Самый яркий свет - Берристер Инга - Страница 14

— Ты никогда меня не простишь?

В глазах Сэма было странное выражение, но Эбби решила не обращать на это внимания. Почему ее должны волновать его чувства? В конце концов, он ведь никогда не волновался из-за нее.

— Никогда, — с вызовом подтвердила она. — Ты можешь убедить Кэти в чем угод-но. Можешь ввести ее в заблуждение, и пусть она верит, будто ты сожалел и страдал, но меня тебе не обмануть… по крайней мере, во второй раз. Когда же ты изменился? Когда произошло это чудо? Когда ты открыл, что ты… ты… можешь быть не прав? — издевательски спросила она. — На прошлой неделе? В прошлом месяце? Как это случилось? Ты открыл утром глаза и вдруг решил, что необходимо встретиться с дочерью?

— Нет.

Эбби заметила, как у него на шее пульсирует тоненькая жилка, и не могла отвести глаз. Если не считать стиснутых кулаков и странного взгляда, это был единственный знак того, что не так уж хорошо Сэм владеет собой, своими чувствами и ситуацией, как ему хотелось показать.

Ей стало приятно, что она сумела разозлить его, вывести из себя.

— Хочешь верь, хочешь не верь, Эбби, но не было дня, не было ночи, когда бы я не думал… о Кэти. Когда бы не желал, чтобы все было иначе. Поначалу я просто пытался заставить себя поверить, что она моя дочь, а потом догадался еще раз обратиться к врачу. — Он тяжело вздохнул. — Не буду подробно описывать, как страдал от своей вины, как жалел…

— И не надо. Оставь свои сказки для кого-нибудь поглупее, Сэм, потому что я все равно тебе не верю. Если бы ты в самом деле почувствовал себя виноватым, ты бы уже давно попытался связаться с нами… с Кэти…

— Я думал, это нечестно… Мне казалось это неправильным. И потом…

— Что «потом»? — со злостью оборвала его Эбби. Почему-то его негромкий голос и печальные слова причиняли ей боль. — Ты был слишком занят собственной жизнью? Кстати, ты женился?

— Нет, — ответил Сэм, отворачиваясь. Прошло довольно много времени, прежде чем он вновь посмотрел Эбби прямо в глаза. — И детей у меня больше нет, вот почему…

— Вот почему ты решил завладеть Кэти? — не удержалась она от колкости.

— Нет. Единственная причина моего возвращения, клянусь, единственная, это желание Кэти встретиться со мной. Мои чувства, мои нужды — ничто в сравнении с ее чувствами. Если бы она не стала меня разыскивать, я бы никогда не объявился тут, но поскольку она…

— Не она, а Стюарт, — перебила Эбби. — Повторяю, это Стюарт захотел отыскать тебя, а не Кэти.

— Чего ты боишься, Эбби? — спросил он вдруг. — Неужели того, что Кэти узнает, какой я на самом деле? Я совершил ошибку, может быть, ужасную, но не хотел быть жестоким, каким ты, верно, меня описала.

— Нет, это неправда. Я всего лишь хотела ее защитить, уберечь от возможных обид.

— Сказав ей, что она мне не нужна?.. А ты ей сказала, как сама была мне нужна? — с неожиданной нежностью спросил он.

И Эбби, словно мгновенно сбросила доспехи, оставшись совершенно беззащитной. Она вскрикнула от неожиданности и закрыла глаза, не желая его видеть.

— Ты сказала ей, как сильно я тебя любил? Как ты любила меня? Как хотела меня? — Он не давал ей пощады. — Ты ей рассказала, как она была зачата… в любви и в наслаждении, когда ты кричала от счастья? Рассказала, как молила меня, чтобы я взял тебя и навсегда сделал моей? Об этом ты сказала ей, Эбби? Или нет?

— Я сказала все, что считала нужным. Эбби тяжело дышала, сердце едва не выскакивало у нее из груди, а ноги подгибались от слабости. Ей отчаянно хотелось сесть в кресло, но Сэм стоял у нее на пути. Тем не менее, она направилась к креслу, боясь совсем ослабеть у Сэма на глазах. Однако ее движения были неловкими, и вместо того, чтобы обойти Сэма, она наткнулась на него.

Эбби видела, как он нахмурился, склонившись к ней, и запаниковала, поняв, что ее тело реагирует на его близость точно так же, как двадцать с лишним лет назад.

Похолодев оттого, что происходило с ней, Эбби вслушивалась в биение его сердца, вдыхала его запах, смотрела на чисто выбритое лицо и на родинку, которую когда-то любила целовать…

Она закрыла глаза, стараясь взять себя в руки, но ею сразу завладело столько воспоминаний, что пришлось вернуться к реальности.

— Отпусти меня, — потребовала она. — Отпусти…

— Ты сама держишься за меня.

Эбби посмотрела на свои пальцы, вцепившиеся в его рубашку, и поняла, что он прав. Кровь бросилась ей в лицо.

— Я все еще мужчина, — сказал Сэм, глядя ей в глаза. — Правда, постарел, но все еще реагирую на прикосновение твоей груди и на то выражение в твоих глазах, каким ты обычно молила поцеловать тебя… и не только поцеловать…

— Нет! — в ярости выкрикнула Эбби. — Нет! Никогда! Я ненавижу тебя! Я…

Застонав от негодования, она не смогла противостоять Сэму, который привлек ее к себе, не давая времени опомниться, и приник к ее губам.

Нет, она не станет отвечать. Он не добьется поблажек и снисхождения. В конце концов она ведь ничего не чувствует к нему, кроме ненависти. И не девчонка она уже, которую с пол-оборота может возбудить мужчина Нет. Такое просто невозможно. Но почему, почему она вся словно растворяется в его объятиях? Почему ее губы бесстыдно льнут к его губам? Почему ее сердце бьется как бешеное в ответ на нежное прикосновение его языка? Почему? Почему? Почему она прижимается к нему и хочет быть еще и еще ближе?

Словно откуда-то издалека до Эбби донесся слабый стон, и бедняжка с ужасом поняла, что стонет не кто иной, как она сама. Сэм провел ладонью по ее груди, что в прежние времена означало: «Я хочу ласкать твое тело, хочу раздеть тебя, хочу трогать твои груди, хочу целовать их, пока ты не попросишь меня о большем».

Она чувствовала, как большим пальцем Сэм коснулся ее соска, раз, другой, и тот тотчас затвердел в ожидании более смелых ласк.

И вдруг Эбби очнулась. Какого черта тут происходит?

— Пусти меня, — потребовала она, отталкивая Сэма. — Я так ненавижу тебя, что…

— Что хочешь, чтобы я отнес тебя в постель, и ты там доказала это мне?

Эбби в ужасе смотрела на него, не в силах справиться со своим изнывающим от желания телом.

— У тебя нет права трогать меня, — сказала она, ощущая непомерную усталость. — У тебя нет права…

Она отвернулась и пошла к столу, делая вид, будто не слышит, как Сэм окликнул ее.

— И Кэти не имела права давать тебе ключи, — с дрожью в голосе бросила она. — Это мой дом, а я не хочу тебя тут видеть.

— Она дала мне ключи, потому что знает: иначе я не мог бы заставить тебя поговорить со мной.

— Поговорить? — Эбби со злостью заглянула в его глаза, не в силах скрыть слезы. — О чем нам говорить? Мы уже все сказали друг другу. Все самые страшные, разрушительные, грозные слова были сказаны. Я не могу запретить Кэти встречаться с тобой, если она хочет. Это ее право. Но у меня тоже есть права. И я вот что тебе скажу. Того, что между нами когда-то было, давно нет, и я не хочу с тобой встречаться. Уходи, пожалуйста.

Сначала ей показалось, что Сэм будет спорить, и Эбби с ужасом подумала, что как ни устала, а все равно надо набраться сил и довести дело до конца. Но Сэм послушно направился к двери.

Только оставшись одна, Эбби сообразила, что он не вернул ключи. Ничего, успокоила она себя, можно поменять замок.

Ключи от дома поменять легко, а вот от сердца… Она, обессиленная, опустилась на пол и наконец-то дала волю слезам.

— Ты не поверишь! — Кэти ворвалась в кухню, вся розовая от волнения, и обняла мать. — Кажется, мы нашли дом, а папа предложил заплатить за свадебный завтрак. Мы вчера говорили об этом, когда были у него в отеле. — Она радостно улыбнулась. — Он еще не нашел для себя квартиру, хотя говорит, что, если примет предложение университета… А он наверняка примет…

— Какое предложение? — переспросила Эбби, стараясь держать себя в руках. Сэм ничего не сказал о том, что университет предложил ему работу. — Я думала, он здесь ненадолго…

— Правильно, — подхватила Кэти, не желая показывать своего смущения. — Но… так получилось… Ему всегда хотелось вернуться в родной город. Короче говоря, домой, а теперь, когда он и я… когда у него появилась семья, он…