Семь дней Мартина - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 25

– Еще чего! Только избранные, подписавшие специальное требование о неразглашении. Наказание за разглашение жесточайшее: помимо того, что сами стражники лишатся голов, если разболтают о мертвецах, следом за ними под топор попадут их родственники, соседи и близкие знакомые.

– Сурово, – Мартин испугался еще больше. – Так ведь мы и безо всякой эпидемии друг друга уничтожим!

– Будем меньше болтать – выживем, – стальные нотки в словах мага звучали жутковато. – Во всяком случае, я точно переживу, остальные как хотят. Главное, чтобы переполох не перешел в панику. Кстати, имей в виду, что стражникам приказано уничтожить летающего в ступе человека, а Яга разрешила в случае чего уничтожить и саму ступу.

– Яга? Она знает?! – изумился Мартин. На душе заскребли кошки: до чего же стыдно перед старушкой, что так получилось. – Откуда?!

– Странный вопрос! – заметил Григорий. – Конечно, от меня! Я должен был получить от нее разрешение на уничтожение ступы. Яга, разумеется, не особо довольна тем, что ее любимое средство передвижения попало в руки врага, но никого не обвиняет. Сами виноваты: не убедились в смерти Правича. Так что, смело к ней обращайся, она тебе ничего не сделает. Максимум, метлу о голову сломает, не больше.

Мартин облегченно выдохнул: словно камень с души упал.

– А ты жди ковер-самолет, – приказал Григорий. – Король Агат самолично направил его тебе, а когда мы избавимся от Правича и найдем воду, направим ковер в космос, и опасности заражения не будет. Как волк, не согласился еще?

– Пока не знаю.

– Позовешь меня, когда это выяснишь, и мы начнем поиски воды. Я уже присмотрел одно местечко, не особо далеко от тебя.

Мартин кивнул, и Григорий отключил связь. Зеркальце потускнело, появилась схематическая рожица. Она взглянула на Мартина и улыбчиво сообщила об обнаруженных изменениях на его лице:

– Ты уже не так ужасен, как раньше!

– Спору нет! – вырвалось у Мартина.

– Не воруй мой текст, злобный плагиатор! – оскорбилось зеркальце. – Двигайся к красоте такими темпами, и через неделю станешь красивейшим человеком на всем белом свете.

– Через неделю от меня ничего не останется! – пробормотал Мартин.

Он посмотрел на вожака, и понял, что тот вынес решение, и теперь ожидает момента, когда Мартин уберет зеркало.

– Я внимательно выслушал твой рассказ и беседу с зеркалом, – объявил вожак, – и это заставило меня задуматься. Мы не ладим с людьми – это всем известно, и помогать вам, зная, что не переведутся охотники на нас, не резон. Я не стал бы тебе помогать, но когда представил, что кусающимися мертвецами станут не только люди, но и звери, поменял свое решение. Мне вовсе не улыбается видеть за каждым кустом притаившегося живого мертвеца, которому неведом страх.

– Значит, ты согласен?

– Согласен, – объявил вожак, – скажи своему зеркалу, что я помогу найти волшебную воду. Пусть расскажет, куда лететь. И, раз уж нам придется искать воду вдвоем, можешь обращаться ко мне по имени.

– Но я его не знаю… – смутился Мартин: волк говорил таким тоном, словно его имя было известно любому младенцу с самого рождения.

– А ты пошевели мозгами, – предложил волк. – Волчье имя тебе знать не обязательно, но все люди, с которыми я общался за свою жизнь, называли меня именно так. Покажи, насколько хорошо работает твоя соображалка. Не разочаровывай меня.

Мартин потер подбородок, почувствовал, что к руке прилипли хвоинки, стряхнул их и взглянул в глаза волку. Тот пристально смотрел на человека и ждал ответа.

– Через минуту я отменю свое решение, – предупредил волк. Мартин закрыл глаза в попытке освободить сознание от лишних мыслей и сосредоточиться на отгадывании имени волка.

«Дружок? – подумал он. – Нет, это форменное издевательство над волком. Такое имя только скажи – в шею вцепится и живым не выпустит. А что еще? Лорд? Снова не то. Волку до лампочки человеческие титулы: замком все равно никто не наградит, и за шкуру волка-лорда лишней монеты не заплатят. Если каждый человек называл его одинаково, то имя не должно быть заумным. Волк сказал, что волчье имя мне знать не обязательно, значит, это имя должно быть человеческим. По цветовой гамме называли? Серого волка назвать Сергеем? Нет, не то. Это имя подойдет для обычного волка, а не крупного говорящего».

– Не разочаровывай меня, – повторил волк.

– Я думаю.

«Должно быть имя, производной от слова волк. Но какое? Вовк, как его называют на западе? Нет, снова не то. Стоп. Волк серый, значит, в имени должны использоваться оба слова. Сокращение. Серволк, например, – перед глазами Мартина почему-то предстал серый ящик с мигающими лампочками и жужжанием внутри – что-то такое было в кабинете Ор Лисса, рядом с живой картиной в обрамлении из серого материала. – Сервол… севол… Сева… О! Всеволод! Волка должны звать Всеволодом!»

Мартин открыл глаза и взглянул на волка с победным видом. Тот чуть наклонил голову и предупредил:

– Если скажешь, что меня зовут Сергей, я тебя укушу.

– Тебя зовут Всеволод, – выпалил Мартин с некоторой долей страха. Волк не ответил.

С минуту они пристально смотрели друг на друга. Волк ожидал, что Мартин сдастся и воскликнет, что не знает правильно имени, а Мартин ждал, что волк подтвердит его догадку, и одновременно боялся, что вариант оказался неправильным.

«Кто его знает, что на самом деле думает волк о своем имени? Может быть, ему больше нравится что-то вроде Волкартар или Волкорвулфирус Первый? Нет, вряд ли, называть кого-нибудь таким именем – это издевательство, не претендующее на прощение».

Волк открыл пасть и произнес:

– Правильно мыслишь, Мартин. Люди называют меня именно так: Всеволод.

Мартин выдохнул и вытер пот со лба.

– Спрашивай у зеркала, куда лететь, – приказал волк. – Не стоит терять время попусту. Я так понял, что его у тебя крайне мало.

– Сейчас скажу магу, что ты согласился, – ответил Мартин. Волк кивнул, а стая развернулась и набросилась на остатки чудища: проблемы решены, теперь и поесть можно.

Когда ковер-самолет приземлился рядом с тушей, волки уставились на него, как бараны на новые ворота, и на всякий случай попятились, не зная, чего ожидать от этой штуки.

– Это за мной! – объявил Мартин, вскакивая на переднюю половину ковра, с прикрепленной в центральной части плоской коробкой. – Всеволод, тебе на вторую половину! Стороны не спутай: бактерии хоть погибают на открытом воздухе, но перестраховка нам не помешает.

– О твоем заражении еще бабка надвое сказала! – возразил вожак. – А ковер в твоем полном распоряжении, за меня не беспокойся.

– Ты не полетишь? Передумал?

– Вот еще! – фыркнул волк. – Я от своих слов не отказываюсь. Но ковер мне ни к чему. Смотри!

Мартин ахнул: вожак подпрыгнул и повис в воздухе, словно стал легче перышка, покружил вокруг ковра-самолета и здорово повеселился над растерянным человеком.

– Вперед, Мартин! – воскликнул он. – Я не ступлю на ковер, раз ты опасаешься за мою жизнь! Летим, к чему время терять?

Мартин сел на ковер, тот скользнул по наклонной вверх и взмыл над верхушками деревьев. Волк летел сбоку, но Мартину казалось, что он скачет по воздуху, как по земле.

– Но почему ты сразу не сказал, что…

– А зачем людям знать, что мы летающие? Они же на нас облаву устроят от страха, и укокошат нас почем зря, если сами живыми уйдут от наших клыков и когтей.

Ковер-самолет мелко дрожал и тихо гудел в стремительном полете, и низкие облака проносились над ним с пугающей быстротой. Очутившись в небесном тумане, Мартин закрыл глаза. По коже скользнуло что-то холодное, воздушное и щекотное, а секундой позже за шиворот закатилась пронзительно холодная струйка воды. Мартин дернулся. Тепло тела согрело струйку, и от холода остались мимолетные воспоминания.

– Мартин, посмотри на себя! – воскликнул веселящийся Всеволод. В отличие от человека, он чувствовал себя вольготно на любой высоте. Делая вид, что скачет по облакам, вожак наслаждался скоростным бегом и был на седьмом небе от счастья. Он упивался полетом и не позволял ковру-самолету себя обогнать.