Умирать подано - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 26

– Он сначала тоже посредником был. Мало того что взялся неизвестно откуда, так еще и правила свои устанавливать стал, цены сбивать. Ну, «пиплы» ему объяснили, что это нехорошо.

– Больно объяснили?

– Пару ребер, думаю, сковырнули, ну и носяру…

– А он?

– Пропал куда-то, отлеживался, наверное. Летом вдруг раз – и в конторке объявился, смотрящим. Якобы его туда сам Матвеев поставил.

Саша Матвеев по кличке «Пионер» слыл самым крупным преступным авторитетом города – тоже, кстати, собирался баллотироваться в мэры, но в последний момент отказался, потому что уголовное дело, возбужденное в отношении него по обвинению в бандитизме, было наконец-то прекращено. Матвеева признали бизнесменом – разумеется, честным. Следователь, прекративший дело, сразу после этого уволился и сейчас мирно окучивал грядки на только что купленном участке с трехэтажным Домиком.

– Короче, – продолжал Пилюлькин, – он, когда объявился снова, ставочку сразу поднял. Мы раньше пятнадцать процентов максали.

– А предыдущий смотрящий куда делся?

– Да хрен его… Говорят, без вести пропал, вместе с «тачкой».

Историю с Прелым Игорь уже слышал от Монахова, но лишние детали никогда не помешают. Витька, к примеру, не говорил про поднятие ставки и пропажу прежнего смотрящего.

– Среди убитых были мужики, которые и били Прелого?

– Были… Гусь и Славка Рыбин. Славка – нормальный дядька, он тогда «пиплов» и сгоношил с Прелым разобраться.

Плахов сделал пометку в блокнотике.

– Двигаем дальше. Долю ты, значит, утаил и поехал до дому. На чем добирался?

– Частника поймал. Так, левый мужик. За двадцатник довез. Ну и все, вышел из «тачки» и прямо к парадняку.

– Точно не было никого в подъезде?

– Что ж я, слепой? Поднимаюсь, открываю дверь, ну и…

– Да, это уже слышали. Так откуда он все же появился?

– По-моему, с верхней площадки. Не с потолка же.

В течение следующего получаса Плахов выжимал из бедолаги приметы стрелка, но ничего нового не выжал.

– Последняя просьба. Вот тебе лист, – Игорь открыл папку, – перепиши всех из вашей тусовочки. Кого знаешь, конечно. Пиши, пиши. Я всех запомню, а сам документ съем. В общем, мне нужны фамилии, имена, кликухи, все что знаешь.

– Да я не очень…

Плахов сунул в пальцы Пилюлькину авторучку, еще раз похлопал его по больному плечу и вернулся к стенду с чумой. Чума приближалась к городу в виде очагов сусликов и бомжей.

ГЛАВА 10

Дорога огибала дом правительства – милый особнячок, построенный в сталинскую эпоху для нужд НКВД. Энкавэдешников подвинули на привокзальную площадь – в здание, где сейчас размещался ночной клуб «Отвертка». Особнячок занял обком партии. Обкомовцы, в отличие от чекистов, оказались людьми незакаленными, постоянно зябли и велели во дворе особнячка построить кочегарку с трубой.

Когда в великое перестроечное время партию отлучили от народа, обкомовцы временно оставили свой штаб, чтобы чуть погодя вернуться в других костюмах. Кочегарку сносить не стали, пристроив к ней небольшую баньку с бассейном. Мэр любил побаловаться парком и свежим можжевеловым веничком. Труба кочегарки несколько портила внешний вид особнячка, она просматривалась отовсюду, издалека, за что и получила в народе ласковое имя «член правительства». В праздничные дни трубу обвязывали трехцветным полотнищем и украшали электрическими гирляндами – чтобы отпраздновавший гегемон мог ориентироваться по ней в темное время суток.

Машина подпрыгнула на ямке, Плахов злобно поморщился, прикусив язык.

– Починили дорожку, макаронники…

Игорь не случайно помянул макаронников. В прошлом году центральную магистраль города подписались ремонтировать итальянские строители, приглашенные городским руководством. Сумма, выделенная из местного бюджета на это мероприятие, служила надежной гарантией, что Новоблудск в будущем получит как минимум Елисейские поля. Итальянцы на полгода перегородили проспект, где и ковырялись, по не начались дожди, а с приходом осени свалили на свою солнечную родину. Новое дорожное покрытие продержалось неделю, а затем дало трещины, просело и развалилось на мелкие кусочки. Начальник дорожного хозяйства дал приказ и за одну ночь магистраль очистили от обломков, придав ей первоначальный вид.

Новенькая «иномарка», пару раз проехав с ветерком из одного конца города в другой, превращалась в старенькую, поэтому заботливая госавтоинспекция повесила знак ограничения скорости до 20 километров в час, хотя никто и так не рискнул бы превысить скорость – даже если бы катался на танке.

Мэр, выступив по местному телевидению, во всех бедах обвинил комаров, которые в неимоверных количествах летели с Блуды и мешали труду итальянских рабочих, вследствие чего последние вынужденно допускали брак, а один итальянец даже умер от укусов. В заключение речи мэр предложил выделить дополнительные средства на борьбу с комарами-убийцами.

Денег в казне не оказалось, но их тут же изыскала налоговая полиция, проведя пару добросовестных рейдов на центральном рынке города. Все встало на свои места, и в ближайшие месяцы планировалось вновь выписать итальянских рабочих, а с комарами покончить раз и навсегда. Начальник дорожного хозяйства к свежепостроенному родовому замку с башенками планировал, добавить поле для гольфа, а это оказалось достаточно дорогим удовольствием…

– Чего ты раньше тему не слил? – Виригин, развалившись на переднем сиденье, повернулся к Плахову.

– А зачем волну гнать? Я и сейчас-то ни в чем не уверен. Сам же знаешь, папики аврал бы включили.

Илья нажал на прикуриватель.

– Я пока папикам ничего не докладывал, но если дельце выгорит, доложить придется. У меня уже всякая фантазия иссякла, как ни утро – один и тот же вопрос: что наработано, что наработано? Не командир, а попугай какой-то. Я уж и так и сяк, и по третьему кругу одно и то же докладываю. Скоро списки судимых кончатся, кого проверять?

Проверка судимых на причастность к убийству Салтыкова проводилась достаточно серьезно и досконально. Судимый вызывался по телефону либо притаскивался постовыми из пивняка в «красный уголок» отдела милиции, где ему задавались вопросы согласно специально составленному вопроснику.

«Знакомы ли вы с Салтыковым?»

«Нет, не знаком».

«Каков был характер вашего общения?»

«Да какой, к бесу, характер, если я с ним не знаком?»

«Испытывали ли вы к потерпевшему неприязненные отношения?»

«Нет, не испытывал, мне ваш Салтыков до одного места!»

«Где вы находились в ночь с такого-то на такое-то?»

«Да черт его знает, не помню, наверное, спал».

«Есть ли у вас огнестрельное оружие?»

«…?»

«Хорошо, вы свободны. Следующий. Знакомы вы с Салтыковым?..»

За день на причастность отрабатывалось до десятка судимых всех мастей и рангов, о чем утром рапортовалось в письменном виде наверх. Работа отличалась творческим подходом – рано или поздно птичка попадет в умело расставленные сети. Просто нужно время.

– Старик, я тебя не виню, – Виригин приставил прикуриватель к сигарете, пыхнул дымом в приоткрытое окно, – просто надо было сразу сказать мне. Я бы хоть какие-нибудь мероприятия по этому Вентилятору провернул. Попасли бы его, установочку сделали бы.

– А чего его пасти? – возразил Игорь. – Корова, что ли? Он в офисе сидит, а вечером по бабам шастает.

– Все равно. Может, с кем-нибудь из великих людей и засветился бы. Да и сегодня получше подготовились бы. А то опять с бухты-барах-ты. Даже на место предварительно не сгоняли. Какого ляда ты причал выбрал? Где мы там засядем? В воде, как караси? С соломинками в зубах?

– Какие в Блуде караси? – покосился на Виригина водитель, заядлый рыбак. – Последний раз двух тощих ротанов за целый день вытащил. В глаза коту стыдно смотреть.

– Да при чем здесь караси? Это я так, для метафоры.

– Хорошая штука? Никогда не пил.

– Какая штука?