Песня зверя - Берг Кэрол - Страница 79

– Еще чего!

Один из элимов, в палевой куртке, шагнул вперед. Я отразила его выпад – он даже пошатнулся, – и, развернувшись, едва успела отбить кривой клинок его товарища: он собирался подсечь мне ноги. Один, второй, снова первый и опять второй… Мне приходилось держать в поле зрения сразу двоих элимов, а луна светила слабовато, и, хотя руки у меня длиннее, элимы славятся проворством и гибкостью, так что приходилось прыгать, вертеться и уворачиваться, при этом поглядывая на Нарима, неподвижно стоящего у подножия осыпи. Когда он намерен вступить в бой? И как, клянусь Джодаром, я справлюсь сразу с тремя?

Кончик рапиры отскочил от моего жилета, и я твердо решила примерно наказать ее обладателя, но при этом не позволить его напарнику добраться до моей беззащитной спины. Когда мне наконец удалось оттеснить обоих к озеру, причем обладателю рапиры я проткнула бедро, можно было и обернуться. Нарима у осыпи не было. Я в ужасе завертела головой. Нарим, прижавшись к скалам и почти невидимый в их тени, с кинжалом наготове крался к Эйдану – а тот по-прежнему светился, стоя на коленях, и не подозревал об опасности.

– Эйдан! – ахнула я и рванулась к Нариму, но тут два других элима прыгнули на меня сзади и повалили на песок. – Берегись! – Ни элим, ни сенай не обратили на меня ни малейшего внимания.

И в этот самый миг из-за валуна у воды разлился яркий желтый свет, и властный голос прогремел:

– Стойте, элимы! Ни шагу далее. Не двигайтесь, не то стрела моего лейтенанта пронзит вам горло. Именем короля Девлина приказываю вам остановиться.

Из темноты на нас выбежали какие-то люди, они разоружили Нарима и сдернули двоих его подручных с моей спины. Я поднялась на ноги не сразу: надо было немного полежать, прижавшись щекой к песку, чувствуя разом и усталость, и облегчение, словно вместе с убийцами с меня сняли бремя жизни, смерти и ответственности за будущее этого мира.

Нарим, которому один из солдат связывал за спиной руки, прищурясь от факельного света, изумленно глядел на нежданных гостей.

– Кто вы? И откуда?

– О мой повелитель… – Я поспешно поднялась с песка и безо всякого урона моему самолюбию склонилась перед темноволосым юным сенаем, ступившим в круг света. Единственная рука этого человека в застенках Кор-Неуилл выхватила меня прямо из рук палача. – Нарим, это Его Королевское Высочество принц Донал, наследник элирийского престола.

На песок вслед за принцем вышли двадцать воинов в полной выкладке, покрытые кровью и пылью.

– Я уже боялась, мы вас не дождемся…

Предложение короля Девлина – покровительство Двенадцати Семействам в обмен на мое освобождение – поначалу вывело верховного командора из себя, но доводы принца Донала оказались весьма убедительными. В конце концов, на кон было поставлено будущее Клана, и Мак-Ихерн все-таки счел за лучшее присягнуть на верность королю Элирии. Верховному командору, еще не оправившемуся от известия об освобождении драконов, волей-неволей пришлось согласиться, что король Девлин – самый сильный из возможных союзников Клана. Но этот союз распался, когда принц вывел меня из драконьего лагеря в ставку Клана. Мой брат заявил, что король Девлин, освободив драконов, утратил право на альянс с Кланом, и поднял восстание Всадников против верховного командора, чтобы отомстить за поруганную всадническую честь, а заодно и потребовать выдачи некоей дочери Клана, предавшей своих сородичей. Так что принц Донал и его отряд сдерживали натиск двух сотен мечников Клана, и только это позволило нам с Давином остаться целыми и невредимыми. Принц рисковал своей жизнью и свободой, потому что некий бывший певец, которого он никогда в глаза не видел, попросил его сделать все возможное для моего спасения. Вот так-то.

– Вы целы, госпожа моя Лара? – Принц окинул меня встревоженным взглядом.

Когда я заверила его, что кровь на мне – не моя, он улыбнулся и, указав мне за плечо, спросил:

– А он? Мы… мы не опоздали?

Глаза его сияли от изумления, и я обернулась и взглянула на того, кто стоял на коленях у меня за спиной. Было чему изумиться.

В тот миг Эйдан Мак-Аллистер, несмотря на лохмотья и перемазанное лицо, не имел ничего общего со смертным человечеством. Вокруг него плясали крошечные язычки белого пламени. Глаза его были закрыты, руки распростерты, словно он обнимал ночную тьму. Только теперь, когда шум крови в ушах и возбуждение битвы наконец унялись, я поняла, что он поет – поет тихонько, словно успокаивая ребенка, напуганного страшным сном. Мы смотрели не мигая и слушали как зачарованные, и вот его несравненный голос набрал силу, и над озером полилась песня, исполненная страсти.

Я собрала последние остатки здравомыслия и отвернулась.

Нарим не глядел ни на Эйдана, ни на принца, ни даже на солдата, проверяющего, надежно ли связаны его руки, – он видел только элима, оказавшегося в свите Донала.

– Давин… – уронил Нарим и снова умолк, заметив, как окаменело при взгляде на него лицо его лучшего друга.

– Такого дурака, как я, свет не видывал, и мне не было бы так тяжело, если бы я не любил тебя по-прежнему! – Давин кинулся к нему, со всей силы рванул кожаный шнурок и сорвал с шеи Нарима кровавик.

Нарим даже глаз не опустил.

Давин вихрем развернулся и швырнул красный камень к ногам принца.

– Мы разыщем остальные, мой повелитель.

Принц кивнул. Видение за моей спиной чаровало его по-прежнему. Давин повел пятнадцать элирийских солдат к элимским пещерам. Я спряталась в тени нависающей над озером скалы.

Прошел почти час, прежде чем растаяла в воздухе последняя чистая нота и Эйдан умолк. Вместе с музыкой потухло и пламя, а серебристое сияние сменилось обыкновенным человеческим цветом кожи. Он закрыл глаза руками и тихо произнес несколько слов, очень похожих на древнее наречие, на котором говорят в Клане, но я их не поняла. Он снова попробовал заговорить – с тем же результатом. Было видно, что он сделал над собой изрядное усилие, и третья попытка удалась:

– Все хорошо, – сказал он. – Все хорошо. – Устало вздохнув, он сел на песок, опустил руки и в изумлении взглянул, моргая, на собравшуюся кругом толпу. Он переводил взгляд с одного лица на другое – на связанного Нарима, который все-таки отвел глаза, на двух его приспешников, на элирийских солдат… и, наконец, увидел моего спасителя. Хотя принц Донал ничем – ни одеждой, ни доспехами – не отличался от окружавших его солдат, разве что пустой левый рукав был заткнут внутрь камзола, Эйдан вскочил и глубоко поклонился принцу, улыбаясь так, что луна померкла.

– Принц, мой повелитель…

Принц улыбнулся в ответ:

– Ты меня узнал?

– Донал, я узнаю тебя даже на рыночной площади в Валлиоре в праздник урожая!

– И я тебя. Хотя я застал тебя во время такого таинства, что обознаться было невозможно.

– А Давин?..

– Я отправил его с поручением. Он в полном благополучии. А ты? И твой… друг?

– Он теперь свободен. – Эйдан поднял глаза к небу. – И я тоже. Мы оба свободны. Надеюсь, он хорошо с тобой обращался?

Тень пережитого отчаяния стерла улыбку с лица юного принца.

– Я в неоплатном долгу перед вами.

Они обнялись. Родство между ними было видно без всякого факела.

– Осторожней, а то как бы мне тебя не обжечь, – рассмеялся Эйдан, отстраняясь, потому что во все стороны полетели искры. – Я пока не понимаю, как с этим справиться.

Принц, улыбаясь, покачал головой. От избытка чувств голос у него срывался.

– Я боялся опоздать, но Давин заверил нас, что Лара не даст тебе погибнуть. Всадники, конечно, ничуть не обрадовались, когда мы освободили Лару, и она настояла на том, что отправится сюда в одиночку, а мы тем временем объяснили Всадникам, кто из нас прав. Она даже Давина с собой не взяла, так что в горах у нас был превосходный проводник.

Эйдан беспокойно огляделся.

– А Лара? Что с ней? Тут была схватка… О боги, где она?!

– Цела и невредима. Только не знаю, куда она исчезла.

Я поглубже забилась в тень и прижалась к влажному камню, мечтая, чтобы все они куда-нибудь поскорее ушли. Мне не было места среди этих людей.