Звёздная тень - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 57

Потом всё стало хорошо.

Благодать!

Под ногами трава. Над головой — чистое голубое небо с пушинками облаков. Течёт неспешная, широкая река, скользят по ней треугольнички парусов — то ли яхты, то ли парусные доски. Зеленеет лес. Домики вдали, какие-то тонкие, изящные башни с флагами…

— Очень мило, — сказал я.

И Маша, и Кэлос смотрели на меня в полной растерянности. Я обернулся, поглядел в воронку — глубоко «внизу» тянулся ярко освещённый ход. Кто-то задумчиво, неторопливо брёл вверх, к нам.

— Нет, я восхищён, — подтвердил я. — Да. Кэлос, я когда-то видел старый детский фильм про то, как группа подростков на фотонном звездолёте полетела к другой звезде. Это… вымышленная история, такого не было. Так вот, в этом фильме на корабле тоже устроили комнату-имитатор. С полной иллюзией открытого пространства…

Они улыбались. Даже переглянулись понимающе. Ну ладно Кэлос, а Маша-то чего хохочет?..

— Пётр, оглянись повнимательнее, — попросил Кэлос.

Я снова окинул взглядом иллюзорный мир. И…

Как удар тока — ощущение Врат. Одни, другие, третьи… Невдалеке от нас, у реки, за лесом…

— Это не имитация.

Меня пробила дрожь, побежали по спине холодные мурашки. Я снова глянул в воронку туннеля — и отшатнулся.

Далеко-далеко…

В ином мире.

— Это планета Торговой Лиги, — торжественно сказала Маша. — Каждая их станция имеет сюда выход.

— Одна из альтернатив Вратам, — подтвердил Кэлос. — Рано или поздно, но Лига станет прокладывать и свои туннели между мирами. Я не знаю, что из этого получится. Но, как ты понимаешь, желаю им удачи. Для меня это актуальный вопрос.

— Боже мой… — только и прошептал я. Врата милосердно скрывали миг перехода. Врата не выглядели так обыденно — дырой в пространстве, кроличьей норой для любопытных Алис…

— Вот потому, — торжественно сказал Кэлос, — я и считаю, что вам надо принять Тень. Система неподконтрольного перемещения имеет массу минусов. А вот такая — рано или поздно она разовьётся, снимет напряжение. Хочешь положиться на сверхразум, обрести бессмертие — иди во Врата. Желаешь путешествовать из мира в мир, опираясь на осознанные желания, — милости просим в Торговую Лигу.

— Этой штукой и сейчас можно пользоваться как транспортом! — отходя от воронки, воскликнул я. — Верно? Прилететь на станцию, прийти сюда, выйти с этой планеты на другую станцию…

— Лига пока не поощряет подобные путешествия, — сказала Маша. — Они, кажется, побаиваются последствий. Ну что, вперёд?

Мы двинулись к одному из домиков. Одноэтажный кирпичный коттедж, уютный, но простенький, словно дачный домик человека со средним достатком.

— Нам отвели его для жилья, — пояснила Маша. — Ну, в целях адаптации, сами они предпочитают селиться на станциях…

Дом был окружён садиком — цветущие деревья, если не вглядываться, похожи на яблони. Из-за домика доносились голоса.

— Андрей Валентинович буйствует, — тихонько сказала Маша. — Ты… иди. Пусть будет сюрприз.

Она кивнула Кэлосу, тот тоже послушно остановился.

Сюрприз… Был мне уже сюрприз по возвращении от Геометров…

А ведь ты здорово очеловечилась, Маша! Словно шелуха спадает с энергичной, но неприятной женщины, которую я впервые увидел — и невзлюбил — две недели назад. Слой за слоем… холодность, жёсткость, серьёзность… Так мы тебя ещё из ФСБ вытащим, хотя говорят, что оттуда никогда не уходят…

Мужика ей надо хорошего. Даже не мужа, а именно мужика. Чтобы научилась прижиматься к чужому плечу, кокетничать, флиртовать, бить тарелки… мыльные оперы смотреть, в конце концов.

Я медленно обошёл дом. Мне некуда было торопиться, минуты ничего не решат ни для Земли, ни для деда.

— …в подсознании? — донёсся знакомый голос. — Чушь собачья! Вопрос не в том, будет ли выбор судьбы зависеть от подсознания человека! Конечно, что-то удастся сдержать. Самые уродливые из ваших миров зачахнут или останутся в изоляции. Но само наличие неограниченного выбора — ловушка!

Прислонившись к стене дома, я прикрыл глаза. Ну вот, деда, всё в порядке. Ты по-прежнему ищешь идеалы. Мы снова вместе. Никакая Тень нам не помеха.

— Неограниченного не будет. — Голос жёсткий, властный, но немного смущённый. — Андрей, вы опять подменяете понятия! Мы не станем связывать все планеты Тени. Только…

— Опять фильтрация? Оптимисты! Тогда ваши туннели зачахнут. Или вы даёте полную, адекватную замену Вратам, вплоть до количества входов на каждой планете, или остаётесь на бобах.

Я шагнул вперёд. И увидел рептилоида. Счётчик сидел, высунув длинный язык, и внимательно слушал. Потом треугольная морда повернулась ко мне.

— Я от всей души желаю вам успеха! И не сомневаюсь, что альтернатива возможна… но пока — не вижу её! Уж простите — не вижу!

Нет!

Счётчик ведь молчит!

Пасть рептилоида раскрылась в улыбке.

Я бросился вперёд.

Плетёный стол, прозрачный кувшин с тёмно-красным вином. Два плетёных кресла. В одном, подавшись вперёд, смешно сжимая пустой бокал, незнакомый седой мужчина. В другом, развалившись, отхлёбывая вино перед очередной тирадой, чуть-чуть знакомый человек…

Немая сцена.

Мой бывший дед не удержал бокал. Вскочил, не обращая внимания на залитую вином рубашку. Улыбнулся — смущённо, как если бы я застал его в кабинете с раскуренной трубкой и рюмкой коньяка…

— Дед… — сказал я деревянным голосом. — Тебе вредно пить вино.

— Теперь уже нет.

Ему было лет сорок, не больше. Он теперь мне даже в отцы не годился, не то что в деды. Таким я его видел лишь на старых фотографиях, которые дед так не любил доставать…

— Петя…

Обнять его было нестерпимо трудно, словно чужого человека. Знакомые черты исказились — пусть даже молодостью. Наверное, будь дед таким в моём детстве — я вырос бы совсем другим. Не вовремя. Всё и всегда происходит не вовремя.

Дед шагнул навстречу.

— Пит… я ведь тот же самый… — тихо сказал он. — Пит, ну представь, что старый хрыч сделал себе пластическую операцию…

Господи… Я ведь веду себя, как Маша! Что я ей говорил — о форме и содержании, о том, что душа важнее тела? Значит, это всё была чушь? И я готов принять деда стариком или в облике чужого, но только не таким — живым, здоровым, энергичным. Что во мне — ревность к его обретённой молодости… ну, не молодости, конечно, зрелости… тревога за собственную самостоятельность — такой Хрумов с новой энергией примется за моё воспитание… тоска по старому, прикованному к дому, беспомощному, если уж честно, деду? Что во мне? Какие чёртики сейчас пляшут в моём подсознании?

— Деда, ну ты даёшь… — сказал я. — А чего уж так, на полпути… двадцать пять лет — ещё лучше возраст…

Дед ухмыльнулся.

— Понимаешь, Пит, — прежним ехидным тоном сказал он, — когда имеешь больший выбор, то в любом возрасте находишь достоинства. Вот поживёшь с моё — оценишь.

Собеседник деда подошёл, остановился между нами. Вопросительно посмотрел на меня:

— Пётр Хрумов?

— Да.

Он покачал головой, будто не мог поверить словам.

— Как ты понимаешь, Крей, с тебя ящик вина, — заметил дед.

Седовласый кивнул, с жадным любопытством изучая моё лицо.

— Вы ведь даже не биологические родственники… Простите. Я Крей Заклад, сотрудник Торговой Лиги.

Мы пожали друг другу руки.

— Я вас покину на некоторое время. Это будет правильно, — решил Крей.

— Крей Завсклад, — насмешливо сказал дед, когда сотрудник Лиги удалился. — Оптимисты наивные. Живут сотнями лет, а ума не нажили. Он не верил, что ты сможешь меня найти. Даже спорил. Представляешь?

Я кивнул. Мы так и стояли, нелепо отводя глаза и не решаясь заговорить первыми.

— Давай я тебе вина налью… — Дед вдруг засуетился. — Они тут знают толк в радостях жизни… такие милые, в сущности, люди…

Он повернулся к столу, как-то дёргано, неловко, каждое движение было слишком размашистым, сильным, дед не мог соразмерить своё новое тело с наложенным старостью стереотипом…