Муж для девочки-ромашки - Ларина Арина - Страница 31

– Это не ужас, это жизнь, – кисло пояснила Вика. – Вспомни, куда я велела тебе засунуть свои принципы. Так вот засунь и не доставай. Если на белый и пушистый одуванчик дунуть, то останется бледная плешь, а потом его и вовсе козел сожрет или скосят. Лучше быть наглым зеленым кактусом: чтобы никто не трогал и не лез в твой горшок. Не зли меня. Тебе дали шанс. Хочешь одеться по-человечески, а не в эти отбросы китайской промышленности? Хочешь уехать от мамы? Хочешь машину купить? Кстати, я заработала на свою первую машину именно здесь, на стойке. У тебя была довольно серая и тусклая жизнь, твоя мамаша сподвигла тебя, амебу, на подвиг. Вылетев из гнезда, можно сесть на ближайшую кучу мусора и больше не пытаться взлететь. Можно свить свое гнездо рядом. А можно вообще улететь и жить не на кривой березе, а на пальме. И слушать не волчий вой, а шум прибоя. Я красиво излагаю?

– Аж заслушалась, – мрачно подтвердила Надя. – То есть для того, чтобы слушать шум прибоя, нужно воровать?

– Ты невменяемая? А когда ты комаров по потолку газетой размазываешь, тебя совесть не мучает? А то ведь у них дети! А когда у тебя денег на проезд не хватало, ты за государство не переживала? Оно ж у нас бедное! А тут ты еще свои три копейки не доплатила! Ты – центр вселенной. Все крутится вокруг тебя. Исходи из этого, или будешь крутиться вокруг какого-нибудь другого центра, да еще по самой отдаленной орбите. Здесь никто не ворует! Просто люди нашли способ дать себе и другим заработать. Если пара новых русских, устав от тяжелого рабочего дня, хочет переночевать в нашей замечательной гостинице, а потом расплатиться наличными, то никакой трагедии в этом нет! Люди отдохнули, получили удовольствие. И нет ничего страшного в том, что через компьютер их не провели. Не надо думать, что мне возразить! – шлепнула по столу Вика. – У тебя на лбу написано, что ты меня не слушаешь, а формулируешь пламенный ответ. На любую ситуацию можно смотреть под разным углом. И поверь, все зависит от тебя. Как захочешь, так и сформулируешь для себя свою правоту.

– Я воровать не буду. Они пусть воруют, а я не буду. Дичь какая! Просто не могу поверить, что ты к этому так спокойно относишься!

– Тогда ты тут надолго не приживешься, – холодно ответила Вика.

– Но я не могу! Мне противно! Это… это… стыдно, в конце концов!

– Тогда иди работать учительницей в школу. Будешь нести разумное, доброе, вечное. А стыдно ждать, что на тебя все само посыплется, да еще втыкать башку в песок и выставлять филейные части. Значит, не так уж тебя припекло, если выпендриваешься.

– Мне деньги нужны, – вздохнула Надя, понимая, что выглядит этакой занудой в кубе: со всех сторон ровная, гладкая, правильная! Аж зубы сводит. Так и дала бы сама себе по физиономии, чтобы в чувство привести.

– Нужны – бери. Никто их тебе на тарелочке не принесет. – Вика явно была раздражена ее чистоплюйством. И правильно. Самой противно.

Время неумолимо уходило, оставляя смутное ощущение потери. Нужно было успеть так много, а Надя настолько привыкла к спокойному и меланхоличному течению жизни, что перестройка давалась с трудом. Она перестала спать, еще похудела, зато быстро растеряла свою инфантильность.

Чем сильнее бьет жизнь, тем крепче мы становимся.

На работе теперь был компьютер с бесплатным доступом в Интернет, чем Надюша и воспользовалась. Кто-то помог создать почтовый ящик, кто-то дал пару советов, как стать своей во Всемирной паутине, кто-то просто подсказал варианты заработка. После работы она оставалась до полуночи и искала, искала, искала. До конца недели Надюша заполонила все доски объявлений на городских сайтах предложениями услуг репетитора и переводчика.

После длительной борьбы с самой собой она решила, что не будет отказываться от своей доли денег, добытых другими, но сама ничего делать не станет. Именно для этого она согласилась на самую неудобную дневную смену и приходила, когда «утренние» коллеги уже все поделили, а уходила, когда «вечерние» еще не начали свою жатву.

Электронный почтовый ящик пока оставался пустым, но зато к концу недели набралась довольно приличная сумма так называемых чаевых. Вообще Надя всегда была уверена, что эти самые чаевые дают официантам, и считала слово стыдным и унизительным. Все оказалось вполне пристойно, не говоря уже о цифре. Оставленная гостями сдача делилась после смены, не унижая ничьего достоинства и не заставляя благодарно кланяться.

К вечеру пятницы Надюша уже полностью адаптировалась. Судьба явно смилостивилась и начала подкидывать подарки и показывать путь к выходу из тупика. Ляля Милославская, первая красавица и дочь какого-то папаши, про которого говорили не иначе как шепотом, в конце смены вдруг подошла к Надюше и прошептала:

– Разговор есть. Заработать хочешь?

Заработать Надя хотела, но разговаривать боялась, заранее предвидя, что соглашаться нельзя, раз все так таинственно, а отказать – значит нажить себе врага.

Поэтому Надя пожала плечами и покорно поплелась за Милославской.

– У тебя на завтра планы есть? – сразу взяла быка за рога Ляля.

У каждой нормальной девушки есть планы на субботу. У Надюши тоже были, потому что с некоторых пор она тоже причисляла себя к нормальным. Теперь у нее была хорошая работа и любимый мужчина. Но расслабиться и насладиться жизнью мешал долг, расплывшийся на светлой биографии как темное пятно, ее личный скелет в шкафу, который, словно беспокойное привидение, все время норовил вывалиться на всеобщее обозрение и сплясать гопака.

– А что? – дипломатично отреагировала Надюша.

– Короче так: выйди завтра за меня.

– И все? – не поверила Надя.

– Ну, почти. Если кто будет звонить, говори, что я отошла, а мне перезванивай. Я спущусь. Ясно?

– Нет.

– Что «нет»? Не согласна? Плачу сто баксов.

– Сто? – Вот тут Надя испугалась, потому что сумма была несоизмерима с услугой. Во всяком случае, с такой, как ее пока что преподнесла Ляля.

– У меня друг завтра приезжает, Филипп. А папе он не нравится. Поэтому я утром переодеваюсь, выхожу на стойку, а потом тихо ухожу в номер, а ты остаешься за меня. Девчонкам я наврала уже. Просто, понимаешь, могут неправильно понять, нам с гостями нельзя. Ну, дошло?

– В общих чертах.

– Короче: молчишь, работаешь за меня, получаешь сто баксов. Если папка позвонит проверять, звонишь мне, я отзваниваюсь ему с гостиничного телефона, все в ажуре. Так понятнее?

– Ладно, – промямлила Надюша. Афера была в принципе не криминальной и почти безобидной. Жаль только субботы, но деньги…

И она позвонила Валере.

– Да без проблем, радость моя! – отреагировал любимый. – Работа есть работа. Я тогда с Виталькой на рыбалку на выходные. Ты не против?

Разумеется, она была не против. Более того, догнав Лялю, Надюша предложила ей свои услуги и на воскресенье.

– Вау! – обрадовалась Милославская. – Но оптом – дешевле. В смысле – за два дня – 150 баксов. Ладно?

Подумав для порядка, Надя согласилась.

Жизнь стала бурной, как весенняя река. Надо было успеть к Фингаловой, у которой случилась депрессия, и к маме, у которой случилась истерика по поводу того, что дочь не ночует дома, а мамаша не в курсе пикантных подробностей.

– Даже не думай его сюда приводить! – бесновалась мама, параллельно надеясь выведать хоть что-нибудь. – У меня тут не гостиница! Лимитчики и гастарбайтеры на моей жилплощади не приживутся! Все остальные тоже! И вообще у меня к тебе серьезный разговор.

Поскольку Фингалова не орала, а только хныкала, вечер пятницы Надя решила посвятить ей, отложив маму на потом.

По опыту Надюша знала, что Анька начинает более лояльно относиться к жизни, если ее напоить. Поэтому зашла в ближайший магазин за бутылкой вина, чтобы спасти остаток вечера и реанимировать упавшую духом подругу.

За прилавком томилась густо накрашенная дама неопределенного возраста. Судя по тембру и интенсивности ее пыхтения, единственный покупатель, обретавшийся у витрины, сильно рисковал здоровьем и душевным равновесием. Это был жилистый мужичонка с расплывшимися чертами лица, выдававшими его склонность к горячительным напиткам. Одет он был весьма скромно, если не сказать бедно. Сжимая в руках пустой полиэтиленовый пакет, он подслеповато исследовал содержимое полок и нервно сглатывал.