Таинственный сад - Бернетт Фрэнсис Ходгсон - Страница 28

Экономка покорно пошла исполнять приказание. Доктор Крейвен дождался, пока в комнате появилась сиделка с подносом, что-то шепнул ей на ухо, а затем произнес краткое напутствие Колину. Из речи доктора юный его пациент должен был заключить, что ему нельзя волноваться, нельзя много разговаривать и, главное, нельзя забывать, как слабо его здоровье и сколь пагубно может отразиться на нем даже небольшое напряжение.

«Теперь я знаю, почему Колин говорит все время о смерти, — слушая доктора, думала Мэри. — Когда столько всего нельзя, наверное, вообще перестает жить хотеться».

Что же до самого Колина, то он выслушал доктора с откровенным презрением.

— Вам, наверное, очень хотелось бы, мистер Крейвен, чтобы я до самой смерти только и думал бы о своей болезни, — процедил мальчик сквозь зубы. — Но я не хочу! Не хочу! И Мэри Леннокс тоже не хочет, чтобы я думал об этом. Она будет ко мне приходить!

Доктор Крейвен пожал плечами и вышел из комнаты. Но еще до того, как за ним затворилась дверь, Мэри успела заметить, что он как-то поник. Доктор, в свою очередь, успел разглядеть ее.

Мэри с приходом взрослых по обыкновению замкнулась и, поджав губы, неподвижно сидела на табуретке. «Не сказал бы, что эта девочка слишком веселая, — в полном недоумении размышлял доктор Крейвен. — И чем только она могла понравиться Колину?»

Однако и доктор Крейвен отметил, что пациент его сегодня ведет себя совсем по-другому, чем прежде.

— Ничего, ничего не понимаю, — бредя но коридору, бормотал он.

Тем временем в комнату Колина внесли поднос с чаем и булочками.

— Обычно мне есть не хочется, и меня всегда заставляют, — принялся объяснять он Мэри. — Но эти булочки вроде вкусные. Если ты станешь их есть, я тоже, пожалуй, буду. Попробуем, а?

Глава XV

МЭРИ СТРОИТ ГНЕЗДО

Дождь шел целую неделю подряд. Нечего было даже и думать в такую погоду о свидании с Дикеном. В Таинственном саду Мэри тоже за это время ни разу не побывала. Однако неделя ей не показалась томительной. Наоборот, Мэри и не заметила, как она пролетела. Целые дни напролет девочка проводила у Колина. О чем только они ни рассказывали друг другу! Мэри говорила об Индии, о садах, о коттедже в пустоши и о Дикене. Часто они принимались за книги. Разглядывали картинки, а иногда начинали читать вслух. Сначала Мэри читала Колину, а потом Колин — Мэри, потом книга снова переходила к девочке.

Мэри все чаще замечала: когда Колина что-нибудь увлекает, он перестает походить на больного. Разве что лицо у него всегда было бледным, и с постели он не вставал. Зато как у него сияли глаза, с каким увлечением он говорил, как бурно жестикулировал! Казалось, еще чуть-чуть, и он, подобно всем здоровым детям, вскочит с постели и пустится с Мэри наперегонки. И чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее она верила, что такой день обязательно рано или поздно настанет. Ведь Колин уже успел так измениться! Даже миссис Мэдлок, и та удивилась.

— Ну и хитрая же ты, оказывается, девчонка, — сказала она как-то Мэри. — Надо же, услышала ночью плач и тут же бросилась выяснять. И слава Богу, что так! Для нас ты прямо будто подарок свыше! С той поры, как ты с нашим мистером Колином подружилась, он совсем свои скандалы катать перестал. А как раз перед тем сиделка расчета потребовала. И я не могу ее осуждать. Мистер Колин ее просто извел. А теперь она мне говорит: «Знаете, если Мэри Леннокс будет и дальше мне с мистером Колином так хорошо помогать, пожалуй, я пока подожду увольняться». Теперь-то ты понимаешь? — смеясь, добавила экономка. — Ты уж, пожалуйста, Мэри Леннокс, продолжай в том же духе.

— Хорошо, миссис Мэдлок, — вежливо ответила девочка.

Впрочем, она и так не собиралась отступать от задуманного. Каждый день она исподволь заводила с Колином разговор о Таинственном саде. Правда, тут она соблюдала предельную осторожность. Ни в коем случае нельзя выбалтывать Колину все, прежде чем она выяснит две очень важные вещи. В первую очередь надо проверить, умеет ли Колин по-настоящему хранить тайны? Вообще-то Мэри почти и не сомневалась, но все же считала, что на всякий случай должна еще раз убедиться. А кроме того, нет смысла ничего рассказывать Колину, пока Мэри еще не придумала, как отвезти его в сад по секрету от взрослых. А придумать обязательно надо. Ведь знаменитый доктор из Лондона сказал, что Колину необходим свежий воздух. Колин же согласен дышать воздухом только в Таинственном саду. Вот и получается, что, пока Мэри не возьмет это в свои руки, Колин не сможет поправиться.

За последнее время Мэри еще больше поверила в целительность здешнего воздуха. Как-то они с Мартой сидели в детской.

— По-моему, я еще сильней изменилась! — внимательно глядя на себя в зеркало, воскликнула девочка.

— Верно, мисс Мэри, — подтвердила горничная. — А ты говоришь, пустошь. Этот воздух с пустоши просто чудеса какие-то с тобой сделал. И худоба твоя теперь почти незаметна, и румянца в лице куда больше, чем желтизны. А волосы как поздоровели и распушились. Раньше-то у тебя голова была совсем не в порядке.

— Я и сама, по-моему, была совсем не в порядке! — весело откликнулась Мэри.

— Да уж, — кивнула Марта. — Трудно теперь и представить тебя такой, как тогда. Тощая, страшная, злая! Будто это кто-то совсем был другой, а не ты.

Вот тут-то Мэри окончательно и решила вывезти Колина на свежий воздух. Если этот воздух так хорошо на нее подействовал, то и Колин должен поправиться. Правда, чем она больше об этом думала, тем отчетливей убеждалась, что без Дикена тут не справиться. Но захочет ли Колин, чтобы Дикен смотрел на него?

— Почему ты всегда так сердишься, если на тебя кто-то посмотрит? — решила выяснить Мэри.

— Ненавижу! — затрясся от гнева мальчик. — Ненавижу с тех пор, как меня на море возили. Там каждый останавливался возле моего кресла и глазел. А потом начинал с сиделкой шептаться. И лица у них такие жалостливые делались. Как будто кому-то и впрямь было жаль, что я умру в детстве и никогда взрослым не стану. А одна леди как-то подошла, потрепала меня по щеке и засюсюкала: «Бедный ребенок!» Я на нее разозлился и за руку укусил. Слышала бы ты, как она громко визжала! А потом кинулась прочь.

— Этой леди, наверное, показалось, что ты взбесился, — покачала головой Мэри. — Хотя вообще-то такое случается чаще с собаками.

— Наплевать, что она там решила, — ответил Колин. — Я ее не просил подходить.

— Я к тебе тоже без спросу пришла в первый раз, — засмеялась Мэри. — Почему же ты кусаться не стал?

— Но я ведь сначала подумал, что ты привидение или сон, — честно ответил мальчик. — А какой тогда смысл кусаться? Ни на сон, ни на привидение это бы все равно не подействовало. И орать тоже на них бесполезно.

— Скажи, Колин, — проговорила вкрадчиво Мэри. — Тебе стало бы неприятно, если бы, кроме меня, на тебя поглядел бы еще один мальчик?

Колин откинулся на подушку.

— Есть только один мальчик, которому я бы позволил смотреть на себя, — тихим голосом отозвался он. — Ты сама, Мэри, знаешь кто.

— Дикен? — не сводя с Колина глаз, прошептала девочка.

— Да, — тут же подтвердил Колин.

— Вообще-то я так и думала, что тебе захочется с ним подружиться, — облегченно сказала Мэри.

— Конечно, захочется, — улыбнулся мальчик. — Когда ты о нем рассказываешь, я все время думаю: если этого Дикена так любят звери и птицы и тебе он так нравится, с чего бы его не любить и мне? Ты же говоришь, он вроде заклинателя. Вот и пускай заколдует мальчика. Ведь это тоже животное.

Едва представив себе, как Дикен игрою на дудочке приручает Колина, дети расхохотались и долго не могли успокоиться. Мэри была просто счастлива. Теперь она знала, что, как только повстречается с Дикеном, сможет познакомить с ним Колина. Только бы дождь поскорее кончился!

В понедельник и это желание Мэри исполнилось. Рано утром ее разбудили яркие лучи солнца. Они пробивались даже сквозь плотную штору. Мэри вскочила на ноги и, подбежав к окну, с силой потянула за шнур. Когда штора поднялась вверх, Мэри от восторга раскрыла рот. Небо сияло голубизной, и вся пустошь тоже была голубая. Девочка распахнула окно. В комнату ворвался теплый ласковый ветер. И тогда Мэри поняла, что всего лишь за одну ночь в Мисселтуэйт Мэноре наступила весна. Птицы оглашали округу радостным пением. Девочка перевесилась через подоконник и подставила лицо теплому ветру и солнцу.