Смертельное правосудие - Бернхардт Уильям - Страница 28

– Лучшая подруга Сьюзи. Тоже промышляет на Променаде. Они вместе работают, ну, ты понимаешь, о чем я. Много работают. Когда имеется возможность.

Отлично. Это уже реальная зацепка.

– Как выглядит Трикси?

– Твой интерес чреват какими-нибудь неприятностями для нее?

– Ни в коем случае. Даю тебе слово. Наоборот, я хочу помочь ей. Возможно, Трикси угрожает большая опасность.

Мужчина снова задумался. Потом процедил сквозь зубы:

– Молодая. Лет пятнадцать-шестнадцать, я думаю. Блондинка.

– По-моему, они все блондинки?

– Трикси другая, она особенная. Поймешь, когда увидишь ее.

– Еще какие-нибудь приметы есть? – выпытывал Томлинсон.

– Шрам. – Мужчина поднес руку к лицу. – У нее на переносице – шрам.

– Как ты думаешь, где можно найти Трикси?

Хозяин лавочки неопределенно кивнул в сторону улицы.

– На Променаде. Где же еще? – Он поджал губы. – Ищи след центов.

Центов? Томлинсон не очень понял, но попросить объяснить не решился, он и так уже задал слишком много вопросов.

– Спасибо. Ты мне очень помог. – Сержант положил на стол двадцать долларов.

– Как? – удивился мужчина. – Без татуировки?

– Может быть, в следующий раз. – Томлинсон направился к выходу.

– Если узнаю, что у Трикси из-за тебя были неприятности или что ты чем-то обидел ее, я тебя из-под земли достану, учти.

Инструмент у меня вполне подходящий.

– Буду иметь в виду.

Томлинсон вышел на улицу. Он с трудом сдерживал свое нетерпение. Цель была так близка, как никогда раньше, и Томлинсон подошел к ней ближе, чем кто-либо иной. Может быть, ему удастся заткнуть рот Морелли.

Но сначала надо найти девчонку по имени Трикси. Прежде, чем на нее выйдет убийца.

Глава 22

– Разрешите мне поговорить с вами о допросе, – обратился Бен к главному конструктору "Аполло" Альберту Консетти.

– Ничего не имею против, – ответил Консетти, – только, пожалуйста, покороче.

– Мистер Консетти... это принципиально важный вопрос.

От того, как пройдет допрос, зависит очень многое. "Аполло" рискует миллионами...

– Молодой человек, неужели я выгляжу таким тупым?

Бен непроизвольно окинул его взглядом: невысокого роста, лысый, рыхлой комплекции, Консетти производил впечатление абсолютно заурядного человека.

– Не люблю юристов, – продолжал конструктор. – Сколько я с ними сталкивался, всегда убеждался: вредные и злые люди. Я и так уже потерял часть дня, общаясь с вашими коллегами, а мог бы потратить это время на что-нибудь полезное. Так что не будем усугублять положение пустой болтовней.

– Уважаю вашу занятость, мистер Консетти, однако поверенный истца будет задавать вам каверзные вопросы, и каждое ваше слово будет фиксировать стенографистка. Поэтому лучше все-таки подготовиться.

Консетти оставался невозмутим.

– Напрасно вы так нервничаете. Меня уже дважды допрашивали. "Аполло" все время с кем-нибудь судится.

– И все-таки, – настаивал Бен, – я бы хотел уточнить некоторые детали. Когда допрос начнется, мне уже не удастся это сделать.

– В прошлый раз адвокат "Аполло" вел себя иначе. Как же его звали? Кажется, Херб или... что-то похожее. Господи, он постоянно вмешивался, заявлял протесты, спорил, выкрикивал какие-то заявления с места, короче, совершенно не давал говорить поверенному истца. Он был великолепен.

Бен слегка усмехнулся. Одна из главных проблем современной юриспруденции – такая вот наглая тактика, дискредитирующая само понятие законности. В то же время подобная тактика ведения судебного процесса по вкусу многим клиентам.

А юристы любят потакать своим подопечным.

– Я так себя вести не собираюсь, – твердо сказал Бен. – Возможно, мне и придется заявить протест, но лишь в том случае, если будет необходимость зафиксировать его в протоколе.

Вам все равно придется отвечать на вопросы.

– Как? Разве вы не собираетесь инструктировать меня, чтобы я не отвечал на вопросы? – В голосе Консетти появились сердитые нотки. – Херб всегда настаивал на этом.

– Я не буду. Конечно, за исключением тех случаев, когда вопросы вторгаются в вашу частную жизнь или затрагивают ваше достоинство.

– Неужели мы позволим этим дуракам обойти нас?

– Безусловно нет. Но и нарушать нормальный ход допроса или судебного процесса недостойным поведением мы тоже не будем. Ничтожное преимущество не стоит того. Понятно?

– Звучит неплохо.

– Надеюсь, мистер Консетти, нам удастся выиграть это дело, если, конечно, вы не испортите все во время сегодняшнего допроса. Договорились?

Консетти с непричастным видом приложил руку к груди.

– Я попробую.

– Отлично. А теперь давайте посмотрим ваши показания.

Войдя в конференц-зал, Абернати молча прошествовал мимо Бена, не удостоив его вниманием, и уселся в кресло напротив Консетти.

– Возможно ли такое? – прошептал Роб. – Ни слова о рекламе? Я думал, он уже приготовил что-нибудь новенькое.

– Наверное, все еще переживает вчерашнее поражение, – ответил Бен. – Мы выставили его дураком в суде.

– О, не надо обобщать, – сказал Роб, – никаких "мы". Все это ваша заслуга, Кинкейд, только ваша.

– Начинаем? – спросила стенографистка.

Бен кивнул.

Абернати начал с традиционных формальных вопросов, касающихся образования и предыдущих мест службы. Провозившись с этим почти час, он перешел к работе Консетти в корпорации "Аполло". Чередуя вопросы в произвольном порядке, Абернати топтался в рамках довольно узкого круга проблем: обязанности Консетти в должности главного конструктора, штат его сотрудников, проекты, осуществленные под его руководством за последние одиннадцать лет работы в "Аполло". Три часа переливали воду из пустого в порожнее, а Абернати даже ни разу не упомянул об XKL-1.

Бен понял, что "профессиональный борец за справедливость" снова недостаточно подготовлен, если вообще готовился. У Абернати не было ни единой записи в блокноте, формулировки вопросов страдали многословием и расплывчатостью. Он явно не вникал в документы, которые были ему представлены, и никак не мог сфокусироваться на деле. В беспорядочном нагромождении вопросов отсутствовала элементарная логика, и действительно важные детали оставались незатронутыми.

И только когда уже миновало время ленча, Абернати наконец приступил непосредственно к делу.

– Скажите, мистер Консетти, вы лично принимали участие в создании XKL-1?

– Нет. – Консетти держался идеально, отвечал строго на поставленный вопрос, не вдаваясь в подробности и пояснения.

– Вы были руководителем отдела, в котором разрабатывался XKL-1, не так ли?

– Да.

– Вы имели представление о работе, проводимой вашими подчиненными?

– Конечно. – Консетти старался говорить как можно лаконичнее, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако Абернати всячески понуждал его пуститься в разъяснения. – Я ежедневно контролирую работу, которая осуществляется в моем отделе. Я – сторонник жесткого руководства и несу ответственность за то, что делают мои подчиненные.

– Правда? Несете полную ответственность?

– Я уже сказал.

– Хорошо. Мы вернемся к этому позже, – заметил Абернати. – Среди проектов, которые вы контролировали как руководитель отдела, была ли разработка подвесной системы XKL-1?

– Да.

– Значит, проект XKL-1 осуществлен в вашем отделе?

– Верно.

– Кто конкретно разрабатывал принципиальное решение данной конструкции?

– Эл Остин и Берни Кинг.

– А где они сейчас?

– Берни Кинг – главный конструктор нашего отделения в Оклахома-Сити. А как сложилась судьба Эла Остина и где он теперь, я не знаю.

– Он больше не работает в "Аполло"?

– Нет.

– Остин был уволен?

– Понятия не имею. Во всяком случае, я его не увольнял.

– Кто может знать, чем Остин теперь занимается и где его найти?