Автопортрет - Каралис Дмитрий Николаевич - Страница 59

- Надо, надо мужиков опохмелить...

Сел с ящиком в кустах рядом с вытрезвителем и угощал выходящих, пока милиция не прогнала.

- Хотели снова забрать, но поняли, что это бессмысленно - ему все нипочем, хоть каждый день забирай. Попросили только уйти со своим ящиком подальше.

28 сентября 1986 года. Зеленогорск.

Сегодня узнал, что умер Коля Жильцов. Остановилось сердце. Вышел из автобуса в нескольких остановках от дома, позвонил жене, сказал, что неважно себя чувствует, хочет пройтись пешком, и упал на газон. Прохожие приняли его за пьяного...

Последнее время Колю мотало, все у него было плохо - дома, на работе, в Университете, поджимали денежные долги... Не пил несколько лет - "гвоздь забил и шляпку откусил", как он сам говорил. Но недавно развязал... Плохо у него было с семьей - теща-зануда, жена на поводу у тещи, упреки в маленьких заработках, скандалы, жить у матери он не мог - "там свои сложности", как он говорил. Дважды приезжал ко мне в Зеленогорск летом - искал работу с жильем за городом, я помогал ему - смотрел по газете "Ленинградская здравница" объявления.

Сидели у нас на лавочке, говорили о литературе, не пили, Коля остался ночевать, утром ездили в "Лениградец", но не срослось - там нужен был плотник...

И вот, вроде бы, стало устанавливаться (как он выразился по телефону недавно) - снова стал писать, наладил учебу...

И смерть.

Он единственный, кто писал смешно из известных мне сатириков-юмористов не профессионалов. Он только вставал на ноги как писатель. Я затащил его в семинар Б. Стругацкого - он написал фантасмагорический рассказ о женщине, которая умерла и сама организовывала свои похороны, мы вели часовые беседы по телефону, читали друг другу рукописи...

Перед тем, как узнал о его смерти, я испытывал острую тревогу: что-то было не так, грустно как-то, тоскливо, печально... Я вскапывал грядки после картошки и вдруг стал мысленно разговаривать с Колей - так, словно он стоял рядом: корил за пьянку и разболтанность, ругал по-дружески и советовал быстрее взять ситуацию под контроль. И вот к сумеркам появилось назойливое желание пополам с тревогой: надо сходить позвонить в Ленинград Ольге. От нее и узнал.

И вспомнилось, как Коля восторженно рассказывал мне о дочке-двухлетке: "Димка, ты представляешь, у нее точно такая же голубенькая жилка около носа, как у меня! В том же самом месте!"

И не позвонит уже Коля: "Димка! Как дела! Ну, что нового? Пишешь, гад?"

Сильнейший ветер. Ночую в Зеленогорске.

В сегодняшних сутках 25 часов. И долго тянется вечер.

2 октября 1986г. Зеленогорск.

Дочитал "Накануне" Тургенева. Слабая вещь при богатой стилистике. Ерунда. Зачем она сейчас нужна? И раньше, зачем? Ради последних фраз: "Будут ли у нас люди?" Современная критика раздолбала бы такой роман в пух и прах, случись он в наши дни.

5 октября 1986г. Зеленогорск.

Конец "золотой осени", которая в этом году не заладилась. Сегодня весь день солнце. Клены, просвеченные золотыми лучами, небо голубое. От тепла в доме появились мухи - большие и жужжащие. Они бьются о стекло и сердито жужжат.

Везу домой арбуз.

Прочитал повесть М. Дудина "Где наша не пропадала" - об обороне полуострова Ханко и блокаде. Бесчувственная вещь. Много трагических и интересных фактов, но написано без чувств.

5 ноября 1986г. Гараж.

Сегодня нас на дежурстве трое: я, новый сторож Иван Ермилов и его собачонка Чернышка - помесь лайки и фокстерьера. Карты выпали так, что теперь мне дежурить с Иваном.

Ваня пытается читать журнал "Неву" с повестью братьев Стругацких "Хромая судьба", клюет носом, просыпается, пялит глаза, но страницы так и не переворачивает. Чернышка - худая, развеселая собаченция, лежит на стуле и, высунув язык, дышит так, словно пробежала сто километров.

Время - 23-15. Ворота закрыты, но спать рано. Точнее - жалко ложиться спать. Что во сне делать? Только сны смотреть, если приснятся.

Я - в очередном творческом кризисе, не знаю, за что взяться: "Шута" ли переделывать (или писать заново?), писать ли рассказ о Юрике, или "Рассказ человека, которого не было", начатый недавно; или подождать вдохновения и взяться за что-то совершенно новое?

Ждать не хочется, выбрать из имеющегося - трудно. И я занимаюсь пустяками: подправил и сократил рассказ "Этажи", назвав его - "Случай с Евсюковым"; просмотрел записные книжки к "Шуту"... Вот такие дела. Кризис. Халтурить не хочется, а тему, которая легла бы прочно на сердце, не выбрать.

Оброс незаконченными рукописями, а товарной продукции нет. И трудно стало с формой, с языком. Я заметил: пока не найду интонацию - нет текста, нет слов, нет движения сюжета, ничего нет. Могу целый день бродить как неприкаянный и искать интонацию. Нашлась, зазвучала внутри - и слова полетели сами. Откуда берется интонация? Наверное, она рождается на уровне подсознания, когда срослось вместе понимание материала и любовь к нему. Это как песня или мотив, которые приходят неожиданно, но далеко не случайно.

Вчера мне сообщили, что повесть "Мы строим дом" прошла какую-то комиссию при СП, и я - участник 8-го семинара молодых писателей Северо-Запада. Молодой писатель в 37 лет! Смех... Долго я раскачивался в своей бурной жизни к писательскому ремеслу. Долго. Хотя печататься в журналах и газетах начал в 23 года. Это, наверное, и помешало. Я увидел, что могу, и расслабился. А сейчас приходится догонять.

В феврале 1987 года будет пять лет, как я работаю механиком в гараже сутки через трое. А что сделано? Три повести, несколько рассказов и десяток-другой газетных миниатюр. Срам!..

Новый сторож Иван сдвигает стулья и готовится прилечь. Свернул ватник под голову, расстегнул пиджак, сейчас стянет сапоги и наденет тапочки.

- Подремлю, пожалуй, немного. И Чернышка пусть поспит, устала с непривычки...

- Та-ак... - Я решаю проявить твердость. - Сторож подремлет, Чернышка поспит... А кто будет охранять гараж? Механик?

- Ты думаешь, кто-нибудь залезет? - Иван неуверенно улыбается. - Чего тут брать-то? Ворота мы заперли. Правда, Чернышка?

Если сейчас не поставить нового сторожа на место, то он сядет на шею и будет храпеть в нашей будке сутки напролет. Это мы проходили.

Я коротко напоминаю Ивану Ивановичу порядок несения караульной службы подразделениями вневедомственной охраны на территории гаража в ночное время. Обход территории! Проверка наличия замков и пломб на запираемых помещениях! Проверка освещенности! Проверка целостности оконных застеклений! Визуальный контроль на предмет наличия посторонних лиц на охраняемой территории!

- Я ничего не забыл, Иван Иванович?

Ваня хлопает глазами. Так душевно говорили за жизнь, и вдруг - такой официоз!

- Кх-м... К-хе... Так я тогда пойду? - Он растерянно застегивает пиджак. - Пройдусь, да?

- Пройдитесь. Это будет нелишним...

- Пошли, Чернышка, пройдемся...

6 ноября 1986 г. Дома.

Были на дне рождения у тещи. Ирине Александровне - 60 лет. Я никогда и не знал, сколько ей. Не задумывался.

Орест Скарлато - директор Института Зоологии АН СССР за столом рассказал, как к нему в кабинет явился псих.

- Дайте мне двадцать академиков, и я организую институт долголетия.

Скарлато еще не знал, что это псих.

- Где же взять академиков?

- Это ваше дело. Мое дело предложить. Я сделаю так, что люди будут жить по двести-триста лет.

- Э-э... А-аа, - растерялся Скарлато.

На стенах кабинета висели портреты известных ученых прошлого.

- Я бы вот с ним хотел поговорить! - псих ткнул пальцем в один из портретов.

- Так вы посмотрите даты... Он же умер!

- Это ничего. Сейчас наука многое может. Баллоны с газом подсоединить заговорит!

- Может, вы желаете осмотреть наш зоологический музей? Это рядом, вас проводят. Хотя нет, сегодня понедельник - выходной.

- Ну и что? Экспонаты-то на месте! Я бы посмотрел.

- Нет, знаете, по понедельникам их кормят. Лучше не мешать.