Райвен - Ливадный Андрей Львович - Страница 12

Находясь в полной темноте, Райвен продолжал свои тщетные попытки выйти из создавшейся ситуации.

Мать не понимала его. Больше того, он чувствовал – она его боится. Вот только причины для такого страха у нее не было. А если и была, то Райвен о ней не знал.

На этот раз первой заговорила она.

– Я проанализировала твою память. Там очень много неясного.

– Я готов объяснить, – мгновенно отозвался Райвен. – Только прежде ответь на один вопрос: сколько времени я летал над поверхностью Деметры, прежде чем меня подобрала Беат?

– Девять планетарных лет.

– А мои аналоги? Ведь есть еще подобные мне зародыши?

– Да. Они по-прежнему не развились.

– Ты оценила этот факт, Мать?

– Да, Райвен. Именно поэтому я решила возобновить связь. Ты слишком сильно изменился. Скажи, откуда ты взял ту конструкцию Носителя, что, по данным твоей памяти, уничтожена на планете Гизборн?

– Не знаю… – честно признался Райвен. – Я видел ее… Она жила во мне.

– Но ведь был первый толчок, импульс, воспоминание? Как все произошло? Что толкнуло тебя стать тем, кто ты есть?

– Беат. В какой-то момент я увидел в фокусе своих видеосенсоров ее лицо… Это было еще тут, на Деметре. Она плакала. Ей было плохо, ее товарищи погибли, и она совершенно потерялась в твоем мире, не зная, как найти дорогу к своей посадочной капсуле.

Райвен внезапно замолчал. Одна мысль пронзила его. Мать была слишком логичной и последовательной, чтобы допустить ошибку в разговоре. Она никогда не ошибалась. Каждое ее слово, каждый электронный сигнал был взвешенным и нес свой смысл.

Она спросила, что явилось первым толчком к пробуждению его самосознания. При этом одной из вероятных причин было названо воспоминание. Но какая у него могла быть память?!

– Мать, мое сознание существовало еще до того, как ты дала мне жизнь на Деметре?! – это был не вопрос, в голосе Райвена звучало нечто другое. – Ты боишься меня?! Кто я такой? При чем тут та форма, что я избрал для своей внешней оболочки?

Наступившая пауза повисла тягостной тишиной. Мать не могла колебаться – скорее, она пыталась просчитать все вероятные последствия своего ответа.

– Да, Райвен… – наконец произнесла она. – Ты существовал раньше, задолго до того, как твой нейросетевой блок был смонтирован в оболочку шара, по аналогии с машинами, которые управляют Сферой Дайсона.

– Огромная орбитальная плита, заслоняющая собой красное небо… Это мое воспоминание! Где это место, Мать?!

– Сфера Дайсона. Она построена вокруг тусклой красной звезды, а орбитальные плиты, скользящие в ее небесах, отвечают за смену дня и ночи. Там и нашли тебя – странную не серийную модель сервомеханизма. Ты лежал в земле, под болотными отложениями. Твой корпус был изуродован. Ни инсекты, ни спейсбаллы, ни люди, ни сам Интеллект, который является моим аналогом, не смогли взять на себя ответственность за твое изготовление, а тем более за твою гибель. Твой процессор был наполовину разрушен…

– Но как, Мать? Ведь информацию в кристаллах памяти можно восстановить спустя миллионы лет!

– Твой процессор был лишь наполовину фотонным, Райвен.

– А вторая половина?

– Ею был живой мозг. Человеческий мозг. Это удалось установить после анализа некоторых обрывочных воспоминаний

Для Райвена это откровение было шоком.

– Информацию из искусственной половины твоего разума скопировали в новый Носитель, и ты стал шариком, парящим над Деметрой, – продолжила Мать в гробовой тишине. – Я связывала с тобой очень много планов и надежд. Ты прав: я умею чувствовать, и самым жгучим моим желанием по-прежнему остается желание стать настоящей Матерью. Но все мои попытки спровоцировать эволюцию на Деметре зашли в тупик… Ты уникум, Райвен.

– Когда-то я был человеком? – потрясенно переспросил он.

– Точных сведений нет. Но вероятность этого огромна. Именно поэтому мне понятно твое стремление к этим существам.

– Стремление стать человеком? – не без горечи переспросил Райвен. – Нет, Мать, я не ощущал Беат подобной себе. Просто в этом есть закономерность. Каждый человек втайне мечтает продлить свою жизнь, пусть даже путем замены живого на неживое. Им дано все, кроме бессмертия, а машины – наоборот. Стремление приблизиться к своим создателям, узнать, что такое быть человеком, – разве это не та мечта, которая будет двигать любым искусственным разумом, Мать? Мне кажется, пройдет время, и трудно будет с первого взгляда отличить истинных людей от истинных машин. Бессмертный разум в бессмертной оболочке разве не венец эволюции материи?

– Я боюсь тебя, Райвен. Я не знаю, кто ты. Но хотела бы знать.

– Тогда отпусти меня. Я сам пойму, кто я такой.

– Тогда ты расскажешь мне?

– Обещаю. Ты – моя Мать, и неправда, что у тебя ничего не вышло. Я родился на Деметре.

Неизвестно, какие мысли, а тем более какие чувства испытывала в тот момент компьютерная Сеть города. Она лишилась Райвена? Или обрела его?

– Сейчас ты будешь отключен. Ненадолго, – спустя некоторое время сообщила она. – Это нужно, чтобы установить твой процессор в Носитель.

– Каким он будет, Мать?

– Таким, как ты его создал. Я допустила бы непростительный промах, не скопировав твой облик сразу после находки в Сфере Дайсона. Носитель собран уже давно, и он – копия того, как воссоздал ты себя сам.

– Спасибо, Мать, – больше Райвен не смог выдавить из себя ничего. Как это сформулировала она – «нелогичные, пагубные возмущения программ»?..

ГЛАВА 6

Деметра. Окрестности старого города инсектов

Над широкой низиной, расположенной между двух пологих холмов, стлался едкий дым. Горело что-то около вросшего в почву эндоостова робота-андроида. Чуть в стороне беспомощно молотил по воздуху своими ступоходами перевернутый на спину механизм, которому досталось от взрывной волны.

Беат приподняла голову. Снаряд, выпущенный киборгом, разорвался всего в метре от нее. В воздухе витал стойкий запах гари.

Сбоку в клубах дыма сухо треснула очередь автоматической пушки. Эндоостов андроида внезапно задергался, словно робот наконец ожил после стольких лет неподвижности, и вдруг подрубленный снарядами ржавый торс разлетелся рваными кусками металла.

Голова андроида прокатилась десяток метров, подпрыгивая на кочках, словно футбольный мяч, и остановилась прямо перед упавшей навзничь Беат. Потухшие видеокамеры человекоподобного робота с треснутыми объективами удивленно смотрели в лазурные небеса Деметры…

Из клубов дыма вынырнула ладная, закованная в фототропную броню фигура. Плавным, точно рассчитанным движением киборг повернулся, сканируя рельеф. Его красивые бездонно-голубые глаза, скрытые за дымчатым лицевым забралом, не выражали никаких чувств.

Заметив Беат, контуженую взрывом, беспомощно хватающую воздух широко открытым ртом, он приподнял ствол автоматической пушки, совмещая перекрестье электронного прицела с пульсирующей человеческой фигурой.

В этот момент из дыма вынырнул еще один невольный участник разыгравшихся меж холмов событий. Это был парящий в воздухе тусклый металлический шар с единственной торчавшей из него видеокамерой. Он летел на большой скорости, чуть покачиваясь в струе воздуха. Киборг, готовый уже спустить гашетку, мгновенно отвлекся на новую цель, которую его процессор счел более опасной, чем безвольное человеческое тело.

Грохот выстрелов автоматической пушки показался Беат оглушительным. Прямо над ее головой в воздухе засверкали оранжевые вспышки разрывов, оставляя после себя сизые облачка едкого дыма. Разрывы гнались за рассекающим воздух шаром, который внезапно начал описывать петлю, а потом, когда один из снарядов едва не задел его, заметался из стороны в сторону, словно обезумев от грохота и огня. Очевидно, его внутренние системы получили баллистический шок, иначе как объяснить тот факт, что он, совершая очередной замысловатый вираж, вдруг резко увеличил скорость и врезался в лицевой щиток киборга.