Комната со шкафом - Кин Дей - Страница 21

– Ну, вы уже и надулись, мистер Байкинс. Право же, я не хотела вас обидеть… – Девица виновато улыбнулась ему и протянула руку. – Ну, до вечера.

Она упорхнула, оставив Марка с ощущением какого-то недоброго предчувствия.

Эрл заполнял свой «журнал», когда Марк вошел в его кабинет.

– Хэлло, Марк! Хорошо, что ты пришел! У меня есть новости.

– Правда? Какие?

Эрл взял со стола каблограмму и потряс ею в воздухе.

– От мистера Арчибальда.

– Наконец-то! Он что, только хватился дочери?

– Он три месяца отсутствовал, находясь где-то на Ближнем Востоке. Вернувшись, он обнаружил, что дочь исчезла. Он предлагает мне двойной гонорар и поручает начать розыск.

– Двойной гонорар? Это ведь 20 тысяч долларов?! – изумился Марк.

– Он мог бы заплатить и подороже… за жизнь дочери чего не пожалеешь, – отозвался Эрл.

– И что же ты намереваешься предпринять?

– Я хочу заработать эти деньги… Через некоторое время мы передадим ему его дочь из рук в руки, понял?

– Да, но… – Марк искоса взглянул на Эрла и запнулся.

– Ты имеешь что-нибудь против?

– Имеем ли мы право это делать, Эрл, ведь она нашла свой путь и идет своей дорогой… И притом, мы ведь не приложили никаких усилий, чтобы отыскать ее.

Эрл криво улыбнулся, отложив в сторону свои записи. Он приподнялся с кресла и, перегнувшись через стол, раздраженно проговорил:

– Ты хочешь сказать, что это не совсем порядочно… Но я вожусь с этой девчонкой скоро уже полгода. На нее много затрачено, кроме нашего служебного времени. Ты ведь именно в эти часы опекаешь ее и я тебе ничего не говорю? Я тебе плачу за это… Мне пришлось уплатить за отель, за ее тряпки, которые нужны ей для выступлений… а они не дешевы. Я возобновил почти весь ее гардероб, сделал подарок Луису Гаррисону за то, что он взял ее к себе в театр и тоже приглядывал за ней. Да мало ли каких расходов она мне стоит, и ты, дубина, должен это понять. Я – не ты. Я не влюблен в нее. У меня заранее были далеко идущие планы в этом отношении. И потом, мы с тобой не такие уж богатые люди, чтобы делать подарки миллионеру, которому на нас тоже наплевать. Через неделю я дам ему телеграмму, чтобы он вылетал. Пусть забирает свое чадо и сам решает ее проблемы.

Лицо Марка, от природы розоватое, приобрело заметную бледность, что Эрлу стало не по себе.

– Но ведь ты обещал ей…

Эрл вышел из-за стола, подошел к своему бару, вынул бутылку виски и разлил по стаканам.

– Выпей, Марк, – сказал он, ставя перед ним стакан на стол. – Мы не имеем прав быть такими щепетильными, Марк… иначе нам с тобой придется туго… И потом, я ничего ей не обещал. Я сказал только, что ничего не буду сообщать о ней отцу, пока он сам меня об этом не попросит. Вот так, и он выпил, не поморщившись.

– Ну, а что нового у тебя?

– Я был на пирсе… Судя по суете, которую я заметил в порту, идет набор экипажа для «Эльдорадо». Матросы так и сновали с корабля на берег. По всему видно, что судно готовится в рейс.

– Что, шла и погрузка?

– Нет, но, зайдя в одну харчевню, я услышал от одного подвыпившего грузчика странные слова: «Они возят живой груз, эти проклятые мерзавцы! Живой товар, понимаете, сэр?» Он хотел еще что-то сказать, но бармен схватил его за шиворот и вытолкал из харчевни. Он был так разъярен, что я думал, он накинется и на меня.

– Ты запомнил этого типа, который говорил о «живом» грузе?

– Да. Я искал его часа два, но он как в воду канул.

– Что ж, может быть, и канул, – проговорил Эрл, снова усаживаясь за свой стол.

– Значит, «Эльдорадо» собирается в рейс… – Эрл снова встал и подошел к окну. Его беспокойство и раздражение передались Марку. Он стал пристально наблюдать за другом, ожидая, что он еще скажет.

Эрл раскрыл створки окна и впустил в комнату струю холодного воздуха. Неужели мы к чему-то приблизились? – подумал он.

За окном моросил октябрьский дождик. Асфальт блестел в тусклом свете дня. Было муторно и тревожно на душе. Разговор с Марком оставил неприятный осадок. То же мне, чистюля. Но мы должны до всего докопаться и будем продолжать расследование, которое всего лишь мираж… – продолжал думать Эрл, глядя на серенький осенний пейзаж за окном.

Расстроенный Марк сидел в кресле, скрестив длинные ноги, и поглядывал с неодобрением в сторону Эрла, который, казалось, забыл о его существовании.

В это время в приемной раздался стук в дверь. Нэнси, оторвавшись от пишущей машинки, громко сказала: «Входите».

В дверь просунулась чумазая мордашка, яркая жокейская шапочка торчала на вихрастой голове паренька лет двенадцати-тринадцати, в руке которого она заметила небольшой конверт.

– Ну, входи, не робей, – сказала она, выходя из-за маленького столика. Она с удивлением разглядывала юного посыльного, который все еще мялся у двери, не решаясь войти. – Что тебе надо? Ты не ошибся адресом?

Парнишка широко улыбнулся, потом спросил:

– Я могу видеть мистера Соммерса, мэм?

– Ты принес ему письмо?

– Да. Но я обязан его вручить только в руки мистера Соммерса. Так сказала старая мэм.

– Кто эта «старая мэм»?

– Миссис Флеминг, мэм.

– Хорошо. Проходи. Сядь вот на стул и посиди немного, пока я не доложу мистеру Соммерсу о твоем приходе.

– Спасибо, мэм.

– Хорошо. А как твое имя?

– Сэм Гопкинс, мэм.

– Мистер Гопкинс, посидите тихо здесь и подождите меня.

– Ясно, мэм.

Нэнси скрылась за дверью. Через минуту она вернулась. Подойдя к своему столику, она взяла блокнот, ручку и сказала:

– Пошли, Сэмми. Мистер Соммерс ждет тебя. Идем быстрее.

Когда мальчонка показался в кабинете, Марк протянул:

– Ну-у-у… Вот не ожидал. Оказывается, это мой старый знакомый. Помнишь, я рассказывал тебе о мальчике, у которого купил памятку миссис Флеминг? Это он самый и есть! Что-нибудь случилось, малыш?

Сэм снял свою шапочку и поклонился.

– У меня письмо мистеру Соммерсу. Вы и есть мистер Соммерс? – спросил мальчик, глядя удивленными глазами на Марка.

– Нет, малыш. Мистер Соммерс не я, а вот этот строгий господин, сказал Марк, – указывая на Эрла.

– Что у тебя там? – спросил Эрл, протягивая руку.

– Письмо, сэр. От старой мэм. Она очень встревожена и беспокоится…

– Беспокоится? – спросил Эрл, беря в руки конверт. Осмотрев его со всех сторон, он отчетливо заметил, что кто-то до него уже вскрывал конверт. Для детектива его класса, это нетрудно заметить. Он подозрительно посмотрел на мальчика и сказал:

– Ты читал это письмо?

Глаза Сэмми еще больше округлились. Он впервые видел знаменитого детектива и уже был готов благоговеть перед ним.

– О, что вы, сэр! – пролепетал он так искренне, что Эрл еще раз внимательно осмотрел конверт.

– Ты маленький лгунишка, – сердито сказал он. – Это письмо явно кто-то вскрывал. Если ты не скажешь мне всей правды, кому ты давал читать это письмо, я отведу тебя в полицейский участок, понял?

– Я не кому не давал читать его, сэр… но мистер Гобби мог вынуть его у меня из кармана и прочитать в то время, когда я мыл посуду на кухне…

– Кто этот мистер Гобби? – спросил Эрл.

– Наш старший бармен, сэр…

– Толстяк с черными лохмами? – спросил Марк.

– Да, сэр. Он знал, что миссис Флеминг просила меня отнести это письмо вам, потому что пришлось у него отпрашиваться с работы чуть раньше. Он сказал, что я должен перемыть всю посуду, потом могу быть свободным.

– Значит, ты оставил это письмо в кармане куртки и его свободно могли у тебя похитить?

Эрл полез за сигаретами в карман, закурил и уселся на край стола. Марк все еще сидел в кресле, скрестив ноги и внимательно следя за разговором. Нэнси, стоя у двери, что-то записывала в блокнот.

– Что вы, сэр! Кому нужно письмо старухи? И что в нем может быть интересного? – затараторил парнишка, блестя плутоватыми глазами.

– А что, разве памятка, написанная миссис Флеминг, не стоила пяти долларов, ты плутишка? Забыл уже? – вставил Марк.