Коктейль под названием «муж» - Ларина Арина - Страница 3

– Мань, а давай ее побьем, – задумчиво предложила Алина. – Может быть, у нее в голове что-нибудь встряхнется и встанет на место.

– Я правду говорю, – надулась Рита. – Проще всего хлюпать носом в унисон и ахать: «Какой красавчик, как я за тебя рада!» Надо смотреть правде в глаза.

– Слушай ты, газета «Правда», – хихикнула Алина. – За такое в глаза не только смотрят, но и бьют. У человека любовь, чувства, а ты ерунду всякую мелешь.

– Я книжки читаю и телевизор смотрю. Вот приберет он к рукам Манькины миллионы и начнет права качать. И любовь пройдет, как утренний туман. Останется только горечь от позднего осознания ошибки. А я ей глаза открываю. Я ж не говорю, что этот пижон именно так и сделает. Но вероятность не исключаю. И ты, Манюня, не исключай. Или наоборот: папенька ни копейки вам не даст. Не потянет твой красавец на твои запросы – турнешь ты его к чертям собачьим и вернешься к папане с наследником в подоле.

– Спасибо, дорогая, – с чувством выпалила Маша. – Низкий тебе поклон за заботу. Я обязательно учту. Я теперь понимаю, почему от тебя мужики шарахаются.

– Один – один, – гикнула Алина. – Брэк!

Глава 2

После свадьбы, удовлетворившей все мыслимые и немыслимые амбиции любой юной барышни, желавшей, чтобы «было круче всех», неожиданно началась обычная жизнь. Та, которая всегда текла за окном. Как дождь, на который уютно смотреть сквозь стекло, но совершенно невыносимо под этим же дождем мокнуть на остановке, заледеневшими руками удерживая рвущийся вслед за ветром зонт.

Папа, подаривший во время торжества ключи от новой квартиры, будучи не совсем трезвым, выдал витиеватую речь, смысл корой стал понятен позже: дочь стала взрослой, и он счастлив вручить ее судьбу молодому супругу. Проще говоря, Маша теперь проживала не только на отдельной жилплощади, но и должна была существовать на средства, отдельные от папиных. То есть – на мужнину зарплату.

Зарплата директора отдела продаж не имела ничего общего с родительским кошельком ни по объему, ни по перспективам. Там были другие нули и другие возможности. По Машиным меркам – так возможностей и вовсе не было.

Никогда не вдававшаяся в подобные тонкости, молодая жена приуныла. Пару раз закатив истерику и наткнувшись на искреннее непонимание мужа, она совсем пала духом и даже позавидовала маме, так хорошо устроившейся, невзирая на глупость и необоснованные капризы. Маше даже пришло в голову, что мама на самом деле не так уж и глупа, если сумела настолько удачно организовать свою жизнь.

Посоветоваться было абсолютно не с кем. Подруги не поняли бы однозначно. Если вдуматься, ее проблемы выглядели комично: в новом сезоне придется донашивать прошлогоднюю шубку, нельзя купить в ювелирном красивую побрякушку просто так, а две машины на семью – излишество. Машенькино предложение подарить ей на следующий день рождения красный «БМВ» Алексей воспринял как не особо остроумную шутку и даже вежливо похихикал. А уж когда выяснилось, что мероприятия, на которые она раньше ходила в качестве дочери «господина Кузнецова», теперь приглашают лишь вышеупомянутого «господина Кузнецова» с супругой, а «господина Князева с супругой» приглашают на тусовки рангом несравнимо ниже, Маша разрыдалась, напугав мужа. Тот искренне не понимал объяснений и не видел в перечисленных фактах трагедии.

Та жизнь, веселая и беззаботная, к которой она привыкла, оборвалась внезапно и фатально. Ощущение было такое, словно судьба, подарив ей любимого мужчину, посадила их обоих в темную сырую яму, дабы уравновесить эйфорию от своего подарка. Это сравнение настолько понравилось Маше и так ярко характеризовало ее переживания, что она все же рискнула поделиться с подругами. Держать все переживания в себе не было никаких моральных сил.

– Эх, кто б меня в такую яму засадил, – Рита оглядела роскошный евроремонт, итальянскую мебель и насмешливо уставилась на подругу. – С жиру бесишься, Маня.

– Нет, ну не надо так, – примирительно протянула Алина. – Просто ей трудно так сразу перестроиться.

– Да привыкла жить у папаши за пазухой! И не надо губки надувать! Хотела все по-взрослому: чтобы муж, семья, отдельно от родителей? Ну, вот и не жалуйся! Еще скажи спасибо, что папаня жилплощадью обеспечил, а то жила бы сейчас с Лешкиными предками. Что у них там? Двушка в хрущевке? А вам, барам, некомильфо в таких гегемонских условиях? Прынцесса на горошине! Манька, спустись с небес на землю! Без машины и новой шубы никто еще не помер. Алинка, ты не померла в пуховике? И я в дубленке тоже живу и радуюсь. А у тебя в шкафу этих шуб штук десять висит…

– Шесть, – шмыгнула Маша. Ей было обидно слушать столь несправедливые обвинения, словно она капризная царевна из сказки, требующая подснежников зимой. – Ты не понимаешь. Это необходимость. Статус обязывает!

– Князева! Нету у тебя никакого статуса! И шубы не нужны. Такое вот счастье для семейного бюджета. Все. Отпочковалась ты от папенькиного линкора и ушла в свободное плавание на моторной лодочке. И горючим он тебя снабжать более не обязан. Нету топлива – греби веслами, нету весел – ручками. Ты лодочку и капитана выбрала сама, а за собственные решения надо отвечать, – зло хохотнула Рита.

– С таким характером ты мужика никогда не найдешь, – оскорбленно парировала Маша. Больше сказать было нечего. – У меня проблемы, а ты еще побольнее ударить норовишь!

– Я мужика не найду, потому что мне нужен не абы какой, а с квартирой. И не потому, что я такая меркантильная, а потому что жить будет негде. У нас с матерью комната в коммуналке, если помнишь. А еще мне нужен мужик с большой зарплатой, потому что я хочу ребенка. А если я уйду в декрет, то нам хотя бы полтора года должно хватать только его денег. И Алинке нужно все то же самое! И любой другой нормальной девице тоже! А где такого взять? Может, он, как особо ценный клад, и зарыт где-то, только у нас карты нет и лопаты. И даже если откопаем наудачу и без подручных инструментов, то как его делить? Таких роскошных кадров на всех не хватает. Ты, Князева, вообще неправильно понимаешь значение слова «проблемы». Не было у тебя еще в жизни настоящих проблем. И я тебе даже сочувствую, потому что за белой полосой всегда следует черная. Высоко взлетела – падать будет больно.

Маша оторопело моргнула:

– Ты что, подраться хочешь?

– Я хочу, чтобы ты трезво взглянула на себя и окружающих. Никто тебе ничего не должен. Если хочешь машину – заработай на нее. Я вот, например, хочу квартиру. И это не предмет роскоши, а необходимость. Без квартиры я сдохну старой девой в обществе моей любезной мамаши, у которой характер еще гаже моего. Поэтому я на нее зарабатываю. А ты ждешь, пока само в руки обвалится, да еще морщишься, что оно само падать не хочет, а у блюдечка каемочка не голубая.

– Обычно после таких выступлений гости съезжают с лестницы, пересчитывая копчиком ступени, – философски заметила Алина. Ей хотелось поесть пирожных в спокойной обстановке. Частично Рита была права, но форма затмевала содержание. Впрочем, как обычно.

– Почему ты работать не идешь? – не унималась Гусева. – Я вот работаю, Алька тоже. А тебе что мешает? Будешь хоть в чем-то независимой.

– Я и так ни от кого не завишу, – звенящим от обиды голосом заявила Маша.

«Еще немного, и мы останемся без сладкого, а еще насмерть поссоримся», – поняла Алина. Ей категорически не хотелось принимать ничью сторону. Алина Шульгина вообще была крайне миролюбивым и позитивным человеком, и наличие в ближайшем окружении Риты создавало в ее жизни некоторый дискомфорт, а иногда и вовсе угрозу здоровью. Особенно когда Гусева начинала делать замечания подросткам или пьяным.

– Еще как зависишь. Тебе третий десяток, а ты все деньги на карманные расходы просишь. Сначала у папы, теперь у мужа, – Рита победоносно взглянула на подругу. – Надо радикально менять отношение к жизни. Жизнь – это кактус. Если его грызть или пытаться на него сесть, то ты по-любому останешься в проигрыше. А вот если поливать, то, возможно, он даже зацветет. Мысль моя ясна?