Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 6

А еще через пять минут они катили с шофером Вениамином по улицам областного центра – объездную дорогу в городе до сих пор не достроили. И ничегошеньки здесь на поверхностный взгляд не переменилось. Все плоше, угрюмей и захудалей, чем в Москве: дороги – разбитей, дома – обшарпанней, фонари светят тускло.

Односложно ответив на вопросы шофера – впервые ли она на Урале? надолго ли приехала? – Алиса дала понять, что не расположена к разговорам. Водила оказался понятливым, докучать беседой не стал. Включил негромкую музыку и сосредоточенно погнал вперед. Скоро областная столица осталась позади.

А Алиса снова погрузилась в свои воспоминания.

...Когда тот концерт завершился, президента и сопровождающих его лиц куда-то быстро увели. Вместе с ними исчез и красавчик. На своем месте оставался лишь его ординарец в мятой водолазке. Он и отвел Алису вместе с тетей Верой назад к машине.

Девушка была словно оглушена. В толпе зрителей, расходившихся после концерта, кое-кто бросал на нее узнающие взгляды – среди них попадались и завистливые. Однако большинство не обращало на нее никакого внимания. Это было удивительно и досадно, и даже хотелось в голос крикнуть: «Эй, вы что?! Не узнаете меня?! Я ведь только что с президентом танцевала, обнималась – а вы мне хлопали!» Чувство оказалось столь же обидным, как в раннем детстве, и даже в сто раз обидней. Тогда Алиса танцевала на елке среди снежинок и была среди них самой красивой, самой талантливой и лучшей, и все ей хлопали и смеялись. Но очень скоро пришлось снять костюм, засунуть его в мешок и идти вместе с мамой по темным морозным улицам, где никто-никто ее не узнавал. Надо было возвращаться домой и готовиться к завтрашней контрольной...

И в тот вечер тоже: Алисе предстояло вернуться в Бараблино и снова ходить в школу, мыть для тети Веры посуду и кормить ее курей. А красавец-москвич даже не сказал ей спасибо, не похвалил за то, как она сыграла свою роль, и не произнес ни единого доброго слова. Исчез и попрощаться не подошел.

Его мятый помощник усадил Алису с тетей Верой в тот же микроавтобус, равнодушно скомандовал шоферу: «Отвезешь их сегодня в гостиницу, а завтра утром – назад в Бараблино». Потом протянул Алисе конверт и пакет с рекламной символикой концерта и безразлично бросил: «До свидания».

В машине тетя Вера заставила Алису, еле сдерживающую слезы, открыть конверт и пересчитать деньги. Там оказалась еще одна тысяча долларов – по тем временам и бараблинскому житью целое состояние. А в полиэтиленовом пакете лежали бейсболка с эмблемой акции «Голосуй, или проиграешь», футболка размера XL и пластмассовая авторучка с тем же логотипом. И все. Ничего личного. Хотя бы автограф президентский дали. Или какое-нибудь благодарственное письмо в рамочке. Разглядев содержимое пакета, девушка не смогла больше сдерживать слезы и разрыдалась. Тетушку не рассердил, как бывало всегда, ее плач. Она гладила Алису по плечу, утешала и говорила, как замечательно Алиса выглядела, каким молодцом держалась на сцене.

В гостинице они с теткой сразу легли. Номер был со всеми удобствами и накрахмаленными простынями. Но отель стоял напротив вокзала, и всю ночь из-за штор доносились свистки электричек, гнусавые объявления о прибытии-отправлении поездов и звонки делающих круг трамваев.

Тетка сразу засопела, а Алиса еще долго не могла уснуть. Ворочалась, смотрела из-за штор на привокзальную площадь, пила воду из графина. У нее было чувство, что ее обманули – хотя, если разобраться, никто ее ни в чем не обманывал. Наоборот, все выполнили, что обещали, и даже с лихвой. Почему только ей так обидно? Будто посулили миллион и бриллианты, а отделались рублем и бижутерией...

Наконец под утро она уснула.

А проснулась, как ей показалось, через мгновение – от дикого стука в дверь.

За окном уже светало. Алиса бросила взгляд на часы: половина шестого утра. Тетка Вера подскочила в постели, прошлепала прямо в ночнушке к двери, спросила строгим голосом:

– Кто?!

– Вера Евграфовна! Алиса! Быстро открывайте!

Алиса сразу узнала голос – то был вчерашний красавчик, и сердце у нее забилось в неясном предвкушении.

– Давай, теть Вер, запускай его: не слышишь – свои! – подогнала она тетушку.

– Нам надо одеться, – важно молвила через дверь тетя Вера.

– К черту одеваться, не буду я смотреть на ваши прелести! Отпирайте сейчас же! – проорал из-за двери москвич. – Важное правительственное сообщение!

Из коридора донесся еще один голос – злой шепот горничной:

– Что вы тут крик развели?! Я ща милицию вызову! Убирайтесь отседова! Людям отдыхать мешаете!

– Тетя Вера, не тяни! – взмолилась Алиса, и той ничего не оставалось делать, как отворить дверь.

В номер вихрем ворвался давешний красавец. От него ощутимо пахло вином, но выглядел он по-прежнему столичным комильфо: аккуратный галстук, ровный пробор, безукоризненный пиджак.

Алиса села в кровати в своей пижамке, на всякий случай закрываясь еще и одеялом.

– Мы победили! – радостно прокричал гость, простирая к Алисе руки. – Дай я тебя расцелую, моя русская красавица!

И не успела она опомниться, как он бросился к ней, обнял и троекратно расцеловал. От него пахло хорошим одеколоном, и запах вина совсем не раздражал, а руки и губы у него оказались столь нежными, что у Алисы внутри даже что-то затрепетало.

– Ишь ты! Ну-ка! Потише тут с поцелуйчиками! – запоздало отреагировала тетя Вера.

А тот, не обращая на нее никакого внимания, продолжал, обращаясь к Алисе:

– Ты Папе очень приглянулась! Очень! Я прямо с банкета! Все прошло великолепно, а Папа подошел ко мне и сказал, – и гость начал врастяжечку, явно передразнивая: – «Этта харашшо, шта-а ты выкопал этту девчушку с цветами. Этта очень харрашо! Этта показывает, понимаешь, шта-а народ любит своего президента. Шта-а мы с народом, понимаешь, едины. И никаким вражеским коммунистическим силам нас, понимаешь, не разделить!..»

– А Папа – это кто? – лукаво, будто не понимая, спросила Алиса. Глаза ее радостно сверкали.

– Тот дяденька, – ухмыльнулся красавчик, – с кем ты вчера на сцене отплясывала... Короче, Алиска, потом я говорил с Татьяной. И мы решили твой вопрос...

– А Татьяна – это кто? – на этот раз искренне удивилась Алиса.

– Татьяна – это Папина дочка. И на данном этапе – руководитель предвыборной кампании. Короче, она распорядилась, чтобы ты, Алиска, ехала дальше с нами.

– С кем – с вами? Куда – ехала? – вопросы нетерпеливо сыпались из уст Алисы.

– С нами – в предвыборное турне, – терпеливо отвечал лощеный столичный щеголь. – По всей нашей необъятной и многонациональной Родине. Будем ездить, пока у Папы силенок хватит.

– Зачем?

– Да все затем же. Станешь с президентом танцевать.

– Никуда я ее не отпущу, – вклинилась тетя Вера.

– Вы, мамаша, тоже поедете с нами, – отмахнулся от нее красавчик. – Будете и дальше блюсти девочкину сохранность и целкость.

Впоследствии Алиса мысленно не раз благодарила тетю Веру за то, что та встряла в разговор и дала возможность ей собраться с мыслями, а не то бы она немедленно закричала: «Да! Да! Я согласна!» Но благодаря паузе Алиса сумела мгновенно обдумать свое положение (из безвестной школьницы она в одночасье превратилась чуть ли не в фаворитку самого президента!). И потому важно сказала:

– Я бы с радостью поехала, но у меня ведь школа. Годовые контрольные на носу, а учителя зверствуют...

– Со школой мы договоримся, – сделал отметающий жест москвич. – Тебе поставят пропуск по уважительной причине.

– Подумаешь, «уважительная причина»! – хмыкнула она. – Мне аттестат зрелости нужен.

– Поможем, – кивнул президентский имиджмейкер.

– Хочу аттестат экстерном, – категорически заявила Алиса. – Все пятерки не обязательны, но без троек. И чтоб экзамены никакие не сдавать.

– Однако! – хмыкнул собеседник, но потом достал из кармана блокнот, что-то в нем пометил и кивнул: – Ну, решим вопрос.