Белый пиар - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 34

Прислушалась. Откуда-то издалека, из кабинета главбуха, доносился приглушенный двумя дверями шум разгоряченных голосов.

Решительно повернула ключ. Выглянула из дубовского кабинета.

Никого.

Она быстро вышла. Захлопнула дверь за собой. (Вся она была напряжена настолько, что, казалось, вот-вот потеряет сознание.) Вставила с наружной стороны ключ в замочную скважину. (Это удалось только с третьей попытки, руки дрожали.)

Заперла наконец кабинет. Облегченно вздохнула. Быстро отошла от него.

В этот момент грянул один из аппаратов, стоявших за Юлиной конторкой. Женя вздрогнула. Телефон все звонил. Она подскочила к нему.

Сняла трубку.

– Юля?! – раздался строгий голос Дубова. – Почему в офисе никто не берет трубку?!

Голос босса слышался великолепно. Слишком хорошо. Казалось, Дубов находится совсем рядом и вот-вот грянет: «Марченко, что это вы делали в моем кабинете?!»

– Говорите! – строго произнес Дубов.

– Это Марченко, – пробормотала Женя. Во рту пересохло, язык плохо слушался.

– А где Юлия?

– Она отошла… На минуту… – принялась оправдываться Женя.

– Вот что, Марченко, вы контролируете, как у ваших дизайнеров идет работа над макетом для медцентра?

«Вы контролируете… У ваших дизайнеров…» Причем здесь она? Раньше Трубкин с Тряпкиным ей не подчинялись. Ее что, повысили?

– А я – должна? – глупо спросила Женя.

– Марченко, напомните этой парочке, что макет должен быть готов к понедельнику. Они на месте?

– Да-да, Олег Петрович. Они работают.

– Вы в этом уверены? – ядовито переспросил Хилый Босс.

– Конечно, – неуверенно промямлила Женя.

– Хорошо, – сказал Дубов. – Тогда передай им, что я посмотрю эскизы уже завтра.

Он отключился.

Женя положила телефонную трубку и только сейчас сообразила, что в левой руке судорожно сжимает ключ от дубовского кабинета. Быстро сунула его в карман брюк.

Из кабинета главбуха опять послышались разухабистые, подогретые спиртным, голоса.

Женя подошла к своему столу. Вырвала листок из бумажного блока. Быстро записала на нем, чтоб не забыть, те цифры, названия и имена, что она видела в дубовском кабинете:

– договор на 420.000 USD;

– F.R.A.S.R.C – РАФССП, Кордин Йен;

– «Панитрон», Костюков Вячеслав Владиленович…

Сложила бумажку, сунула в карман. Не много же она узнала в результате своей героической вылазки. Теперь надо еще вернуть ключ на место. И оправдаться перед сослуживцами-собутыльниками, где она была в течение последних двадцати минут.

Женя решительно двинулась к кабинету главбуха.

В кабинете Федора Степановича продолжался кутеж. На столе имелись почти выпитая бутылка водки, бутыль джина, тоник, коробка шоколадных конфет, банка красной икры.

Юлечка сидела на коленях у бритого дизайнера («Вовсе они, значит, не гомики»). Второй дизайнер со стаканом в руке что-то втолковывал Федору Степанычу. Тот сидел весь красный, с полуприкрытыми глазами, воротничок черной рубахи расстегнут, черный галстук съехал набок.

– О-о, Жека! – фамильярно закричал бритый дизайнер, когда Женя появилась в дверях.

Юлечка проворно соскочила с его колен и спросила:

– Где ты была? Я тебя искала!..

Игнорируя вопрос, Женя заявила:

– Звонил Дубов…

– О, господи!..

– … Я, Юлечка, тебя прикрыла. Сказала, что ты отошла на пару минут…

– Спасибо… – автоматически пролепетала Юля.

Женя тут же перевела разговор на Трубкина с Тряпкиным:

– Дубов интересовался, как у вас, господа дизайнеры, идет работа над макетом по медцентру. Я сказала боссу, что работа у вас – кипит.

– Пусть он засунет этот макет себе в жопу! – вскричал разогретый волосатый дизайнер.

– Этого я ему не говорила, – сухо отвечала Женя. – Хочешь, сам позвони ему и скажи. Но завтра он будет смотреть ваши эскизы.

– Давай, Жека, выпей с нами! – предложил бритый дизайнер.

– Я на машине, – напомнила Женя и прислушалась к себе: от испытанных в кабинете Дубова переживаний все внутри подрагивало. Нервы были словно обожженные. Спиртное бы сейчас не помешало.

Бритый дизайнер – Трубкин? – уже набухал в стопочку водки и протянул ей. Она взяла, строго произнесла: «За Диму Бритвина. Пусть ему земля будет пухом» – и выпила до дна.

Водка слегка притушила только что пережитый страх, растворила, казалось, часть выделившегося в кровь адреналина. Однако голова оставалась ясной – и главной мыслью было: «Мне еще надо вернуть ключ».

Трубкин вдруг дернул Женю за руку – и усадил, взамен Юли, к себе на колени. Она не стала сопротивляться. «Маленькая грязная сучка», – прошептал дизайнер ей в самое ухо. Жене хотелось залепить ему по морде, но она сдержалась. Не время устраивать разборки.

Юлечка растерянно и досадливо обернулась на них. «Она не ровно дышит к охраннику, – подумала Женя. – Это надо использовать».

Женя рывком поднялась с коленок дизайнера. Освободилась от его противных лап. Подошла к Юлечке. Приобняла. Шепнула: «Пойдем попудрим носики».

– Пойдем, – благодарно отозвалась Юля.

Они вышли из кабинета главбуха, пошли через огромную рабочую комнату вниз.

«Когда мы выйдем из туалета, я подведу Юлю к охраннику, – хладнокровно планировала Женя, – они поговорят… И я сделаю так, чтобы она увела его… Чтобы мы все вместе поднялись наверх, к главбуху… А потом, когда охранника уже не будет на месте, я улучу момент… Спущусь – и снова подменю ключи…»

…План ее блестяще удался.

Кажется, никто ничего в тот день не заметил.

Глава 9

Женю больше не мучили кошмары во сне. Наверное, потому, что сама ее жизнь превратилась в кошмар.

В четверг – вечером после похорон Бритвина – Женя вышла из «Глобуса» с исхлестанными нервами. Их не успокоили, а только подстегнули дозы алкоголя.

Зачем она полезла в кабинет Дубова? Разве она что-то узнала? Что? Кому нужна была эта ее эскапада?

«Белку» Женя оставила на стоянке внутри «Глобуса». Нечего и думать: выпившей тащиться на автомобильчике через всю Москву, сквозь кучу гаишных постов, к себе в Жулебино.

Прогулка по заснеженному Петровскому парку до метро «Динамо» не успокоила ее.

Народу в вагоне было полно, много пьяных, ее прижимали лицом к мокрым суконным пальто. Домой Женя вернулась в полубесчувственном состоянии…

Разделась. Кое-как смыла макияж. Не было сил ни есть, ни смотреть телевизор, ни звонить кому бы то ни было. Легла на неразобранный диван, укрылась пледом и тут же уснула.

И ей приснился дивный, сладкий сон. Будто бы идет она по незнакомой, чистой-пречистой, вымытой шампунем европейской улице. Встречные прохожие улыбаются ей. Все так добры… И витрины вокруг сияют… А рядом с ней идет парень – он чем-то похож на Боброва, но он – совсем не Бобров. Он чистый, откровенный, открытый. Такой, каким был Бобров. Каким он ей раньше казался… Он, ее спутник, совсем не собирается использовать ее. Он просто разговаривает с ней. И она чувствует, что он, кажется, любит ее… Он дурачится, смеется – и ей очень хорошо: оттого, что она может доверять ему… И доверять ему, и полагаться на него…

– У нас в «Глобусе» завелась крыса.

– Ты имеешь в виду: «крот»?

– Неважно! «Крыса», «крот»!.. Кто-то в агентстве ведет двойную игру… Похоже, сливает налево нашу внутреннюю информацию.

– Ты только подозреваешь? Или ты знаешь точно?

– Я – подозреваю.

– Ты знаешь, кто это? Конкретно?

– Нет. Пока нет. Но, как ты понимаешь, я хотел бы знать.

– И ты уверен, что «крот» в принципе есть?

– Да. Почти на сто процентов.

Женя проснулась без будильника. По уже сложившейся привычке – затемно.

От яркого, радостного сна остались одни ошметки. Сквозь неплотно задернутые шторы была видна многоэтажка напротив – она уже светила сотнями огней: люди затемно просыпались, собирались на работу. «А может, кому-то из моих соседок муж принес кофе в постель!» – мимолетно подумала Женя. И от этой мысли на душе стало еще бесприютней.