Рассекающий пенные гребни - Крапивин Владислав Петрович - Страница 23

– Договорились! – честно откликнулись оба. Не сумасшедшие же они, чтобы соваться на цепи снова!

– Вот и ладно. А в память нашего уговора дам вам по одной вещице…

“Прямо как дед Мороз в сказке”, – мелькнуло у Оськи.

Все из того же шкафчика на стене (видимо, корабельного рундучка) Сильвер, хромая, принес что-то на ладони.

– Вот…

Это были два желтых прозрачных шарика. В каждом сквозь янтарную выпуклость виднелась блестящая церквушка. Крошечная. Сделана она была удивительно тонко, заметны были отдельные бревнышки и булавочные головки маковок. И окошечки. И даже паутинчатый крест над колоколенкой.

– Эта самая церковь, – шепотом сказал Норик.

Сильвер кивнул:

– Она…

– Просто ювелирная работа, – неловко, но искренне похвалил Оська.

– А я и ювелир маленько. Хотя нынче пальцы уже не те… – Сильвер пошевелил ими, узловатыми пальцами. – Серебро добыл из проявителей, из старых растворов и вот смастерил из него десяток таких…

Оська пригляделся внимательней. Да, церквушка была именно эта , не спутаешь. Только без цепей. конечно. Зато цепь была снаружи – продетая в петельку на шарике. В каждом звене цепочки – перекладинка. Едва ли Сильвер мастерил эти якорные цепочки сам. Не было нужды. Они продавались в магазине “Юнга” – для корабельных моделей.

– Делал я эти шарики на продажу, вроде как сувениры, – вздохнул Сильвер. – Да потом поперек души стало продавать их. Решил, что пускай будут хорошим людям на память. Всего-то и раздал штук семь. Таким вот верхолазам, вроде вас.

– А мы… что ли, такие уж хорошие? – с заминкой от стеснения пробормотал Оська.

Сильвер бледными глазами посмотрел на него, на Норика.

– Ясные вы. Не всегда встретишь таких… Даже среди тех, кто сверху приходят, не всегда…

“Что же во мне ясного?.. Вот Норик, он, наверно, и правда… такой…” Оська аккуратно надел цепочку на шею. Норик тоже.

Помолчали.

Норик опять повертел головой и спросил:

– А все вот эти вещи… круги и штурвал вон тот, и фонари, они с настоящих кораблей?

– Конечно. Это я собирал помаленьку много лет подряд. Как говорится, из любви к несбывшейся морской профессии… Да здесь у меня не всё, главное-то в других местах. Помещений тут, слава Богу, хватает. Хотите взглянуть?

Ясное дело, они хотели! Оська покосился на часы. С полчаса еще можно был погостить у Сильвера.

Сильвер по короткому проходу привел их в другое помещение. Это была уже не келья, а маленький зал. Вспыхнули под сводом очень яркие лампочки, лысина Сильвера празднично засияла.

– Ну, просто музей! – вырвалось у Оськи.

Была здесь уйма корабельных вещей. Такие же, как в келье, круги, фонари, штурвалы, а еще – тумбочки для морских компасов (нактоузы!), громадный судовой прожектор, несколько якорей ростом с мальчишек, какие-то фигурные балясины в отверстиях дубовой балки, могучий деревянный кругляк (наверно, обрезок старинной мачты)…

Но самые главные были деревянные фигуры. В рост человека.

Оська сразу догадался, откуда они! Это украшения старых парусников! В прошлые века такие скульптуры укрепляли на форштевнях, под бушпритами бригов и фрегатов. Деревянные рыцари, богини, сказочные звери и герои мчались впереди корабля над волнами и рассекали пенные гребни…

Фигур было пять. Две пышнотелые девицы, рыцарь со щитом и в шлеме с поднятым забралом, еще один рыцарь – точнее, витязь: в русском шишкастом шлеме, в панцире из квадратных блях и с луком, который он держал вытянутой рукой в кольчужной рукавице. Видно было, что лук не прежний, а сделан недавно – из светлого дерева с натянутой капроновой тетивой. И стрела была новая – с покрашенным серебрянкой наконечником и с настоящим пером.

Пятая скульптура, поменьше других, была в полутени, в дальнем углу, сразу не разглядеть…

Оська и Норик одинаково приоткрыли рты:

– Ух ты…

– Вот это да…

Впрочем, на девиц оба взглянули искоса, с подчеркнутым отсутствием интереса. Те были голые. Правда, одну спереди слегка прикрывали длинные, распущенные и как бы прижатые ветром волосы. А другая была с рыбьим хвостом. Зато груди у “рыбы” – ну, прямо хоть надевай этот… бюстгалтер.

Сильвер бесцеремонно похлопал волосатую по пухлой руке.

– С тендера “Наяда” красавица… А эта со шхуны “Русалочка”. Хороши?

– А он? – Оська и Норик вместе обернулись к рыцарю. У него на треугольном щите был вырезан вздыбленный зверь, не поймешь какой.

– Это… Я его, голубчика, выменял у одного очень старого любителя, нынче уже покойного. Он, любитель то есть, утверждал, братцы мои, что данный благородный воин со знаменитого клипера “Ланселот”. Хотелось бы верить… Знаете, что такое клипера?

Оська и Норик переглянулись.

– Еще бы!

– Вот и чудесно… А этот вот герой, с луком, тоже с клипера. Только не с английского гонщика, а с русского, военного. Назывался “Стрелок”. Были такие на закате парусной эпохи. Ходили на них в экспедиции к дальним островам, возили курсантов-гардемаринов вокруг света. Надо сказать, славные были времена…

Дерево фигур было темного, серо-кофейного цвета. Местами его проточили морские черви – словно по скульптуре пальнули крупной дробью. Кое– где лохматились древесные волокна. И несмотря на всю свою пораненность, побитость фигуры казались живыми. Ну, не такими живыми, конечно, как люди, а будто в них таился сказочный дух. Волшебные мысли, таинственные планы. В зябком, спрятанном под скалами зале тихо дышали морские легенды.

Наверно, старые мастера вселяли в этих деревянных скульптур живые души.

Сильвер, кажется, думал о том же.

– Я вот жалею, что не жил века два-полтора назад. Резал бы я из дерева таких вот красавцев для кораблей, всего себя в них бы вкладывал…

“И нога тогда уцелела бы”, – мелькнуло у Оськи. Чтобы Сильвер не уловил эту мысль, Оська торопливо спросил:

– А там, в углу, кто?

– Там… это, можно сказать, ваш дружок.

В углу стоял мальчишка. Он слегка откинулся, прижимаясь лопатками к известняку. Ноги его были полусогнуты – видимо, раньше ступни касались форштевня. А теперь мальчик пальцами ног упирался в срез низкого бревенчатого кругляка.

Длинные локоны были откинуты ветром. Пухлый рот приоткрыт, взгляд направлен в морскую даль. Наверно, и сейчас мальчик видел летящую навстречу пену.

Вода прилепила к телу одежду: подвернутые до колен широкие штаны и рубашку с распахнутым воротом. Сквозь нее даже проступали мальчишкины ребра…

Был он ростом чуть побольше Оськи и Норика. И, кажется, постарше. А может быть, такой же. Левая рука мальчика отведена была назад, пальцы растопырены. Возможно, раньше ладонь, как и ступни, касалась бруса-волнореза. А правую руку мальчик вскинул над плечом. Но… она была не вся. Обломал ее кто-то над согнутым локтем. Чья-то злая сила.

Мальчик, видимо, не чувствовал боли. По-прежнему стремился вперед. Но Оська смотрел, смотрел на расщепленный обломок, и вдруг ниже локтя горячо рванула боль. Может, такая же, какую испытал Сильвер, когда оторвало ногу. Но это лишь на миг. Оська даже не двинулся, только прикусил губу.

Норик торопливым шепотом (словно защищая Оську) проговорил:

– Можно ведь снова сделать руку.

– Можно, – покивал Сильвер. – Да пока не знаю как.

Все глядя в мальчишкино лицо, Оська спросил:

– Кто он?

– Мальчик с брига “Мальчик”. Тут, как вы, наверно, догадались, есть особая история.

Оська догадывался. Норик, видимо, тоже. Потому что сразу попросил:

– Расскажите!

– Ну, что ж, можно… – Сильверу, кажется, не хотелось расставаться с гостями.