Любимая, прости... - Берристер Инга - Страница 22

– Даже если сам таких взглядов не придерживаешься? – спросила она резким, неприязненным тоном и, отдернув руку, отошла.

Висенте решил обойти этот деликатный вопрос стороной.

– Мне кажется, что ты должна гордиться своими нравственными принципами. Лично я… питаю к ним огромное уважение…

– Да, думаю, они тебя вполне устраивали. Сбежавшая жена, затевающая интрижки со всеми встречными мужчинами, вряд ли оказалась бы удобной для человека твоего положения. Эти так называемые принципы работали по большей части против меня, не правда ли?

В глубине души Дженетт понимала, что по-прежнему избегает упоминать о его неверности, потому что не хочет выказывать перед Висенте свою боль. Или, что еще хуже, он мог в очередной раз напомнить о том, что его отношения с другими женщинами Дженетт не касаются, а это в свою очередь явилось бы лишней демонстрацией крушения их брака. Висенте нахмурился.

– Не понимаю, каким образом?

– Заведи я отношения с каким-нибудь мужчиной, это могло бы вызвать твой интерес гораздо раньше. Собственно говоря, именно тот факт, что этого не случилось…

– А как же Десмонд? – возразил он, нагнетая атмосферу разговора еще больше.

– Я с ним не спала… пока еще, – сообщила она, мысленно прикидывая, хотелось бы ей когда-нибудь разделить постель с профессором.

Но поскольку эта мысль не возбудила в ней ни малейшего отклика, впереди вырисовывалась грустная перспектива долгого одиночества. Приступ тоски, охвативший ее, был настолько силен, что заставил все же затронуть тему, которой она так долго избегала:

– А как ты?.. Скажи, со сколькими женщинами переспал ты за это время?

К своему удивлению, Висенте ощутил нечто вроде паники и даже не очень понял, почему именно. Сама простота и обыденность вопроса делала удар еще сильнее. Он знал, что не хочет отвечать на вопрос, что даже одной женщины было бы слишком много.

Темные глаза Висенте затуманились, щеки окрасились слабым румянцем. В каком-то, явно извращенном, смысле подобное замешательство даже порадовало Дженетт. Это несколько уравновешивало причиняющую мучительную боль ревность, которую она изо всех сил старалась от него скрыть.

– Ты собираешься отвечать?

– Нет! – отрезал Висенте. – Мне не хочется, чтобы ты расстраивалась по этому поводу.

Сверкнув зелеными глазами, Дженетт выпрямилась во весь свой не слишком представительный рост.

– Разве я выгляжу расстроенной? – спросила она несколько дрожащим голосом. – Я не настолько чувствительна. Ты собирался выяснить наши отношения, и мне хочется того же.

– Только не так быстро. Мы можем наломать немало дров при этом.

– Пугаешь, чтобы сбить с толку, да? Неужели ты думаешь, что меня волнует количество женщин, побывавших в твоей постели? – накинулась на него Дженетт, сорвавшись почти на крик.

Наступило напряженное молчание. Висенте выглядел совершенно спокойным и невозмутимым. Ожидание его ответа показалось Дженетт слишком мучительным.

– Сама того не ожидая, я многое поняла в себе, – нарушила она молчание, невольно сжимая руки в кулаки. – Самой большой моей ошибкой было то, что даже после нашего расставания я продолжала считать себя замужней женщиной. И причина того, что я вновь оказалась в твоей постели, возможно, заключается именно в этом.

Висенте нахмурился.

– Не уверен, дорогая. Мне кажется, что дело тут совсем не в привычке.

– А я уверена и собираюсь расстаться с этой проклятой привычкой как можно скорей, – заявила она. – Поэтому, рассказав, как много женщин было в твоей жизни после нашего расставания, ты окажешь мне огромную услугу – Это называется шоковой терапией.

– Боже мой! – С тревогой на лице, Висенте шагнул вперед и взял ее руки в свои. – Давай прекратим этот разговор. Он бесполезен и не приведет ни к чему хорошему… Ты только напрасно мучаешь себя.

– Я далеко не так чувствительна, как тебе кажется! – Дженетт вырвала руки, как будто предложенная им поддержка задевала ее гордость.

– Хорошо… тогда ты мучаешь меня, – откровенно признался Висенте. – Ничто из того, что я сделал, не стоит даже мгновения твоих терзаний.

– Моя жизнь полна терзаний с того самого момента, как я повстречала тебя, – возразила она со злостью, вызванной ощущением зияющей пустоты внутри. – Целых два года я жила подобно страусу, засунувшему голову в песок, не позволяя себе даже думать о том, что ты делаешь… Скажи, как долго ты ждал, прежде чем нашел другую женщину, занявшую освободившееся место в нашей супружеской постели?

– Дженни, прошу тебя! – взмолился Висенте, воздев руки.

– Нет, у меня есть право спрашивать. Я решила, что буду в дальнейшем руководствоваться не чувствами, а голыми, очевидными фактами, – не уступала она.

– Но ты не привыкла прислушиваться к доводам рассудка… Поэтому мне не хочется причинять тебе боль.

Лицо Дженетт словно окаменело.

– Какую боль?.. Откуда ты вообще взял, что по-прежнему способен причинить мне боль? Ты олицетворяешь собой все, что я ненавижу в мужчинах. Бьюсь об заклад, у тебя наверняка целый гарем женщин, и все же ты имеешь наглость утверждать, что ценишь мои старомодные принципы!

Висенте выглядел необычно бледным.

– Дженетт…

– Я требую, чтобы ты немедленно ушел! – прошипела она, чувствуя подступающие к горлу слезы и боясь, что вот-вот сорвется окончательно. – Можешь приходить в любое время, когда тебе захочется повидаться с Карен, но прошу отдать мне ключ, которым ты воспользовался сегодня. Я не желаю оказаться в неловком положении… когда начну принимать здесь своих приятелей.

– Каких приятелей? О чем ты говоришь? – урезонивающим тоном произнес Висенте. – Ты, должно быть, сошла с ума!

– Напротив, я наконец-то пришла в чувство. Вместо того чтобы оглядываться назад, как будто ты являешься единственным мужчиной в мире, я собираюсь начать жизнь сначала!

– Ты вбила себе в голову, что я спал со всеми женщинами подряд…

Бросив на него яростный, испепеляющий взгляд, Дженетт кинулась в холл и распахнула входную дверь.

– По моему глубокому убеждению, ложась в постель с другой женщиной, ты перестал быть моим мужем. – Она протянула руку. – Отдай мне ключ!

Висенте окинул ее скептическим взглядом.

– Где же та женщина, которая говорила, что хочет вернуться ко мне, чего бы это ей ни стоило?

– Не смей говорить мне эти слова! – воскликнула Дженетт почти в истерике. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – так это поскорее остаться одной.

– Прекрасно. – Игнорируя ее протянутую руку, он положил ключ на столик у двери. – Только успокойся пожалуйста.

– Мне нечего успокаиваться!

– Я не хочу оставлять тебя одну в таком возбужденном состоянии…

– Чем тебе не нравится мое состояние? – гневно спросила она гораздо более громким, чем обычно голосом. – Я чувствую себя прекрасно! Свободной и готовой начать новую жизнь разведенной женщиной!

– Может, позвонишь мне позднее? – осторожно спросил Висенте.

– Я буду слишком занята… Кроме того, как я могу это сделать? Номер, по которому отвечаешь лично, известен только любовницам! – с горечью бросила Дженетт.

Он поспешно написал ряд цифр на краешке газеты, лежащей рядом с ключом.

– А теперь, пожалуйста, уходи, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Дверь за Висенте закрылась, оставив ее в тишине дома. Выпустив Робина из кухни, Дженетт прижала его к себе, и котенок, видимо почувствовав ее состояние, стал ласково тереться мордочкой о ее щеку.

Растроганная таким неожиданным проявлением сочувствия бессловесной тварью, она чуть не расплакалась. Не выпуская Робина из рук, Дженетт поднялась наверх и заглянула в детскую.

Карен спокойно спала. Ощущая подступающий к горлу комок, Дженетт поспешила в ванную – смыть потекшие все-таки слезы. Странно, только что она не могла дождаться, когда Висенте уйдет, но лишь это произошло, ее охватило чувство беспросветного одиночества. Но у меня же есть Карен, напомнила себе Дженетт, многие женщины не имеют и этого. Надо перестать думать о Висенте и фантастических красавицах вроде Хилари Флинн…