Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга первая - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 38

На этот раз ей приснилось, что то волосатое чудовище из пещеры очень многое успело сказать ей. Что пещера была украшена чудесной резьбой и мозаикой, а предметы обстановки были вычурны и ни на что не похожи. Что потом они рука об руку дошли до лесной дороги, и там чудовище заботливо уложило ее на траву, выбрав место посуше, и мановением руки заставило спать. Спать. И она знала, что, когда проснется, вспомнит что-то очень важное. Но не просто проснется, а по-настоящему проснется...

Но, проснувшись, она всего лишь увидела Алексея. Он прижал палец к губам и поманил ее за собой. Авда, хозяин чердака, спал или делал вид, что спит. Был час перед восходом: дымка на небе окрасилась оранжевым. При дыхании шел пар.

– Мы не попрощались... – сказала Саня внизу, у машины. Алексей кивнул.

Потом он завел мотор и вывел автомобиль на пустынную улицу. Очень скоро жилая часть города осталась позади.

– Аптекарь вернулся, – сказал он, глядя вперед. Саня поняла не сразу.

– То есть...

– Все, кто живет в городе, побывали у... этих. Время от времени их забирают повторно. Некоторых не возвращают.

– Не понимаю...

– Я тоже. Но это не настоящий город. И не настоящие люди.

– А Авда?

– Он тоже. Но Авда один из немногих, кто помнит, что с ним произошло. Еще такие же живут в лесу... их человек двадцать. Но он, как бывший шерифф...

– Мы едем к ним? К лесным?

– Зачем? Нет, конечно. Мы едем дальше. Конечно, если это все... – он махнул рукой, – нас выпустит. Ты же чувствуешь, как оно в нас вцепилось?

– Оно вцепилось, или мы прилипли... Да, чувствую. Все такое вязкое. А – разбойники?

– Не знаю. Может быть, их и нет совсем. Впереди были кирпичная башенка и полосатый шлагбаум. Алексей остановился и нажал на клаксон. Никто не появился. Тогда он вышел, отвел шлагбаум рукой. Сел в машину и поехал дальше.

Ему показалось, что в придорожных кустах что-то происходит, но ни малейшего интереса это у него не вызвало.

– Мы сейчас вернемся, – сказал он. – Только не совсем туда, откуда пришли. Почти, но не совсем. Не знаю, как объяснить... сама увидишь. Не пугайся. Там не будет ничего опасного.

Саня провела рукавом по стеклу. Оказывается, оно запотело, а казалось – туман...

– Не пугаться? – сказала она насмешливо. – Уговорил.

Этот переход показался ей более легким, чем первый. Сияние в глазу так же затмило все, однако продолжалось оно меньше времени и было, кажется, не таким болезненным... впрочем, и тогда, и сейчас была не настоящая боль, а что-то взамен боли, похожее, но другое по своей природе. И все же на несколько минут Саня потеряла способность не просто видеть, а воспринимать происходящее всеми органами чувств.

И за это время что-то происходило с памятью – и тогда, и теперь.

Лет пять назад мама Еванфия (мама Еванфия, упрямо повторила Саня, кому-то что-то доказывая) купила «Королеву Марго», изданную каким-то кооперативом и отпечатанную где-то в Средней Азии. Мало того, что бумага была разноцветная, так и разные страницы были набраны разными шрифтами. Поглощенная чтением, Саня не сразу это поняла, а лишь отмечала непонятные сбои восприятия. Что-то подобное было и с этими переходами...

Опять зима. Грязные сугробы вдоль обочин. Синее небо. Солнце сзади. Противного розового цвета дома в стороне от дороги... Узнаешь? Здесь нас застиг тот буран.

Вот на этом месте автобус подпрыгнул будто бы на кочке...

Машины по дороге не ехали. Они на ней стояли достаточно редкие, иначе было бы не разминуться. За рулем и просто так в них сидели люди, равнодушно глядя вслед проезжающим мимо. Кто-то неодобрительно покачивал головой.

– Что это с ними? – Саня покрутила пальцем у виска. – Течет крыша? Алексей наморщил лоб.

– Понимаешь, это... это как бы след... или отпечаток... или тень... Здесь все такое. Неживое. Мы еще пересечем твой мир. Но чуть позже и в другом месте.

– А что ты говорил тому дурачку про Озерск? Про убить?

– Должен же я сбивать с толку преследователей... В голосе его Саня услышала то ли фальшь, то ли неуверенность.

Все было как в повторном сне, и сне достаточно кошмарном. Город Озерск вроде бы жил, но не своей жизнью. Или даже не жизнью. Так во сне бежит собака и разговаривает человек. Жизнь ушла из него, остались подергивания и несвязная речь. Люди выходили из магазинов, чтобы потолкаться на тротуарах и тут же вернуться. Машины стояли перед светофорами, и, когда одна из них тронулась с места, Саня даже вздрогнула. Впрочем, проехала она только через перекресток, развернулась и вновь стала перед тем же светофором – с другой стороны. Алексей, вспотев от напряжения, очень медленно вел «хонду» через непрерывные потоки пешеходов, которые как бы не видели эту машину, а налетев на нее, замирали в изумлении. Люди одеты либо с иголочки, либо в совершеннейшие лохмотья – без золотой середины. Почему-то совсем не видно детей. Центр города был просто переполнен бессмысленно снующими людьми – как бы изображающими массовку в кино. Дважды Сане казалось, что в этой толпе она замечает знакомые лица, но убедиться возможности не было.

– Зачем мы здесь? – спросила она.

Алексей посмотрел на нее и почему-то покачал головой.

Осуждает или жалеет? Чего ради? Она не заслужила ни осуждения, ни жалости...

Потом Алексей свернул в малозаметный переулок между двумя зелеными заборами, один их которых весь был залеплен объявлениями и портретами каких-то кандидатов в кого-то, а второй необыкновенно чист, – и несколько секунд спустя остановился перед странным домом, которого в настоящем Озерске не было и не могло быть.

Это даже нельзя было назвать домом. Серо-желтая выпертая из земли скала, в которой грубо вырублена колоннада, портик – и почти бесформенный черный провал, ведущий внутрь. От этого веяло какой-то мистической древней тусклой иррациональной жутью...

Как ни смешно, странное здание окружали серые сарайчики, какие-то штабеля досок и ящиков, железные гаражи – обычные атрибуты городских изнанок. Через желто-глинистую канаву лежали две доски. Зияли зловонные дыры открытых люков. Кто-то потерял брезентовую рукавицу.

– Я ничего не понимаю... – почти в отчаянии вытолкнула из себя Саня. – Что это?