Белоснежка и семь трупов - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 44

– Ты что – маньяк?

– Я не уйду отсюда, пока ты не разденешься.

Михаил неохотно поднялся со стула и стянул через голову трикотажный свитер. Так и остался стоять голый по пояс, неловко переминаясь с ноги на ногу. Весь его натренированный торс покрывали безобразные рубцы.

Ричард подошел к Михаилу.

– Не нравлюсь? – спросил Михаил, отворачиваясь.

Ричард совсем не сильно стукнул его по тому месту, где у Михаила была вырезана селезенка. Михаил сморщился и схватился рукой за левый бок.

– Что, больно, солдат? Я узнал, что ты сидишь на стимуляторах и обезболивающих.

– Так ты обвиняешь меня в наркомании? – облегченно вздохнул Михаил. – Но мне эти препараты выписали врачи, мне разрешено их принимать… более того, без них я не могу существовать.

– Значит, ты признаешь, что принимаешь все выписанные тебе препараты каждый день и в день трагедии тоже? – спросил Ричард.

– Да, принимаю. Возможно, я и убил Николая под совместным действием наркотического и алкогольного опьянения.

– Ты не химик.

– Не понял?

– Ты не химик по образованию и не фармаколог.

– Нет, я историк, – согласился с Ричардом Миша.

– То-то и оно, а у меня здесь, – Ричард постучал по папке, – доказательства того, что клофелин не мог подействовать на человека, принимающего все выписанные тебе лекарства. Доказательства предоставил ученый с мировым именем. Слышишь, не мог подействовать! Ты единственный, кто из всей компании оставался в ясном уме и твердой памяти. Отсюда возникают расхождения с твоими показаниями, где ты говорил, что отключился вместе с остальными.

Михаил с ужасом смотрел на Ричарда, тот безжалостно продолжал:

– Ты же не мог, совершив убийство, подставить себя же? С самого начала в этом деле было множество нестыковок. Повод убить Николая был у каждого, кроме твоей жены, – подчеркнул Ричард, – жена Николая, долгие годы истязаемая им, могла сорваться и убрать ненавистного супруга.

Михаил вздохнул и опустил голову, а Ричард продолжил:

– Именно из-за этого ты поругался с Николаем Прохоренко в институте? Ты заступился за его жену?

Михаил отрицательно покачал головой.

– Хорошо, – продолжил Ричард, – Николая могла убить и его любовница Татьяна Ланцова.

– Ей-то зачем? У нее таких Николаев было…

– Да, но не от всех она ждала ребенка.

– Как ты узнал? – воскликнул Михаил.

– И ты об этом знал, сейчас ты в этом признался! Я поймал тебя, высказав свою догадку, так как при разговоре со мной Татьяна делила всех мужиков на настоящих и нет. А я вспомнил, что одна моя знакомая сказала мне, что родила бы от меня ребенка, потому что якобы я – «настоящий мужик». Так вот Николай в этот разряд не попал. Причем Татьяна, все в том же разговоре, интересовалась, есть ли у меня дети, значит, ее неприятие Николая было связано с детьми.

– Твоя взяла, именно из-за этого я и поссорился с Николаем. Он вынудил ее пойти на аборт. Она приползла еле живая с аборта и плакала у меня на плече, ей сделали его крайне неудачно, и детей у нее больше не будет. Я высказал Николаю все то, что я о нем думаю, а он уволил меня, – тихо ответил Михаил.

– Да, у Татьяны был повод расплатиться с обидчиком, более чем убедительный, но вряд ли бы она стала подставлять человека, у которого плакалась на плече, – продолжил Ричард, буравя Михаила взглядом, – повод был и у мужа Татьяны, безумно любящего ее и боящегося потерять ее больше всего на свете. Тем более что Николай пошел дальше всех ее любовников, Таня хотела уйти к нему и родить ребенка. Это серьезный повод… а какой повод у тебя?

Михаил замешкался.

– Ну, я это…

– Отомстить за Татьяну? Но Татьяна не была твоей большой любовью.

– Я потерял работу из-за него.

– У тебя был не самый сильный повод убить Николая и при этом выглядеть полным идиотом, бросив подозрение на себя! Однако сидишь здесь именно ты.

Ричард откинул голову и посмотрел в потолок.

– Мне пришла в голову мысль, что кому-то надо было избавиться не только от Николая, но и от тебя тоже. Надо было вычислить такого человека, и я его вычислил… У всех проходящих по этому делу был более или менее существенный повод избавиться от Николая, у всех… кроме твоей жены.

– К чему ты клонишь? – с угрозой в голосе спросил Михаил.

– К тому, что ты все время врешь, черт бы тебя побрал! Только ради одного человека ты мог бы взять всю вину на себя! Пожертвовать собой ради своей любимой, которая этого не заслуживает, как это глупо! Ты был в сознании, ты не уснул и видел, как Николая убила Настя, а потом вложила тебе в руку нож.

– Это полный бред, – обреченно прошептал Михаил.

– Это правда, Миша. Меня все время настораживало, что ты, как осел, упрямо твердил все то, что могло обернуться против тебя. Так сказать, прикидывался простачком, и тогда меня осенило, что ты кого-то покрываешь, а покрывать ты мог только ее. Человек с твоим умом не мог вести себя так глупо. Зачем, Миша? Она не достойна таких жертв. Это страшная женщина, она любого может обвести вокруг пальца. Я уверен, что я прав, даже не зная мотива ее преступления.

Михаил поднял на Ричарда глаза, полные боли и тоски.

– Ты говоришь, что у всех был повод убить Николая, кроме Насти? Тогда послушай мой рассказ, который я не повторю перед следователем. В тот злополучный вечер все выпили и расслабились. Звучала музыка. Я стал замечать, как гости стали какие-то заторможенные, сонные. Сначала заснула Вика, потом Таня. Когда я пошел в туалет, я услышал, как моя жена сказала кому-то по телефону:

– Да я все сделала, скоро они все заснут, и я осуществлю свой план.

Меня этот разговор очень удивил и, когда я вернулся в комнату и увидел спящих женщин и уже засыпающих Николая с Владиславом, я прикинулся тоже спящим. Скоро заснули и мужчины. Когда вошла Настя, я ее не узнал, она даже двигалась по-другому. Подойдя к Николаю, она попыталась растормошить его и прошипела, как змея:

– Ты думаешь, я забыла те издевательства, что творили со мной ты и твои дружки? Думаешь, те деньги, что ты мне дал, сотрут из памяти тот кошмар, после которого жизнь моя покатилась по наклонной плоскости? Нет! Тогда, после изнасилования, я поклялась отомстить вам, всем троим. Ты – первый.

Михаил отвернулся и тихо добавил:

– Я не успел ей помешать, так как видел Настю со спины, да мне и в голову не могло прийти, что она решится на такое безумие. Нож несколько раз мелькнул у нее в руке… она убила его, а я впал в оцепенение оттого, что, оказывается, совсем не знал человека, с которым жил. Настя между тем вложила мне нож в руку и засмеялась страшным, незнакомым мне смехом.

Ричард закурил, потрясенный его рассказом.

– Зачем ты покрываешь ее?

– Она имела право отомстить насильнику.

– Она не имела права никого убивать и подставлять при этом тебя!

– Это мой выбор, и я его сделал, а Николая все равно не вернуть.

– Настя не любит тебя, она призналась в любви мне, а спит с кем-то еще, – сказал Ричард, вспомнив рассказ Яны об отрезанной черной пряди волос ночью у Насти дома.

– Она ждет ребенка… а мой ребенок не должен родиться в тюрьме, тем более что его мать уже достаточно настрадалась… а то, что она свалила все на меня… что ж, так тому и быть. Просто она не любит меня.

– Как у тебя все просто, – Ричард положил перед Михаилом его медицинские документы. – Читай, мне очень жаль первым сообщать тебе такую новость, но кто-то же должен открыть тебе глаза! Это выписка из истории болезни из твоего военного госпиталя, где ты пролежал год после ранения. Тебе было сделано множество анализов, и среди них тот, который подтвердил, что у тебя не может быть детей… Настя беременна не от тебя. Ты сгниешь в тюрьме от туберкулеза, которым точно заболеешь со своими болячками, а она с чужим ребенком…

Михаил закрыл лицо, словно только что получил пощечину, и прохрипел:

– Когда она вкладывала мне нож в руку, то сказала: заодно я избавлюсь и от этого козла, Крошка Кло всегда была умной девочкой… Тогда я сдержался, стараясь думать о ребенке.