискнул их остановить. Если тут еще водились сторожа.

– Детский сад,– возбужденно говорил Кныш.– Вчера влез, сегодня вылез. Есть «хвост», нет, ему насрать. Отморозок, ясный хряп! Стой! Прибыли. Вот тут!

Куча заводского мусора – с одной стороны, несколько ржавых черных цистерн – с другой. Посередине – цепь колдобин, подразумевающих дорогу. Между колдобинами – канализационный люк.

– Кто не служил – шаг вперед! – на всякий случай скомандовал Кныш.

Таких не оказалось. «Тобольские» лидеры, следуя курсу покойника Берестова, старались набирать бойцов не из воров и спортсменов, а из десантуры, имевшей опыт реальных боевых действий. Граната и автомат поавторитетней заточки или боксерской перчатки.

– Отлично. Тогда облачайтесь.

Боевики разобрали содержимое баулов, стандартные комплекты химзащиты. Облачились, слегка потеряв в грозности вида, зато обретя некий марсианский элемент. Зеленые, так сказать, человеки. Не с бластерами, впрочем, а с тривиальными АКашками.

– А ты? – спросил Короед.

– Мы тут постоим,– ответил Кныш.– Мало ли…

Бойцы оглядывали друг друга, посмеивались.

– Газы! – гаркнул кто-то.

Заржали.

– Хубиев,– сказал Короед.– Ты старший. Что делать, знаешь?

– Мочить все, что движется! – гыгыкнул кто-то.

– Р-разговорчики! – командным голосом рявкнул Хубиев.– Нормально, командир, задача ясна. Ежели он там, сделаем. Муха, вскрывай нору.

Муха, похожий скорее на гориллу, чем на вышеназванное насекомое, присел, с шиком пальцем поддел крышку, скинул, заглянул в нутро… и тут же начал натягивать резиновые перчатки.

Бойцы столпились вокруг люка, кто-то присвистнул.

– Разберись,– скомандовал Хубиев.– Газы!

На этот раз никто не засмеялся.

Хубиев взял автомат в руку и полез в люк. Остальные – за ним, Муха – последним.

– Объект был без противогаза,– зачем-то напомнил Кныш.

Короед шевельнул плечами: какая разница. Пискнул телефон.

– Мы внизу,– доложил Хубиев.– Все чисто.

И тут же грохнул автомат.

– Какая блядь!..– заорал Хубиев.

– Крыса,– ответили ему.

– Мудозвоны,– сказал Хубиев уже спокойней.– Все чисто, командир. Отбой.

Вошь проснулся, мягко, не потревожив Альбину, соскользнул на ковер. Опасность. Он быстро оделся, подключил наушники. Так и есть. Равномерное «хлюп-хлюп». Люди. И не меньше десятка. В запасе – минут десять. Вошь быстро оделся, проверил оружие, РПК, гранаты. Привычные вещи. Более привычные, чем пистолет. Вошь присоединил диск и вышел в предбанник. Задраив люк, он надел резину, раскрыл шкафчик, приготовил основное оружие. Но сначала следовало проверить, кто идет. Вдруг обычные работяги.

Вошь спустился в тоннель, прошел метров тридцать до отворота, выглянул… и сразу увидел мельканье фонарей. А через мгновенье – выхваченное из темноты полоской света автоматное рыльце. Нет, к «Водоканалу» эти ребята явно не имели отношения. Вот и хорошо.

Вошь вернулся. Так, ранец – на спину, пулемет – на ремень, «трубу» – в руки. Тяжеленько, однако. Ну ничего, недалеко. Добрел до поворота, выглянул: подошли. Но недостаточно. Осторожные.

Вошь притаился за отворотом подземной кишки, на слух определил, когда враг приблизился на достаточное расстояние, выскочил прямо под перекрестные полосы фонарей. И выпустил «дракона».

Огненный змей с воем ворвался в тоннель. Резина, вмиг вспыхнувшая коптящим пламенем. Дикий нечеловеческий вопль. Еще один. Захлебывающийся лай автоматов. Пули, рикошетирующие от стен. Горящая жижа под ногами, горящие стены, горящие фигуры людей.

Вошь сбросил огнемет на пол, перекинул РПК на грудь. Хобот противогаза мешал держать оружие, но не настолько, чтобы сделать стрельбу неточной.

Вошь снова вышел из-за поворота, встал поудобней. И нажал на спуск.

– Хубиев! Хубиев! Обзовись, мать твою!

– Надо было нормальную рацию взять,– проворчал Кныш.

Короед зыркнул на него волком и опять забубнил в телефон:

– Хубиев, Хубиев…

Только когда начало темнеть, Короед сунул телефон в карман и двинулся к машинам.