Оскар за убойную роль - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 28

– Как тебя зовут? – вдруг спросил врач.

– Таня.

– Танюшка, значит, – тепло улыбнулся он. – Так вот что я тебе, Танюшка, скажу…

Но договорить он не успел – из приемного отделения наконец явились санитары с носилками, врач, медсестра… Вокруг раненого поднялась типичная больничная суматоха: перекладывали на носилки, одновременно надевали на руку манжетку для измерения давления, ставили капельницу… «Похоже на черепно-мозговую… не исключено внутреннее кровоизлияние… пульс нитевидный…»

На Таню, стоявшую в стороне, никто не обращал внимания. И вот уже носилки со светлокудрым парнем исчезли в чреве приемного отделения, торопливые шаги медиков растаяли в глубине коридора, а из окна высунулся усталый сторож и беззлобно ругнулся:

– Але! Девушка! Ты тарантас-то свой с пандуса убирай! Тут «Скорые» ездют, а она ишь – раскорячилась!

Таня послушно села в «Тойоту», съехала с пандуса, припарковалась под стенами приемного отделения. По правде говоря, она ожидала, что сейчас, вот сию минуту, к ней подойдут. Как минимум – какая-нибудь администраторша со шквалом вопросов и ледяным резюме: «Я обязана вызвать милицию!» А как максимум – сама милиция, и Таня уже смирилась с тем, что мучительным, многочасовым допросом тут дело не кончится. Скорее всего, ее посадят – на несколько дней уж точно, пока отчим не добьется, чтоб выпустили под подписку.

«И очень кстати возникает вопрос: есть ли пределы у Валериного терпения? Будь я на его месте – давно б послала такую падчерицу на все четыре стороны. Сказала бы: «Надоела ты мне со своими вечными проблемами. Все. Хватит. Не умеешь жить спокойно, как люди, – впредь выкручивайся сама».

Таня вздохнула и набрала телефон отчима. Семь, восемь, девять длинных гудков… Вот странно! Валера, верный своей комитетской закалке, никогда не отключал телефон на ночь – в отличие, скажем, от Тани, когда ей хотелось без помех выспаться. Значит, его действительно дома нет. Но где же он может шляться в половине первого ночи?

Таня нажала на «отбой» и набрала номер мобильника. Но мобильник тоже не ответил. Ни единого гудка не раздалось – тут же включился механический голос: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». «Выключен» – такого у Валеры вообще не бывает. А «вне зоны действия» означает, что, скорее всего, отчим в метро. Интересно, откуда ж он едет в такое позднее время?

«Ну, и очень хорошо, что я до него пока не дозвонилась», – малодушно порадовалась Таня. Она не знала, подсознательно или сознательно, но ей очень хотелось оттянуть тот момент, когда придется рассказывать отчиму о своей очередной проблеме и просить – в который уже раз! – о помощи.

И что же ей делать – теперь, прямо сейчас? Раз милиция к ней не идет – самой ехать в милицию, что ли? Или сначала зайти в приемное отделение и спросить, какой у ее пациента диагноз-прогноз?

Никакого решения Татьяна принять не успела: увидела, как из приемного отделения вышел давешний врач, тот самый, который говорил, что она молодец. Доктор близоруко прищурился на яркую лампу, горящую прямо у входа в больницу, осмотрелся по сторонам… Потом увидел Танину «Тойоту» и быстрым шагом пошел к ней. По-хозяйски, не спрашивая разрешения, сел на переднее сиденье. Приказал:

– Заводи – и поехали, быстро.

– Но…

– Быстро, я сказал, – повторил он.

Было в его тоне что-то странно-притягательное – одновременно и жесткость, и сочувствие, и даже ласка… Таня удивленно взглянула на врача, но ничего не спросила. Просто тронула «Тойоту» с места.

– Прямо и направо, – приказал доктор.

Таня проехала по ухоженной широкой аллее и свернула в узенький боковой проезд. Здесь дорога оказалась куда гаже: сплошь коряги, ухабы и неухоженный парк с сучьями-растопырами – новенькая «Тойота» для них лакомый кусочек, так и норовили со всех сторон исцарапать.

– Если ехать прямо, то там будет морг, – проинформировал врач. – А ты здесь налево сверни.

Татьяна снова послушалась. Дорога стала еще отвратительней, все внимание уходило на то, чтоб не наехать на какой-нибудь кирпич или не провалиться в яму. Но Таня все-таки успевала посматривать и на доктора. Вот странный мужик! Куда он, интересно, ее направляет? Впрочем, явно не в милицию, а это уже хорошо.

– Здесь не спеши, – продолжал командовать врач. – Совсем не спеши, я тут не помню…

Он яростно щурился и напряженно вглядывался в темноту.

– Как же людей-то лечите, если не видите ничего! – пробурчала Таня.

И тут же последними словами отругала собственный болтливый язык. Сколько ни занимается она самоусовершенствованием – все равно, уж как ляпнет так ляпнет!

Но врач на ее реплику не обиделся. Объяснил:

– Я очки в кабинете оставил… Вот тут. Стоп, тормози.

Таня повиновалась. «Тойота» остановилась у глухого забора. Меж ржавыми секциями углядывались покосившиеся от времени створки ворот.

– Тормозуха у тебя есть? – поинтересовался врач.

– Должна быть, а зачем вам? – Таня смотрела на него со все возрастающим интересом. Что за мужик? Что ему, интересно, нужно? Зачем он ее на больничные задворки-то завез?

Врач между тем извлек из кармана связку ключей – каждый оказался со своей биркой. Ловкими пальцами перебрал их, один отсоединил, показал Тане:

– Вот он. Запасной выход номер два. Только, боюсь, замок заржавел. Пошли, поможешь мне.

Таня в удивлении уставилась на доктора:

– Вы хотите, чтобы я выехала отсюда?

– Ну да! – раздраженно ответил он.

– А почему?

– А потому, что в больнице тебе делать больше нечего.

– Так я бы и уехала! С главного входа. – Таня по-прежнему не понимала.

– Ага, уехала! А то я наших охранников не знаю! Те еще подлецы… Углядели уж наверняка, что у тебя машина разбита, начнут деньги вымогать. Или уже начали. Угадал?

– Угадали, – вздохнула Таня. – Но я им сказала, что платить не буду. Пусть в милицию звонят. Я скрываться не собираюсь.

– Я уже понял, что не собираешься, – вздохнул врач. – Ты что, так уж спешишь в милицию?

Таню передернуло.

– Вот-вот, – покачал головой доктор. – Милиция, думаю, тебя сама найдет. Если захочет. А ты пока езжай домой. Выспись. Приди в себя. Отдохни… А все проблемы начнешь решать уже завтра.

– Вы странную вещь сказали… – задумчиво проговорила Таня. – «Милиция найдет, если захочет». А вы разве не обязаны сами сообщать? Ну, когда вам таких… как это сказать… криминальных раненых привозят?

– Я сообщу, – кивнул доктор. – Доставила неизвестная женщина, паспорт не показывала, марку и номера ее машины не разглядел…

– А охранники все равно номер записали! – махнула рукой Таня.

– Ну, с этими шакалами я еще побеседую, – небрежно отмахнулся врач. – У меня к ним подходы есть…

Вот странный доктор! Вроде бы, наоборот, должен на нее злиться – ведь это она человека изранила, ему работы прибавила. А он ее отмазать пытается, чудак-человек!

Таня сделала вид, что потупилась, но на самом деле впервые рассмотрела удивительного доктора. А он, оказывается, совсем еще не старый, только вокруг глаз морщинки и волосы наполовину седые. И руки у него очень красивые – бицепсы сильные, а пальцы – тонкие и длинные, как у настоящего музыканта.

– Как вас зовут? – тихо спросила Таня.

– Кирилл Евге… – Врач осекся. – То есть просто Кирилл. А тебя?

– Татьяна.

Он внимательно взглянул ей в лицо, и Таню затопило странное ощущение: будто она этого Кирилла знает давным-давно, с самого детства. Словно и в школу они вместе ходили, и яблоки из садов на пару воровали, и играли с другими детьми в «казаки-разбойники» и в войнушку… Настоящее дежа-вю: вот сейчас они стоят перед старыми воротами и Кирилл триумфально демонстрирует ей ржавый ключ, а Тане кажется: все это уже было. Он уже спасал ее – когда-то, в далеком детстве. Защищал от старших мальчишек, и помогал затирать двойку по поведению в дневнике, и занимался с ней математикой, которая Тане никак не давалась…

Она помотала головой, стряхивая наваждение.