Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович - Страница 31

– И чего полезли? – Нерейд отбросил лук, взялся за меч.

– Подружиться хотели, – Ульв двумя ударами уложил двоих, заулыбался, искренне и чисто.

Из чащи донесся истошный вой, будто там прищемил лапу шакал, и гости из джунглей бросились назад. Размахнувшийся для могучего удара Кари едва не упал, меч его с хрустом вонзился в землю.

Около ручья осталось полтора десятка тел, посеченных самым жутким образом.

– Ой, – сказал кто-то за спиной, Ивар поспешно обернулся, наткнулся взглядом на ошеломленно моргающего посланца.

– Вы не отвлекайтесь, молитесь дальше, – Нерейд нагнулся и обтер меч о траву. – Тут набежали какие-то грязные, кричащие, хотели все испортить. Но мы им не дали!

– Ы? – посланец, глаза у которого выпучились, стали похожи на двух жуков с черными спинкам, переступил с ноги на ногу. – Это были нечестивые и свирепые шолонки, пожиратели жабьих яиц.

– Свирепые? – Ивар снял шлем, провел ладонью по мокрому от пота лбу. – У нас на родине их бы дети забили палками.

– Да? – по лицу посланца было видно, что он сейчас поверит в любую байку. – Нам бы пришлось долго с ними возиться. Спасибо вам, да будут всегда ваши руки, как лапы ягуара…

– После хорошей драки неплохо бы и поесть, – вновь влез Нерейд.

Посланец судорожно кивнул и сделал знак рабам.

Из темноты донесся шум осторожных шагов, на фоне деревьев нарисовались очертания приближающейся фигуры. Ивар на всякий случай подгреб к себе меч, а Нерейд, лежавший у самого костра, где дым хоть чуть-чуть отгонял комаров, приподнялся и сел.

– Прошу меня простить, – шагнувший на освещенное место воин-ольмек поклонился.

– Пока не за что, – ответил Ивар. – Что ты хочешь? Или тебя прислал ваш главный?

– Нет-нет! – ольмек затряс головой, будто стряхивая что-то с макушки. – Я пришел сам. Простите мою дерзость, но я хотел взглянуть на ваше оружие, – голос его стал благоговейным, глаза блеснули восторгом. – Я видел, как оно режет…

– Чего бы тебе ни поглядеть на меч, что мы подарили вашему правителю? – осведомился Нерейд.

– Как же… нельзя… – глаза ольмека отразили величайшее удивление.

– Ладно, смотри, – Ивар кивнул Нерейду, тот заворчал и вытащил из ножен клинок. Лезвие сверкнуло, отразив пламя костра, по небу побежали багровые отблески.

– Как красиво, – ольмек протянул руку, осторожно коснулся острия.

Ивар с теплотой подумал, что даже в этом диком краю есть настоящие мужчины, понимающие толк в оружии и выпивке, и что из этих краснокожих, если отучить их молиться пять раз на дню да вооружить нормально, могут получиться викинги.

– Это такая медь? – спросил ольмек, убрав руку. – Или золото?

– Железо, – ответил Нерейд, а заметив недоумение на лице собеседника, пояснил. – Это металл такой, его в болотах откапывают. Если переплавить, получается сталь, а из нее делают мечи, шлемы, кольчуги.

– Кольчуги? – взгляд ольмека был как у ребенка, впервые увидевшего драккар.

– Ну да, – рыжий викинг подтянул к себе рубаху из металлических колечек, развернул. – Вот, видишь? Она от стрелы защитит, если на излете, от меча или копья – если удар вскользь или лезвие тупое.

– И откуда… вы все это узнали? – голос ольмека дрогнул. – От богов?

– Сомневаюсь, – хмыкнул Ивар. – Им вряд ли есть дело до того, чтобы вооружать людей.

– А почему вы не молитесь? Не приносите жертв?

– Почему не молимся? – Нерейд убрал меч в ножны и с хрустом поскреб себя по подбородку, где пробилась медного цвета щетина. – Когда чего-нибудь хотим, то обращаемся к кому-то из асов, приносим жертву. Коня там или овцу, а то и чего попроще…

– Коня? Овцу? – глаза у ольмека становились все больше, так что Ивар испугался, как бы вовсе не выскочили из черепа.

– Животные такие, – объяснил он. – Вроде оленя.

За проведенное в Ольмекане время викинги поняли, что местные не знают ни коров, ни другой крупной живности, а держат больших кур, называемых индейками, собак да еще кроликов.

Выяснили также, что железа тут добывать не умеют, а лезвия мечей и наконечники копий делают из темного камня, добываемого в горах и именуемого обсидианом.

– Понятно, – ольмек покачал головой. – А наши боги требуют жертв постоянно. Если не смазывать когти отца-Ягуара жертвенной кровью, то он не сможет толкать мир дальше.

– Что значит «толкать мир»? – спросил подошедший Рёгнвальд.

К месту разговора постепенно сходились другие викинги.

– Ну как же? – ольмек повернул голову, вглядываясь в лица волосатых чужаков, в блестящие любопытством глаза. – Ведь мир наш поворачивается, и если его не толкать, то солнце не взойдет…

– Угу, понятно, – сказал Ивар, хотя понял не так чтобы уж очень много. – А что за кровь любит ваш Ягуар?

– Человеческую, – сказал ольмек с довольной улыбкой. – Единственная пища, достойная бога – та, что плещется в наших жилах. И прочие боги также вкушают ее – Шипе Тотек, властелин солнца, Тлалок, нагоняющий дождевые тучи, орошающий поля, благие владычицы, давшие нам кукурузу. А вы что же, не приносите человеческих жертв?

– Случается, – Ивар пожал плечами, вспоминая, как его мечом был зарезан император Миклагарда, и как оседлавший Слейпнира Один появился в небе, чтобы принять посвященную ему жертву. – Но каждое такое приношение – добровольный дар, меня никто к нему ни принуждает…

– Да? – ольмек дернулся, на тощей шее заходил туда-сюда бугорок кадыка. – И вы не боитесь, что мир погибнет?

– Он так и так погибнет, будем мы бояться или нет, – Нерейд широко улыбнулся, став похожим на рыжего кота. – Час Рагнарёка придет, что бы мы ни делали.

– Но ногти у мертвецов обстригаем, чтобы Нагльфар медленнее строился, – добавил Сигфред. – Да и умереть стараемся в бою, чтобы росла дружина Одина, а не сила Хель.

– А я подумал, что вы приносите жертвы, когда сражаетесь, – сказал ольмек, хлопая ресницами. – Ведь вы не взяли ни одного пленника, а зарубили всех на месте, и кричали при этом что-то… Имена богов, наверное.

– Хмм, да, – даже под загаром было видно, что Нерейд покраснел. – Что мы в бою кричим, то да…

– На самом деле есть только один бог, – заявил Ангус. – И всякий, кто не верит в него, служит демонам!

– Ладно тебе, – Ивар нахмурился. – И так у нашего приятеля голова кругом, а тут ты еще…

Ирландец обиженно замолчал, а ольмек поднялся.

– Спасибо, – проговорил он, поклонившись. – Да будут благосклонны к вам боги.

– Крепко мы его удивили, – проговорил Рёгнвальд, когда гость скрылся во мраке.

– Как бы самим не удивиться, – кивнул Ивар. – Ладно. Утро вечера мудренее, так что давайте спать.

Костер потихоньку затухал, пламя опадало, от углей шел ровный жар. Ивар лежал, вслушиваясь в ровное сопение засыпающих соратников, а потом сам не заметил, как задремал.

Деревья стояли вдоль тропы огромные и толстые, точно колонны в халифском дворце, между коричневыми стволами порхали крупные бабочки, птицы оглашали воздух резкими криками.

Из под ног поднималась мелкая пыль, оседала на одежде, набивалась в волосы. Викинги шагали понурые, обливались потом, лениво отмахивались от кровососов.

В путь сегодня пустились с самого утра, преодолели не одну милю по жарким джунглям. Сама тропа за последние два дня расширилась, превратившись в настоящую дорогу, правда без привычных глазу следов от колес.

К полудню, когда солнце совсем озверело, дорога вывела к кукурузному полю: початки на верхушках стеблей покачивались с негромким шелестом, блестели крупные зерна, похожие на крошечные золотые слитки.

За полем открылась река, неширокая, но солидная, без быстрин, водоворотов и легкомысленного журчания. Тут тащившие носилки рабы остановились, и посланец, бренча украшениями, выбрался на дорогу.

– Точтепек покажется скоро, – проговорил он, без особой приязни глянув на викингов. – Будьте готовы предстать перед сыном Ягуара.

– Мы-то всегда готовы, – Нерейд громко икнул.