Застава на Якорном Поле - Крапивин Владислав Петрович - Страница 16

Чтобы не мучить больше себя колебаниями, Ежики задержал дыхание, суетливо толкнул монетку в щель. Она звякнула где-то среди электронных потрохов. Надпись погасла.

Дверца не шелохнулась.

Ежики перепуганно, беспомощно дернул ее за рычаг. Потом уронил руки. Вот… Добился, дурак, чего хотел, да? Сразу все повернулось в голове по-другому: второй раз отдал монетку с Хранителем, вместо того чтобы сделать йхоло, сам накликал беду! Ничего страшного не может случиться? А если… если он больше не попадет на Якорное поле?

Показалось, что малыш Гусенок стоит сзади и с печальной укоризной смотрит в затылок. Ежики обернулся рывком. Проходили мимо люди, никто не глядел на мальчишку… А дверца камеры с никелированным рычагом на уровне живота была стальная, ей все равно… Ежики всхлипнул, еще раз дернул рычаг. И чтобы отомстить уже не дверце, а себе, трахнул по нижнему краю коленом!

Съежился, присел, переглатывая боль. Зажмурился… А когда разлепил ресницы, на матовом стекле горело крупно и ярко:

Звякнуло, выдвинулся рядом с дверцей латунный желобок. В него съехала монетка.

Милая ты моя! Он стиснул ее в кулаке, а кулак прижал к рубашке. Мячик сердца нервно прыгал и колотился под костяшками.

Ежики глянул на дверцу: «А с тобой мы еще поговорим!» И тогда случилось второе чудо: он увидел, что дверца отошла – между ней и стенкой растет щель…

Бить ногой по стали – дело неразумное. Всю дорогу до лицея Ежики хромал. Но не шел – бежал. И жалел даже полминуты, чтобы накрыть ушиб ладонью, унять боль. И про иттов не вспоминал. Дышал часто и нервно. Ох как не терпелось поговорить с Яшкой! Он сжимал его во вспотевшем кулаке, вместе с монеткой (сжимал так, что потом оказалось: грани кристалла поцарапали число 10 и колосок).

В комнате схватил он «Собеседник» – и в парк. Никого вокруг не было, но Ежики, как подраненная птаха, уковылял в самую лопуховую чащу: подальше от дежурных воспитателей, от объективов.

– Яшка… Привет, Яш… Ты не обижайся, ладно?

Медленно, важно и с тихим торжеством Яшка сказал своим мальчишечьим голосом:

– Спасибо тебе, Ежики.

Может, насмехается Яшка? Ежики растерялся, испугался даже:

– За что?

– Ты нес меня вместе с монеткой. Она мне помогла… – В углу экрана спокойно и радостно засветилось желтое окошко с переплетом в виде буквы «Т». Нет, Яшка не шутил.

– А… как помогла?

– Я – вспомнил! Знаю – кто я!

Желтое окно крошечно уменьшилось, вокруг зажглось еще множество таких же окошек. Вокруг них образовались в вечерней синеве дома с крутыми крышами и башни. Старинный город. Все было так неожиданно, что Ежики на минуту забыл о своих тревогах.

– Кто ты, Яшка?

Он сказал с ноткой ребячьего самодовольства:

– Меня вырастила и взлелеяла Валентина фон Зеехафен, самая ученая на свете женщина, бакалавр всяческих наук… Слушай…

Эта история – о городе Реттерхальме и его жителях. («Реттерхальм» – «Рыцарский шлем», – отметил про себя Ежики.) Случилась она давным-давно, однако уже и в те времена город был старинным. И жила там на улице Рыжего кота известная всему Реттерхальму очень мудрая женщина. Знакомые и друзья звали ее, несмотря на почтенный возраст и ученость, просто мадам Валентина. Была она добрая душа, хотя и со странностями. Одна из странностей – та, что среди друзей мадам Валентины водилось множество мальчишек…

Однажды мальчишки принесли и показали мадам Валентине монетку из города Лехтенстаарна… Да-да, в точности такую же: с профилем мальчика, числом «десять» и колоском. Эту монетку разглядел издалека (а вернее, ощутил с помощью нервов-лучей) маленький кристалл, который подрастал у мадам Валентины на подоконнике среди кактусов.

И сейчас он, Яшка, сразу узнал монетку! А узнав ее – вспомнил остальное!

Да-да, он вырос в обычном цветочном горшке. Но вовсе не из обычного зерна, а из редчайшей звездной жемчужины, какие иногда прилетают на Землю из космоса в период густых августовских звездопадов… И растила его мадам Валентина не просто так. Она создавала крошечную модель всеобщего Мироздания. Потому что была уверена: Вселенная имеет форму кристалла…

Обо всем этом кристаллический детеныш узнал впервые из разговора мадам Валентины с мальчишками – как раз в тот день, когда они принесли монетку. Потому так все и запомнилось…

Потом Яшка узнавал и другие подробности: и о мадам Валентине, и о Реттерхальме, и о всей Планете. И о Вселенной. Мадам Валентина учила его, читала ему умные книги, знакомила с науками.

И кажется, любила…

– Потому что она… раз она меня вырастила из капельки… она ведь все равно как мама, да, Ежики?

Ежики торопливо кивнул. Он почти не дышал и не двигался, только машинально тискал пальцами припухшее колено.

Яшка сказал:

– А еще меня любил один мальчик. По имени Лотик, по прозвищу Головастик. Самый младший из всех ребят. Хороший… Он сбежал от своих трех теток и жил у мадам Валентины. И поливал меня самой чистой водой, чтобы я рос быстрее… А потом из желтой бумаги сделал и наклеил на меня вот такое окошко… – На экране, заслонив город, опять выросло светящееся окно. – Мадам Валентина сперва рассердилась, а он говорит: «Это же Вселенная, значит, дом для всех, кто в ней живет…» Она тогда засмеялась…

– А потом? – тихо спросил Ежики. Он видел перед собой другое окно – там, на станции…

– Потом… – В Яшкином голосе послышался вздох. – Начались дожди. Они шли и шли, и совсем даже не стало солнца, на несколько лет. Что-то сделалось с природой. Дома стали сползать со склонов холма, люди начали уезжать… Наш дом тоже однажды пополз и развалился. Подоконник перекосило, на меня упала стена, я откололся от корня… А скоро я увяз под развалинами в жидкой глине. Надолго…

– А мадам Валентина не искала тебя?

– Наверно, искала, да не нашла…

– И долго ты там лежал? – стесненно спросил Ежики.

– Ой долго… Но в общем-то я умею отключаться… Меня разбудили радиоволны. Защекотали так… Это когда вы, люди, придумали радио.

– Значит, ты как детектор сделался?

– Н-не знаю… Тут другое… У меня каждая грань – антенна для всех частот… И я начал впитывать информацию…

– Поэтому ты и знаешь столько всего…

– Ага… – Желтое окошко на экране замигало. – Но много путаницы. К тому же у меня скол, нарушенная структура… Я понимаю, во мне нет системы…

– А кто тебя нашел? – Ежики хотелось отвлечь Яшку от грустных мыслей.

– Мальчишки. Они приехали из школы, из города Черемховска, чтобы делать раскопки на месте Реттерхальма. Хотели найти всякую старину… Только ничего, кроме меня, не нашли…

– Почему?

– Тут у меня путается… Не могу толком объяснить. Но, видимо, потому, что мадам Валентина перенесла город через Грань… Да, конечно! И ушла сама. Поэтому она меня и не отыскала. Так просто она бы меня не бросила… Она же… вырастила.

Желтое окошко разбилось на крупные капли, они скользнули за край дисплея.

– Как это «за Грань»? – спросил Ежики. Под рубашкой скользнул холодок – зябкое касание тревожной и неясной догадки. Намека на догадку…

– Ну, как… Ты разве не учил в школе? Если Вселенная – кристалл, у нее множество граней. Только они – не плоские, как у меня, а каждая – целый мир…

Крупный зеленоватый кристалл возник в глубине стереоэкрана. Потом его плоские грани-зеркальца вспухли пузырями, в них появились деревья, домики. И в каждом пузыре зажглось крошечное солнце.

– Вот, – самодовольно сказал Яшка. – Примитивно, зато наглядно. Конечно, это очень простая модель, на самом деле все во множество раз сложнее…

– И мадам Валентина перенесла город в другой… пузырь?

– Сам ты пузырь… Да, перенесла!

– Тут же сто тысяч машин и экскаваторов надо, – сказал Ежики, притворяясь глупее, чем он есть.

– Ты совсем бестолковый! – взвинтился Яшка и мигнул на розовом экране черными зигзагами. – При чем тут машины! Она создала эффект Мёбиус-вектора, она говорила, что умеет…