Белый пиар - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 35

Чтобы чем-то скрасить это безнадежно-черное утро, Женя пошла на кухню, включила яркий свет, достала из холодильника шоколадную конфету, съела.

Часы показывали семь пятнадцать. Пора собираться на работу. Женя поплелась в ванную…

Что ей оставалось делать!.. Душ, кофе, макияж… Затем – утренняя заполненная маршрутка, злое зимнее метро…

Она оказалась пленницей. Ее приковали: к Москве, к «Глобусу», к Боброву.

Она не могла уволиться из агентства. Она не могла уехать. Она не могла убежать.

Ее стерегли, с одной стороны, Хилый Босс – Дубов. И его далеко не хилые охранники. И те страшные люди, что, похоже, стоят за спиной Дубова…

С другой стороны – ее приковал к «Глобусу» Бобров. Еще сильнее, чем Дубов.

Ее приковал его шантаж. И – ее собственное прошлое… Плюс – вся гранитно-чугунная мощь той жутковатой организации, на которую Бобров работал.

Она не могла даже сказаться больной. И, допустим, взять и не выйти сегодня на работу. Не могла. Чтобы не вызывать лишних подозрений. Она должна хорошо выглядеть. Присутствовать в конторе. Работать. И всем улыбаться…

И сегодня в половине десятого ей опять предстояло, умирая от страха, войти за ограду красного кирпича.

Ее двойная жизнь, двойная игра, – смертельно опасная игра! – продолжалась.

Все уже присутствовали на рабочих местах: и менеджерицы, и Юлечка, и пара дизайнеров. Дверь в кабинет Дубова закрыта, но отчего-то чувствовалось (по тому, наверное, как все в трудовом пароксизме склонились за компьютерами?), что он – тоже здесь.

Женя поздоровалась в пространство – коллеги ей вяло ответили. Разделась, уселась за свой стол.

Вызвала на экран компьютера текст пресс-релиза «Пополамов». Пресс-конференция назначена на понедельник. Менеджеры уже разослали по редакциям приглашения. Сняли зал в клубе «Феллини». Договорились о выпивке и закусках. «Пополамам» предстояло отвечать на вопросы, а потом, словно уступая просьбам корреспондентов, спеть под акустическую гитару пару новых песен. Нужных журналистов уже предупредили. Жене надо было сегодня прочесть окончательный текст пресс-релиза. Затем – размножить его: чтобы раздать, вместе с демо-кассетой, каждому в зале. И еще в понедельник ей предстояло отвечать за все накладки (а они обязательно будут!).

Окончательный, утвержденный Дубовым, «пополамовский» пресс-релиз почти не отличался от текста, написанного Женей. За исключением одного абзаца.

Эти якобы «пополамовские» слова – полное вранье. Ничего подобного неиспорченные музыканты Жене не говорили.

Новый вариант пресс-релиза еще раз подтвердил то, что рассказывал Жене несчастный Бритвин. И то, что подтвердил ей Бобров. И то, что она прочитала в «Мемо» вчера, в сумерках дубовского кабинета.

Теперь она не сомневалась: агентство «Глобус» действительно занимается пропагандой наркотиков.

Иннокентий Кевелев, по кличке Кева, отвечал за внутреннюю безопасность «Глобуса» и еще нескольких фирм, тесно с ним связанных.

Ему платили именно за то, чтобы в деятельности прикрываемых им фирм не случалось никаких неожиданностей. Никаких неприятных неожиданностей. Поэтому Кева любил называть сам себя (хотя и знал, что этот термин означает иное) антикризисным управляющим. Его содержали для того, чтобы у клиентов не случалось никаких кризисов. И это означало: Кева не должен бегать с автоматом, выезжать на «стрелки» или убирать неугодных. В его обязанности входило: организовывать свою работу столь эффективно, чтобы не случалось ни «стрелок», ни неугодных, ни необходимости убирать последних. И потому задачей Кевы было прежде всего – думать.

Ранним утром сегодня ему позвонил напуганный Олежек Дубов. Кева, правда, не понял, чем тот больше напуган: тем, что, по его подозрению, в «Глобусе» завелся шпион, или же тем, что о шпионе – а стало быть, о проколе Дубова – станет известно Большому Боссу?

Дядя, конечно, снисходителен к своему племянничку – Олежеку. Даже порой излишне снисходителен. Но, если присутствие в «Глобусе» «крота» подтвердится, он даже своего высокоумного и широкообразованного родственничка по головке не погладит.

«Поэтому еще неясно, – думал по дороге в «Глобус» Кева, – в чем более заинтересован господин Дубов: разоблачить предателя? (Если он, конечно, в «Глобусе» имеется…) Или спустить историю на тормозах… Разрешить кризис тихо и эффективно. Чтобы никто из больших боссов ни о чем не узнал…»

Рабочее место Жени в общей комнате находилось как раз напротив двери в дубовский кабинет. Правда, между ними торчала выгородка. Но, если отъехать верхом на стуле на пару метров от стола, угол зрения менялся. И можно было видеть, кто входит к Дубову…

В половине одиннадцатого Женя увидела: туда прошел гость. То был человек в идеально скроенном костюме, сшитых на заказ ботинках, с золотым «Ролексом» на одном запястье и толстым золотым браслетом – на другом. Как-то раз Женя уже встречала его в «Глобусе» – и подивилась тогда его твердому немигающему взгляду. Человек прошел в кабинет к Дубову без стука, словно хозяин.

Юлечка из-за своей стойки подобострастно приветствовала его.

Женя продолжала заниматься обычными делами – текстами, звонками, однако время от времени взглядывала на дверь проклятого кабинета. Прошло двадцать минут, полчаса… Гость не выходил.

Женей вдруг овладела паника.

«Это явный мафиози… Что они там с Дубовым делают?.. Может, они узнали, что это я вчера была в его кабинете? И догадались, что меня завербовали? И – сейчас они там решают, что со мной делать?»

Сердце бешено заколотилось.

Женя, чтобы успокоиться, сделала через нос десять коротких вдохов – и десять глубоких выдохов. Йоговская гимнастика помогла. «С чего ты взяла, что ты имеешь отношение к этому визиту? – досадливо прикрикнула она на себя. – Мало ли кто и зачем пришел к Дубову. Занимайся своими делами!..»

Наконец непроницаемый гость вышел из кабинета. Прошествовал мимо Юлечки, кивнул в ответ на ее писк: «До свидания».

Женя в этот момент задала программу распечатки пресс-релиза.

Принтер, общий для всех компьютеров фирмы, стоял у окна. Женя подошла к нему. Принтер замигал и начал выплевывать листочки.

Женя чуть отодвинула жалюзи на окне. Окно выходило во внутренний двор «Глобуса». У самого крыльца особняка стоял серебристый двухдверный «Мерседес» последней модели.

Гость (как был в пиджаке, даже пальто не накинул) отомкнул его центральным ключом. Вдруг поднял глаза и бросил равнодушно-непроницаемый взгляд на окно офиса: Жене показалось – прямо на нее. Она отшатнулась – и ей почудилось, что гость чуть усмехнулся.

Женя, словно застигнутая на месте преступления, поспешно отпустила жалюзи.

Склонилась над принтером, принялась доставать листочки пресс-релиза.

В этот момент открылась дверь дубовского кабинета. Босс выглянул оттуда и тихо позвал:

– Марченко, зайдите ко мне.

Женя устроилась на стуле для посетителей. Дубов по-хозяйски откинулся в своем кожаном кресле. Жалюзи были открыты. Молочный свет февральского утра заливал кабинет.

Сегодня Женя с трудом могла представить, что вчера она здесь втайне, в полутьме, лихорадочно листала дубовские бумаги…

Странно, но сейчас она не боялась. Напротив, ею вдруг овладел какой-то радостный азарт.

– Как дела с рекламой «Новой жизни»? – неожиданно спросил Дубов.