Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович - Страница 17

Славка не учил. Но кое-что он знал с прошлых времён. Он поспешно стёр с ноги последнюю зелень, вздохнул и вышел. И выдал балладу Стивенсона «Рождество в море». Это были его любимые стихи. Когда Славка их читал, он даже забывал стесняться.

Все остались довольны. Анна Ивановна – Славкиным произношением. Славка – отметкой, а группа – тем, что баллада оказалась очень длинной и спасла по крайней мере трёх человек.

Артёмка

Всё-таки Любка Потапенко была подлая. Ехидная, коварная и вероломная. Целый день она даже не смотрела на Славку, а в начале пятого урока подняла руку и сладким голосом сказала:

– Светлана Валерьяновна, мы ведь говорили на классном собрании, чтобы никто не носил в шкалу посторонние предметы? А у Семибратова в портфеле посторонний предмет.

Класс обрадовался.

– Мина? – спросил Костя Головни.

– Самогонный аппарат, – предположил Дима Неходов.

– Ножницы для длинных языков! – крикнул Женька Аверкин и шевельнулся, будто хотел прикрыть собой Славку.

– Это не посторонний предмет, – возразила Оксана Байчик.

– Тише… Тише, ребята! – Светлана Валерьяновна почти испуганно смотрела то на Любку, то на Славку. Она очень не любила всякие ЧП. Да и кто из учителей их любит? – Слава Семибратов, объясни, что случилось?

В эти секунды Славка успел передумать многое.

Можно отпереться. Шарить в портфеле никто не станет, здесь нет усть-каменской Ангелины, которая не стеснялась обыскивать ребячьи карманы и сумки (Славка там поэтому запирал портфель на ключ).

Можно обиженно встать и уйти из класса. За это попадёт, но не очень. Зато он успеет спрятать Артёмку.

Но тогда опять надо будет хитрить, что-то сочинять. Славка решился на дерзкий шаг. На атаку. Он встал.

– Я могу показать! Можно, Светлана Валерьяновна, я всем покажу?

Он взял портфель, твёрдыми шагами вышел к доске и за уши выдернул Артёмку на свет. Поднял его над головой.

Конечно, никто, кроме Любки, не ожидал увидеть лупоглазого зайца, сшитого из диагоналевой пиджачной ткани, в полинялом зелёном комбинезоне и клетчатой кепочке между ушей.

Ребята на несколько секунд притихли. Потом кто-то младенческим голосом пропел:

– Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять!

И пошло:

– В лесу родилась ёлочка…

– Плутишка зайка серенький…

– Я не хочу в этот зоопарк, здесь хищники без клеток!

– Витька, он на тебя похож!

– А ты на обезьяну!

– Ну, заяц, погоди!

– Ребята, ребята! Ну-ка, успокоились! У нас урок!

И понемногу в самом деле все успокоились. Наверно, не потому, что уговаривала Светлана Валерьяновна, а потому, что всем хотелось узнать про зайца.

Светлана Валерьяновна слегка растерянно спросила:

– Это и есть твой посторонний предмет?

– Да, – сказал Славка и опустил Артёмку. – Это неопасный предмет. Зайцы взрываются только в мультфильмах, да и то резиновые. А этот лежал на дне портфеля и никому не мешал. Про него никто бы даже не узнал, если бы не Потапенко. Что за привычка лазить в чужие портфели!

– Я только дневник хотела посмотреть!

В классе опять засмеялись.

Савин сказал:

– Любочка боялась, что мама Семибратова забыла расписаться.

– Игорь, подожди… Хорошо, Слава, садись на место… Всё же, наверно, не следует такие игрушки носить в школу. Зачем он тебе здесь?

Славка обвел глазами класс и решительно сказал:

– Я его всё время с собой ношу. Кто хочет, пускай говорит, что я как в детском садике… Потапенко этого и хотела… Только я этим зайцем не играю. Ношу – вот и всё.

– А зачем? – спросил кто-то.

– А просто так… Я мог сейчас что угодно придумать: будто я его случайно нашёл или будто мне его кто-то из малышей подсунул. Все бы поверили. Но врать я не буду. Это мой зверь. Его зовут Артёмка. Кто хочет, может смеяться.

Никто не засмеялся. Может быть, потому, что голос у Славки стеклянно зазвенел.

Опять стало тихо. Светлана Валерьяновна осторожно спросила:

– Это что же, Слава? Твой талисман?

Славка мотнул головой.

– Нет. Я не знаю… Просто он со мной путешествует. Когда я на яхте занимался, он всегда со мной плавал…

– Морской заяц, – серьёзно сказал Дима Неходов.

– Там не море, а озеро, – объяснил Славка. – Зато Артёмку там все любили… Он намокнет, а его за уши вздёрнут на мачту, он и сохнет на ветерке… Когда я уезжал, ребята говорили, чтобы я Артёмке настоящее море показал. Я сегодня с ним на берег пришёл, а Потапенко… Появилась откуда-то – и в портфель!

Оксана Байчик подняла руку.

– У Потапенко есть одно свойство, – деловито разъяснила она. – Если кто-нибудь привлек её внимание, она за ним ходит по пятам, а потом выскакивает навстречу, будто случайно…

Любка взвилась:

– Чем это Семибратов привлёк моё внимание?

– Уж не знаю.

– Ну и молчи, если не знаешь!

– Девочки! Девочки, успокойтесь…

– А как Артёмка с тобой плавал? – спросил Костя Головин. – Болтался на мачте?

– Нет, он на носу сидел. Мы его к штагу привязывали.

Светлана Валерьяновна взглянула на часики.

– Ну хорошо, ребята, Артёмка Артёмкой, а урок уроком… Что тебе, Женя?

Аверкин встал.

– Светлана Валерьяновна! У нашей бабушки старые журналы есть, «Нива» за тысячу девятьсот двенадцатый год, а там фотография: лётчик капитан Андреади. Он из нашего города до Москвы долетел. Самолет весь из реечек и парусины, а под крылом плюшевый мишка привязан…

– Вот бы Любочку туда, – сказал Савин. – Она бы на этого капитана сразу в морской штаб наябедничала: посторонний предмет!

– Я не ябедничала, я при всех! Потому что сами договаривались, чтобы в классе был порядок!

– Тише! Люба! Ребята!.. Порядок нужен без сомнения. Но что касается Артёмки, то он, по-моему, порядка не нарушал. Жил себе спокойно у Славы в портфеле… – Светлана Валерьяновна вдруг улыбнулась. – Ну и что? Я, например, могу вам честно признаться: когда я была студенткой, все годы таскала в сумке шахматного конька. Мне его один третьеклассник подарил на практике, на первом курсе. В приметы я не верю, но конёк определённо приносил мне счастье. Потому что я его любила.

– Не было там у вас Потапенко… – сказал Аверкин.

– Не надо нападать на Любу. Она заботилась о пользе класса, но немного перестаралась…

– Ну-ну, – сказала Оксана Байчик.

Светлана Валерьяновна предложила:

– Теперь всё-таки займёмся историей. Артёмка в это время пусть посидит на подоконнике. Я уверена, что он будет самым дисциплинированным учеником.

– Подождите, – попросил Савин. – Семибратов, подними его ещё раз, покажи всем.

Славка опять вскинул Артёмку над головой. И сам на цыпочки привстал.

Игорь выхватил из-под парты фотоаппарат и щёлкнул спуском. Славка даже вздрогнул. Потом растерянно улыбнулся и спросил:

– Зачем тебе?

– Для истории.

– Всё равно не получится. Здесь темно.

– Получится. У меня плёнка двести пятьдесят единиц.

После урока Артёмка пошёл по рукам. Отнеслись к нему любовно, но каждый хотел подержать, погладить, подёргать за уши.

Поэтому вид у него скоро стал помятый.

Славка стоял в сторонке, чтобы не подумали, будто он дрожит за Артёмку. Но когда Витька Семенчук собрался рисовать на Артёмкином пузе череп и кости, Славка решительно вмешался. Отобрал потрёпанного зайца, а заодно и мел:

– Давай, я лучше на тебе нарисую!

– Давай, – согласился Витька и выпятил живот.

Но тут пришло известие, что не будет классного часа. Все радостно завопили, похватали портфели и разбежались.

Славку в коридоре остановила вожатая Люда.

– Семибратов! У тебя правда есть заяц-путешественник?

Славку даже шатнуло. Он-то думал, что вся история уже позади.

– Откуда вы знаете?

– Ребята сказали. Да ты что расстроился? Это же здорово! Напиши про него заметку, а? Надо стенгазету выпускать, а ни одного интересного материала, все такая сухомятина…