Репетиция брака - Берри Шарон - Страница 34

– Вы ведь носите кольцо, которое я вам купил, вряд ли какой-то вшивый свитер может стать главной помехой в наших отношениях!

– Ну, что ж, тогда забирайте ваше кольцо и этот свитер, – сказала она, снимая кольцо с пальца, и направилась к нему.

Он пристально посмотрел на нее, но не двинулся с места. Она подошла к нему так близко, что разглядела на его подбородке небольшую царапину от бритвы.

– Перестань, Джейн!

– Или что? Вы могли бы отказаться от той холодной манеры держаться от меня на расстоянии, которой вы так решительно следуете?

В течение нескольких быстро пронесшихся секунд Джейн казалось, что он притянет ее к себе и поцелует. Она почти почувствовала, как качнулось ее тело и теплая волна прокатилась снизу вверх по ее спине.

Он судорожно сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и сказал ровным голосом, не касаясь ее:

– Я не собираюсь спорить с вами. – Потом попытался изменить тему разговора: – Коуэны могут подумать, что мы не придем.

– Вы сказали, что купили свитер потому, что он теплый. А почему тогда вы купили кольцо? – упорствовала она.

Он отступил от нее и направился к двери.

– Вы знаете почему, – ответил он тихо.

– Оно слишком дорогое для такого объяснения, – сказала она, покачав головой. – В магазине было много простых золотых колец, если вы хотели, чтобы все выглядело по-настоящему.

Он чертыхнулся и провел рукой по волосам.

– Какого дьявола вы пытаетесь использовать это кольцо в качестве какого-то реального зарока и символического обязательства, которое я, по вашему мнению, нарушил?

– У меня нет никаких иллюзий относительно того, что вы свяжете себя какими-то обязательствами со мной, – сказала она, без колебаний отвергая его предположение. По крайней мере, она надеялась, что слова эти будут свидетельствовать о ее безразличии. – Но я все же думаю, что с этим кольцом связано нечто большее, чем простое объяснение, данное мне и самому себе, относительно «зеленого пальца» и желания сделать все правдоподобным.

– Боже, именно этого мне и не хватало! Популярного психолога! – сказал он, на мгновение прикрыв глаза и направляясь к двери. – Делайте, черт возьми, что хотите, с этим кольцом, но наденьте свитер, я не хочу, чтобы вы заболели!

Когда он вышел и закрыл за собой дверь, Джейн долго еще смотрела на нее. Кольцо имело для него меньшее значение, чем опасность, что она может заболеть. Разве не об этом он сказал об этом, сделала она заключительный вывод и повернула кольцо на пальце. Именно об этом он и сказал. Конечно, она несколько преувеличивала, хотя и знала за собой слабость цепляться за романтические идеи.

Джейн слышала, как в кухне зазвонил телефон. Через несколько минут в комнату вернулась Луиза с кружкой чая. Лицо ее было озабочено.

Поблагодарив за чай, Джейн отпила глоток и спросила:

– Все в порядке?

Луиза сомкнула губы и стала ходить по комнате. Казалось, что она хотела запечатлеть в своей памяти каждый предмет обстановки в комнате, особенно картину с рыбаками.

Поставив кружку с чаем на столик, Джейн встала. Луиза наконец остановилась перед окном, по которому безжалостно хлестал дождь.

– Что происходит? – спросила обеспокоенно Джейн.

– Хэнк только что слышал, что главный удар шторма придется на прилив.

Джейн достаточно долго жила в Новой Англии и поэтому знала, что прилив, совпадающий с океанским штормом, может вызвать наводнение в удаленных от берега районах и произвести опустошающие разрушения. Да и несколько минут назад она заметила, что вода поднимается.

– Луиза, ради Бога, что я говорил тебе? – сказал Хэнк, появляясь в дверях.

– Я помню, что ты сказал мне, но не могу, – сказала она, отворачиваясь, но Джейн заметила на ее глазах слезы.

Чарльз вошел в комнату с Томом на руках, и Джейн поспешила к ним. Чарльз взял ее за руку и направился к двери.

– Только что звонили из полиции. Они рекомендуют всем, кто живет на дамбе и на краю набережной, эвакуироваться. Ожидают затопления и массивной эрозии почвы.

Хэнк обнял Луизу, которая тихо плакала. Кивнув в их сторону, Чарльз, понизив голос, сказал:

– Хэнк сказал мне, что первый раз они должны будут эвакуироваться. Луиза боится уходить. Она думает, что, если ее не будет, то дом исчезнет.

– Исчезнет? – глаза Джейн расширились от испуга. – Его смоет в море? – переспросила она. – Но если дом смоет, а Луиза будет находиться в нем? Они не могут оставаться здесь! Они могут утонуть!

– Именно об этом ей говорил Хэнк.

В этот момент Луиза высвободилась из объятий Хэнка.

– Нет! Я не хочу уходить, – плакала она. – Это мой дом, это то, что мне всегда хотелось. Он стоит высоко. Он прочный. Он выстоит в шторм, – говорила она в отчаянии, как будто слова могли стать действительностью. Затем, как бы расставаясь со своим детищем, она сказала: – Я не собираюсь сидеть в каком-то убежище, не зная, уцелеет ли мой дом, – проговорила она, побледнев. – Я не могу уйти!

– Луиза, послушай меня… – поспешила к ней Джейн.

– Джейн, ведь ты понимаешь меня? – спросила Луиза, обращая безумный взор на нее. – Разве ты могла бы покинуть свой дом, не зная, что увидишь, вернувшись назад?

Джейн чуть не плакала, глядя со страхом в лицо Луизы. Она понимала ее состояние, но также знала: самое худшее, что она могла бы сделать, это согласиться с Луизой.

– Если ты уйдешь, ты будешь знать, что сможешь вернуться. Если же ты останешься… – Она намеренно не договорила, чтобы значение ее слов было яснее. Если бы Луиза осталась, то ее могло бы не оказаться в живых, и некому было бы восстанавливать дом, если бы разрушения оказались большими.

Взгляд Луизы уперся в картину. Джейн посмотрела на борющихся со штормом рыбаков; на тех, кто пытался спасти свои суденышки, и на тех, кто уже оказался в воде и пытался спасти свою жизнь. Джейн вдруг захотелось, чтобы ее сестра была здесь. Джесси так хорошо рассказывала различные истории, связанные со сделанными ею фотографиями. Она была убеждена, что фотограф, так же как и художник, должен стремиться передать чувства, которые владели их персонажами, для того чтобы фотографии или произведение искусства были многозначительными.

Глаза Луизы остановились на рыбаках, борющихся с бурей. Эта картина, должно быть, что-то значила для нее, что-то, что могло бы помочь в сложившейся ситуации. Но что именно? По мнению Джейн, художнику удалось точно передать человеческое стремление тех рыбаков, которые боролись за свои жизни.

– Не думаешь ли ты, что эти рыбаки на картине, – спокойно спросила Джейн, – так же беспокоятся за свои суденышки, как ты за свой дом? – Луиза вытерла слезы, а Джейн продолжила: – А не кажется ли тебе, что когда им пришлось наблюдать, как их друзей смыло в море, то они отдали бы все за возможность спастись от шторма, а не пытаться спасти свои лодки?

Теперь Луиза смотрела на приятельницу.

– Мои родители подарили нам эту картину, когда мы въехали сюда. Мне всегда нравилось решительное выражение на лицах рыбаков. Оно вселяло в меня надежду, что они сумеют отстоять свои суденышки, спастись сами и победить шторм.

Джейн показала на трех рыбаков, которые были в воде. Их руки тянулись к веслам, а в глазах застыл смертельный ужас.

– Возможно, что нескольким из них удалось пережить шторм, а некоторым не удалось. – Луиза ничего не ответила на это, продолжая смотреть на картину. Джейн добавила: – Те, кому удалось выжить, возможно, потеряли свои суденышки, но лодки можно заменить. Их друзья, рыбаки, которые утонули, ушли навсегда.

Луиза всхлипнула, подошла ближе к картине и сказала:

– Мой дом безопаснее, чем эти суденышки. Джейн услышала, как Хэнк прошептал:

– Она уйдет, только если я вынесу ее на руках!

– Дай Джейн еще несколько минут, – сказал Чарльз, успокаивая его.

Джейн ощущала себя одним из этих барахтающихся в море рыбаков. Она глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться, и встала рядом с Луизой. Она начала говорить медленно и мягко: