Звёздная тень - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 31

— Странная у вас субординация, — сказал я Снегу. — Ты с ним разве что не подрался.

Снег хмыкнул:

— Сейчас можно. Тревоги нет.

— А если бы была?

Лицо пилота на миг утратило расслабленное выражение.

— Тогда — заряд в лоб. Немедленно. Ты что, Пётр! И не вздумай себя так вести, если база будет на военном положении!

— Спасибо, — поблагодарил я. Особого впечатления предостережение не произвело. Дисциплиной тут и не пахло, а уж более того — трибуналами и военно-полевыми судами. — Предупредишь, когда это случится.

Снег хихикнул:

— Ты и сам заметишь. Идём…

Безлюдность базы по-прежнему смущала меня. Мы прошли к приземистому двухэтажному зданию, вошли внутрь. Я с жадным любопытством вглядывался в обстановку. У Геометров, по сути, удовольствия от изучения чужого быта я был лишён — с отключённой памятью мне не с чем было сравнивать их мир.

Впрочем, и здесь трудно чем-то заинтересоваться. Слишком уж всё земное. Более того — образца начала двадцать первого века. Помесь военного городка с уютным отелем.

Сразу за входом — проходная. Наличествовала низкая стойка, за которой, по идее, положено находиться часовому. Над стойкой к тому же был включён какой-то энергетический барьер — угадывалось в воздухе слабое мерцание. Но вход никто не охранял.

— Только по тревоге, — заметив мой взгляд, сообщил Снег. — Всё строгости — лишь в случае военных действий. У вас не так?

— Не так.

— Это ничего. Привыкнешь быстро…

Привыкать я не собирался, но говорить об этом, конечно, не стал.

— Идём.

Мимо холла, вполне сгодившегося бы гостинице без особых претензий — кожаные кресла, столики, огромный экран на стене, — мы прошли к лестнице. Интересно, почему все расы в Галактике так цепляются за экраны — ведь технология, позволяющая проецировать качественное изображение прямо на воздух, очень проста? Даже на Земле её разработали без всякой помощи чужих. Я старательно цеплялся взглядом за стены, пытаясь отыскать какие-нибудь картины. Чужая культура — самый верный путь к пониманию.

Одну картину я заметил. Море — или всё же болото? — в лунном свете, серебристая дорожка на воде, парящая птица.

Такие произведения искусства я тоннами возил для хиксоидов. Блин. Какая близкая культура!

С каждым шагом мне делалось всё более не по себе. И не потому, что обстановка была чужой, а прямо наоборот. Ничего необычного. Разве что силовой барьер перед пустующим постом… впрочем, после парализаторов, сработанных умельцами ФСБ, такой барьер меня бы и в Звёздном не удивил.

Близость культур?

Полноте.

У Геометров и то быт куда необычнее. А ведь Тень — это цивилизация, стянувшая сетью гиперпространственных ворот сотни планет. Цивилизация, мимоходом обратившая в бегство маленьких, но таких кусачих Геометров. Будь между ними и Геометрами серьёзный конфликт, меня бы не приняли так легко и беззаботно…

И вот я на их планете. В мире, где склеенные из бумаги лодки носятся со скоростью гоночного автомобиля. На планете, где половина населения модифицирует природу под себя, а вторая половина модифицирует себя под природу. Здесь появление чужака не вызывает даже лишнего любопытства, а этот самый чужак успевает выучить местный язык, сам того не заметив.

И ничего, совершенно ничего не режет глаз. Стены, окна, двери. Двери, кстати, на петлях, и петли поскрипывают…

На втором этаже был ещё один холл. Такой же казённый уют кресел и столиков, неработающий экран. Я остановился, ожидая.

— Тебе вроде всё знакомо? — спросил Снег.

— Да. Почти всё. Как-то… я и не надеялся на это.

— Тоже не люблю перемен, — согласился лётчик.

Кажется, мы говорили, не понимая друг друга. Что-то в их жизни делало моё появление не просто обыденным, а словно бы и запланированным. И то, что я буду воевать на их стороне и что смогу разобраться в чужой технике, — всё словно бы подразумевалось.

— Я тебя устрою в комнате Лайда, — сказал Снег.

— А он против не будет?

— Уже нет. Его сбили на вражеской территории два дня назад. Со спутников зафиксировали огонь… сожгли вместе с машиной, он и выбраться не успел. После такого, знаешь ли, не возвращаются.

Говорил Снег обыденно-скучным тоном. Подумаешь, сбили и сожгли заживо.

Я уставился на него в робкой надежде, что это просто чёрный юмор. Да нет, таким не шутят. Снег был вполне серьёзен.

— Если накроют на чужой территории — лучше покончи с собой, — посоветовал он. — Пленных зелёные всё равно не берут.

— А вы?

— Мы — берём. — Снег улыбнулся. Вот только улыбка была нехорошая. — Сходим попозже. В тюрьме сейчас сидит одна жаба. Полюбуешься… врага надо знать в лицо.

Словно два разных человека. Первый пререкается с командиром и ведёт себя будто хулиганистый бойскаут на военной игре. Второй — холодно кровожаден.

— Давай заходи.

Дверь в комнату, где раньше обитал неведомый мне Лайд, была полуоткрыта. Никаких геометровских церемоний с чужим помещением. Снег вошёл первым и по-хозяйски огляделся.

— Ну, вещички его можешь выкинуть. Или оставить, что понравится.

Я молча смотрел на предназначенное мне жилище. Ну и бардак. Опять же — ничего необычного в обстановке, стены — нейтрального бледно-серого цвета, безликие плафоны на потолке, деревянные шкафы, два кресла, широченная кровать — почему-то наводящая на мысль о шампанском, девушках и дешёвых немецких порнофильмах. Может быть, из-за фотографий на стенах — полуодетые красотки, преимущественно рыжие. Среди них затесался и один мужчина — в белоснежном костюме, не скрывавшем его могучей мускулатуры.

— Это Лайд… вот именно такой он и был, — с усмешкой сказал Снег. — Я ему всегда говорил — довыпендриваешься.

Подойдя к стене, он стал небрежно отдирать фотографии.

— А его друзья не будут против? — спросил я, по-прежнему чувствуя неловкость.

— У него, кроме меня, и друзей-то не было, — сообщил Снег.

Всё желание развивать эту тему исчезло. Да, если таков лучший друг Лайда — можно ему только посочувствовать. Снег с улыбкой поинтересовался:

— Помочь чем-нибудь?

— Спасибо. Я разберусь.

— Ну тогда располагайся. Чистое бельё должно в шкафу быть. Может, из одежды что-то найдёшь, у вас вроде бы фигуры схожие. Ну, если что, подгонишь, в конце концов…

Кажется, он предлагал это всерьёз. Неужели здесь военные, как в захудалом российском гарнизоне, не обеспечены обмундированием?

— Зайду через часик. Сходим пообедаем.

— Хорошо.

Снег вышел. Я постоял, глядя в закрывшуюся дверь, потом сказал вполголоса:

— Можно считать себя утверждённым в должности.

Интересно, а на чём они воюют? «Дельты»? Это самолёты, вертолёты, космические корабли, экранопланы? Бумажные летающие тарелки?

Да что со мной? Какая мне разница? Я что, собираюсь воевать с маленькими зелёными человечками, одержимыми идеей слияния с природой?

Помотав головой, я сбросил наваждение. Прошёлся по комнате. Заглянул в окно с живописным видом на бараки, взлётные полосы и плац. Лодки, на которой мы прибыли, уже не было. Пусто, тихо, ветер гоняет пыль. А в общем — довольно чистенько и даже зелено. Наши, земные, экологи при всём желании не нашли бы, к чему придраться… Так, что тут ещё есть? За неприметной дверью обнаружилась душевая кабина. Лейка на гибком шланге, кран. В раковине кранов не было, только отверстие под самым обрезом. Руки, видимо, полагалось мыть на немецкий манер, в наполненной раковине. Ненавижу.

На полочке под зеркалом — флакон, я открыл его и понюхал бледно-зелёную жидкость. Вроде бы шампунь. Кусок мыла. Бритву бы найти, зарос уже изрядно, последний раз брился на крейсере Алари… тысячу лет назад… Выгляжу, наверное, как кавказский боевик со старых пропагандистских плакатов.

Ладно, хотя бы душ… Я прикрыл дверь, разделся. Провёл рукой по щеке — да, и впрямь щетина. Ну чего стоило куалькуа, возвращая меня к настоящей внешности, убрать волосы? Неужели, пока я ходил в обличье Римера, куалькуа скрупулёзно отмечал, насколько должна отрасти борода?