Любимая, прости... - Берристер Инга - Страница 19

– Я тоже буду, дорогая.

Положив трубку, Висенте потянулся с весьма довольным видом. Карен была здесь. Дженетт тоже. Заполучить их можно было только вместе. Губы его скривились в усмешке. Все идет как задумано, да иначе и не могло быть. Тщательное планирование всегда оправдывает себя.

Собравшись переодеваться к приходу мужа во что-нибудь особенное, Дженетт все оставшееся время разделила между играми с Карен и осмотром своего гардероба. В конце концов, она решила одеться попроще. Меньше всего ей хотелось, чтобы Висенте догадался, что все эти усилия предприняты только ради него.

Однако получилось так, что сменить повседневные синие джинсы и старую желтую майку на что-то другое не удалось. Готовый ужин был оставлен в холодильнике. Но Карен не понравился салат и она так раскапризничалась, что пришлось срочно искать замену. Хотя еды было много, ее любимых блюд не нашлось. И к тому времени, когда Дженетт поджарила тосты и сварило яйцо всмятку, малышка вышла из повиновения окончательно. Сидя на своем высоком стульчике, Карен с недовольным видом ковыряла в яйце ложкой и одновременно ногой качала край скатерти, которую ловил лапой Робин.

– Перестань! – в который уже раз потребовала Дженетт, стараясь, чтобы голос звучал как можно строже. – Ты учишь Робина плохим манерам, – добавила она, подумав, что, может быть, стоит объяснить дочери, чем плохо ее поведение. – Карен, поторопись, пожалуйста, и доешь яйцо… Мне надо переодеться!

Не обращая никакого внимания на слова матери, Карен помахала тостом перед забравшимся на стол котенком.

– Пожалуйста, не делай этого, – жалобно попросила Дженетт, глядя на часы. Висенте должен был вот-вот приехать, а он никогда не опаздывал.

Но Карен, вместо того чтобы послушаться, бросила тост вниз. Довольный этим Робин соскочил со стола и принялся гонять тост по полу. Малышка взвизгнула от радости.

– Давай, давай! – закричала она.

Незначительный инцидент грозил перерасти в крупный скандал. Девочка устала, к тому же находилась в новой для себя обстановке…

Войдя в дом с помощью своего ключа, Висенте стал свидетелем того, какой была бы его жизнь, если бы не уход Дженетт. В его воображении она включала в себя элегантно одетую, улыбающуюся жену и жизнерадостную воспитанную дочь, встречающих отца по возвращении домой. Вместо этого он услышал довольное урчание Робина и отчаянные вопли Карен, желающей слезь со стула и составить компанию своему любимцу. Но больше всего его поразил вид жены, суетящейся вокруг дочери в тщетных попытках хоть как-то ее успокоить.

– Карен, прекрати! – приказал он с холодной властностью в голосе.

Мгновенно воцарилось гробовое молчание. Удивленная Карен в недоумении вытаращила огромные карие глаза на отца. Робин, загнавший тост под буфет, распластался там на полу, решив на этот раз не предпринимать попыток атаковать вошедшего мужчину.

Дженетт, заметившая появления Висенте последней, была настолько поражена раздавшимся непонятно откуда голосом, что наткнулась на стул и потеряла равновесие. Проворно подхватив жену, он удержал ее на ногах.

– О боже, ты пришел раньше! – произнесла Дженетт с укоризной, лихорадочно пытаясь хоть как-нибудь пригладить растрепавшиеся волосы.

Однако, взглянув на Висенте, одетого в прекрасно пошитый деловой костюм, невольно замерла в восхищении. Он выглядел просто великолепно, и то, что она оказалась не в состоянии отвести глаз, было вовсе не ее виной. Висенте неизбежно привлекал взгляды женщин. Высокий рост в сочетании с поджарым мускулистым телом, врожденная грация движений, темные глубоко сидящие глаза и энергичная линия подбородка всегда заставляли сердце Дженетт биться чаще и сильнее обычного.

– Уже восьмой час, – возразил он. – Что у вас тут происходит? Из-за чего весь этот шум?

– Просто небольшое воспитательное мероприятие, – бодро отрапортовала Дженетт.

– По-моему, у тебя весьма новаторские взгляды на дисциплину, – заметил Висенте, внимательно изучая хорошо знакомое ему лицо.

Виноватый румянец на щеках лишь подчеркивал блеск изумрудных глаз, мягкие полные розоватые губы являли собой настоящее искушение для человека, всегда или восхищавшегося.

Внезапно ощутив прилив желания, Висенте с трудом обуздал его. Он намеревался вести себя сдержанно, на этот раз по крайней мере.

– Мне не хочется входить с Карен в конфронтации… если ты имеешь в виду именно это.

Несколько напряженная атмосфера разговора заставляла Дженетт чувствовать себя неловко. Однако нетерпеливость, с которой он привлек ее к себе, быстро примирила ее с действительностью.

– Ты по-прежнему начинаешь говорить в самые неподходящие для этого моменты, – с некоторой укоризной в голосе заметил Висенте.

– Зато ты не говоришь вообще, – обиженно пробормотала она.

– Дай мне твои губы, дорогая. – Уверенно положив руку на талию Дженетт, Висенте заставил ее задрожать от предвкушения. – Иди ко мне… иди ко мне, Дженни, я хочу поцеловать тебя…

Для этого достаточно было слегка податься вперед, что она и сделала, тут же оказавшись в объятиях Висенте. Дженетт прижалась головой к его груди и услышала учащенное биение его сердца. Но сильные пальцы, скользнув под подбородок, приподняли ее лицо.

Поцелуй был неспешным, чувственным и бесконечно нежным, бросивший ее в жар. Голова Дженетт, опьяненной им гораздо сильнее, нежели самым крепким алкоголем, кружилась, мысли путались… Однако глубоко внутри жило нечто, понимаемое ею с абсолютной ясностью и не оставляющее ни малейших сомнений. Этот мужчина предназначен для нее. Она полюбила его с момента их первой встречи и не разлюбит до конца жизни…

Маленькая ручка нетерпеливо дернула Висенте за брюки. Недовольно нахмурившись, он взглянул вниз, на требовательно взирающую на него дочь, о существовании которой уже успел забыть.

– Перрейра до мозга костей… не терпит, когда ее игнорируют, – со вздохом констатировал Висенте, отступая от Дженетт и беря Карен на руки. – К сожалению, она понятия не имеет, что такое такт.

Вмешательство дочери застало Дженетт врасплох, лицо ее залила краска стыда. Всего лишь один поцелуй – и она совершенно потерял л голову. Он может подумать, что ей не терпится заняться с ним любовью… или заподозрить ее и лицемерии. Как можно быть такой наивной и чувствительной? Висенте ведь как-то сказал, что имеет обыкновение пользоваться слабостями людей, и это прозвучало как предупреждение…

– Время купания, – объявила Дженетт и направилась вверх по лестнице, предлагая ему последовать за ней.

Пока она наполняла ванну и готовила для Карен чистую пижамку, Висенте ощущал себя третьим лишним.

– Купание ребенка кажется таким обычным делом, – заметил он. – Но, должен признаться, что чувствую себя здесь ненужным.

– Попробуй заняться этим семь дней в неделю и гарантирую: скоро ты станешь тут своим, – улыбнулась она.

– И как часто мне будет позволено здесь появляться в течение недели?

Подняв на него изумленный взгляд, Дженетт с болью в сердце увидела на его губах хорошо знакомую саркастическую усмешку.

– Хоть каждый вечер, если у тебя будет на то желание. Я не собираюсь препятствовать вашему с Карен общению… Знаю, что ты многое упустил, и хочу исправить положение.

– Ты очень любезна.

Интересно, подумал Висенте, не является ли это ловким маневром, должным подтолкнуть его к возобновлению их прежних отношений?

– Что касается моего прежнего поведения, то оно вовсе не было намеренным. Клянусь!.. Просто мне было трудно, очень трудно расстаться с Карен даже на несколько часов, – торопливо призналась Дженетт. – К тому же я не понимала, насколько несправедлива была по отношению к тебе, и поняла это лишь в последние дни.

– Что я буду должен сделать взамен, для того чтобы все и дальше продолжалось в таком же духе?

– Ничего! Ровным счетом ничего! – горячо заявила она, обиженная цинизмом и подозрительностью, прозвучавшими в его вопросе.

Наклонившись над ванной, Висенте удержал сопротивляющуюся попыткам раздеть ее Карен.